Он выдохнул. Как будто одно воспоминание причиняло ему боль.
— Не смей от меня убегать, детка. Будет только хуже.
Пальцы Бена теперь гладили мою попку, немного задевая половые губы, клитор. Он больше не наказывал, а ласкал. Но и в этом был свой смысл. Как только я расслабилась и даже начала заводиться, он снова вошел в меня пальцами. Я вздрогнула от неожиданности, но Бен опять отступил, теперь сосредоточившись на моих влажных припухших складочках.
— Я не хочу тебя наказывать, Кэти. Не хочу, чтобы кто-то тебя обижал. Но невыносимо смотреть, как ты искренне и от всей души делаешь глупости. Они не принесут тебе ничего, кроме боли. Тебе не нравится то, что происходит между нами? Ммм?
Ответом на его вопрос было мое проклятое возбуждение. Бен не мог его не чувствовать. Его пальцы были в моей смазке, а я в его власти. Он втирал скользкую влагу в мой клитор, уговаривая меня, зачаровывая.
— Тебе нравится. Я же вижу. Ты кончаешь так сильно со мной. И мне это тоже нравится, малышка. Пока ты моя, ты в безопасности, но иначе…
Торнтон совершенно неожиданно передвинул пальцы выше и дальше. Он надавил на мой анус, и я задергалась. Бен снова шлепнул меня по ягодице.
— Тихо, Кэти. Не двигайся.
Я замерла. И дышать перестала. Его влажный палец проникал все дальше, глубже. Неожиданно это оказалась не так больно. Возможно, из-за смазки. Я даже начала привыкать к этим странным новым ощущениям и едва сдерживалась, чтобы не застонать. Кажется, еще немного стимуляции клитора, и это будет даже приятно.
Но едва я размечталась, Бен опустил меня с небес на землю. Он убрал руку, заменив другой. Сухой большой палец больно давил мне на попку. Я захныкала, кусая трусики, истекая слюной.
— Чувствуешь разницу? — продолжил урок Торнтон. — А я почти нет. Мне все равно, больно тебе или приятно, Кэти. Поэтому, будь добра, ради самой себя. Веди себя хорошо. Развернись сейчас и на пол..
Он снова дернул меня за волосы, буквально стащил с дивана. Упираться коленями в ковер было совсем неприятно, но я терпела.
Бен расстегнул брюки, взял член в руку. Уже через минуту мне в лицо выстрелила сперма. Торнтон только тогда вынул трусики и моего рта, бросил их мне в лицо.
— Умойся и ложись спать в своей комнате. Я еду на посвящение без тебя. Надеюсь, ты проведешь выходные с умом, не выходя из дома.
В ответе он не нуждался. Торнтон ушел к себе, оставив меня посреди гостиной на коленях. Грязную, униженную, жалкую.
Глава 10. Лучше, чем кажется
После этого инцидента наши с Беном отношения слали почти такие же, как и раньше. Он больше не хмурился и не игнорировал меня, мы снова разговаривали о погоде и учебе, иногда шутили. Он больше не целовал меня и не трогал, хотя я надеялась, что вернутся и его бесстыжие ласки. Но Торнтон лишь изредка позволял себе обнять меня. Преимущественно, когда мы шли по коридорам корпуса или в столовой. Метил территорию. Давал понять, что я его собственность. Знакомая история. Но теперь эти жесты меня не раздражали, я ждала их, как праздника.
Мои отношения с Анж вроде бы не испортились, но я к ней заметно охладела. Она тоже не стремилась общаться больше. Все ее время занимал Гарри.
А я с Беном почти каждый день засиживалась в библиотеке. Он раньше такого рвения не демонстрировал, таскаясь туда только, чтобы поставить меня на колени в дальних переходах. Теперь же Торнтон всецело окунулся в дипломный проект. Еще и мне иногда помогал. А когда мозги моего лорда закипали, он просто приходил меня встречать, чтобы довести до дома.
Я вообще стала замечать, что за мной все время кто-то следует. От корпуса до кофейни. От дома до библиотеки. Всегда, когда я шла одна, то ощущала взгляды и присмотр. У меня не было доказательств, конечно, но имелась куча догадок. Кажется, Бен присматривал за мной даже через чужие глаза.
От этого мне становилось тепло и спокойно.
В один из вечеров, когда я отчиталась куратору по курсовой и сразу решила остаться поработать над его замечаниями, Робертс тоже засиделся за ноутбуком. Он провел еще одну встречу со студентом, а потом снова подошел ко мне с книгой.
— Вот. В этой работе много полезного для тебя. Прямо тезисами вписывай. Можешь даже домой взять.
Я глазам своим не поверила. Это было очень редкое пособие. Я вообще не слышала, чтобы этого автора переводили с немецкого.
— Домой? — не поняла я. — Как это?
— Это моя личная книга. Над ней работала Сабрина, собиралась издать специально для нашей библиотеки. Не успела. Я заканчивал сам.
— Сабрина? — переспросила я, не понимая.
— Сабрина Ханиган-Торнтон. Мать Бенингтона. Она изучала античную пьесу всю свою жизнь. Медею любила особенно.
Я сглотнула. Мать Бена, которая умерла или погибла.
— Спасибо, профессор, — еда дыша проговорила я, принимая книгу.
На языке вертелись вопросы, но я опять не решалась спросить. Как и не решалась погуглить Бенингтона. Не хотела я знать ничего из интернета и даже от других людей.
— Как у вас? Вы ведь вместе? — неожиданно спросил Робертс. — Прости, что спрашиваю, Кэти, но ты на него очень хорошо влияешь. Впервые вижу, чтобы Бенингтон так много и с удовольствием занимался. Ты как будто заразила его умом.
— Ох, профессор, скажите тоже. Боюсь, Бену со мной скучно, и он занимается проектом от нечего делать.
— Тоже неплохо, — пожал плечами Робертс. — Он очень умный парень. Мозги у него от матери. Правда снобизм и гордыня от отца, но это неплохо помогло с клубом.
Робертс присел на край соседнего стола, явно готовый поболтать. Я в свою очередь была готова послушать.
— Как это? — спросила я.
— Когда Бен приехал учиться после пожара, он отказался от клуба, Кэти. Мне пришлось его уговаривать почти год. Он и учился черти как. Другого такого лодыря и прогульщика уже бы отчислили, но Бен
