– Да ну его, к черту! – ругаюсь себе под нос, злясь не столько на Тагирова, сколько на себя. – Сколько можно себя мучать?!
Решительно взяв визитку в руки, набираю номер и слушаю два длинных гудка, прежде чем раздается знакомый голос бывшего мужа:
– Вита?
– Да, это я, – говорю неловко. – Как ты?
– В порядке, – отвечает он. – А ты? Ничего не случилось?
– Нет, но я бы хотела встретиться с тобой и поговорить. Ты можешь приехать?
Он не отвечает сразу. Воцаряется длинная пауза и я уже начинаю нервничать, когда Булат все-таки отвечает.
– Хорошо. Сегодня?
– Да, сегодня мне удобно.
– Тогда я буду через час, – вздыхает мужчина.
– Ладно, жду, – говорю я, отводя трубку от уха и смотря на экран в ожидании, что он отключится.
Когда спустя несколько секунд этого так и не происходит, я сама нажимаю на отбой и закрываю глаза. Не думала, что это окажется настолько сложно. Каково же мне будет вновь увидеть его вживую?
– А-а-а-а! – раздается возмущенный ор из соседней комнаты и я сразу же вскакиваю на ноги, спеша к проснувшемуся малышу.
Мой львенок весь багровый от натуги и я подхватываю его на руки, прижимая к груди и укачивая, что сразу же приводит его в состояние довольства и покоя. Надо признать, этот малыш любит драматизировать, чтобы на него обратили внимание.
– Ну и чего ты так раскричался? – ласково корю я его, целуя во вспотевший лобик. – Всего час проспал, нехороший мальчик! Тебе ведь даже кушать еще не пора.
Естественно, он только прислоняется головкой к моему плечу и вяло сосет свой пухлый кулачок, все еще немного сонный и ленивый. Если честно, я просто обожаю эти моменты после сна, потому что он так и льнет ко мне, как ласковый котенок, так что позволяю себе насладиться, прежде чем переодеть его к приходу отца. Полагаю, Булат захочет увидеться с ним.
* * *
Он звонит в дверь и я нервно вытираю ладони о джинсы, прежде чем встать с дивана и идти открывать. Хоть я и переодела львенка в симпатичный слип с машинками к приходу отца, сама наряжаться не стала. Осталась в джинсах и розовой футболке, лишь расчесала растрепанные пальчиками Асада волосы и собрала их в конский хвост. Выгляжу, как подросток, еще и без грамма косметики на лице, но кого это волнует? Булат давно не тот, на кого я хочу произвести впечатление своим внешним видом.
«Ну да, говори себе это», – шепчет внутренний голос, который я игнорирую.
Открываю дверь с малышом на руках и взгляд Тагирова сразу же сосредотачивается на нем. На лице Булата, кое-где все еще усеянном пожелтевшими и почти незаметными уже синяками, расплывается улыбка.
– Привет, – говорит он, заходя в квартиру и протягивая руки.
Я без возражений отдаю ему ребенка.
– Привет. Пойдем в гостиную.
Вид Булата, трепетно держащего на руках львенка, что-то шевелит в моей груди. Мужчина присаживается на кресло, безупречно выглядящий в очередном шикарном костюме, которые он так любит, и целует Асада в рыжую макушку, рассматривая притихшего малыша, который тоже занят исследованием дяденьки, которого он, вероятнее всего, уже не помнит с последней встречи.
– Он так подрос, – говорит Тагиров, все еще не обращая на меня внимания и не поднимая глаз от рыжика.
– Дети быстро растут, – отвечаю я, прежде чем беспокойство берет верх и стирает слой вежливости. – Ты заберешь его у меня теперь?
Это заставляет Булата, наконец, посмотреть на меня.
– Нет, если только…
Он прищуривается, словно обдумывает новую мысль, и меня пронзает ужас.
– Если только что? – спрашиваю агрессивно, борясь с желанием выхватить у него из рук ребенка и прижать к себе.
– Если ты не передумала. Ты все еще хочешь быть его матерью, Вита?
– Конечно, хочу! – возмущаюсь я. – Я уже его мать, Булат! Ты обещал, что так и будет!
– Хорошо, не кипятись так, – вздыхает он. – Я просто хотел убедиться, что ты не передумала. Сейчас, нашей жизни ничего не угрожает и ты, наконец, можешь быть свободна от любых угроз. И от меня. Так как мы женаты уже официально, я оформлю развод, у тебя будет полное содержание, а у Асада трастовый фонд в иностранной валюте. Ты можешь остаться жить здесь или купить любую другую недвижимость по своему выбору. Можешь даже переехать в другую страну, все, что душе угодно. Если ты со временем выйдешь замуж, то все равно не потеряешь свое содержание.
– Мне не нужно, чтобы ты меня содержал! Можешь взять на себя расходы на те вещи для Асада, которые я не смогу себе позволить, но на этом все, Булат. Я не хочу быть обязана тебе ничем.
– Тебя ни к чему не обязывают мои деньги, Вита. Считай это компенсацией за моральный ущерб. Естественно, я не собираюсь вмешиваться в твою жизнь или видеться с тобой, но я буду принимать участие в жизни Асада, как его отец. Мы можем договориться заранее, составить расписание, по которому я смогу проводить с ним время. Забирать его от тебя будет няня, так что нам с тобой необязательно встречаться друг с другом.
– Ты же хотел навсегда уйти из нашей жизни, – напоминаю я.
– Тогда я думал, что вероятнее всего умру или все еще буду представлять опасность для своих близких. Сейчас все изменилось. Ахметовы больше не преследуют меня, а Джалал… Скажем так, мы все выяснили между собой. Он не убивал нашего отца, он вообще был жертвой во всей этой истории.
– А Аза? – вспоминаю я о ней. – Ты передал, что она в безопасности, но раз так, то как он смирился с тем, что она больше не с ним? – Его лицо застывает, словно он обдумывает, что сказать, и мне это не нравится, потому что я устала от недомолвок и лжи. – Булат, пожалуйста! Просто расскажи все, как есть. Раз все теперь кончено и опасности нет, ты можешь ради моего душевного спокойствия рассказать мне правду?
– Сейчас это уже не имеет значения, так что да, я расскажу, – соглашается он, разрешая Асаду играть с элегантным платком в своем нагрудном кармане, который малыш наполовину уже вытащил и смял. – Начну с того, что Аза до замужества с ним должна была стать моей невестой. Отец вел переговоры о браке, потому что тогда ему это было выгодно, но Джалал заявил о своем желании жениться на ней, как только увидел ее, и отец уступил. Признаюсь честно, она мне и самому нравилась, но после того, как они с моим братом поженились, я переключился на других женщин и эти чувства прошли.
– Это она, да? – озвучиваю я то, о чем уже догадывалась. – Она твоя жена, Булат? Та вдова брата, на которой ты женился?
– Да, – глядя мне в глаза, отвечает он совершенно спокойно. – После так называемой смерти Джалала отец настоял на нашей женитьбе, чтобы она и связи ее отца остались в нашей семье. Аза дала понять, что наш брак не будет настоящим, а еще, она панически боялась прикосновений мужчин, так что мы договорились с тем, что будем вести ту жизнь, которую захотим. Она осталась жить с моими родителями, а я делал все, что хотел. Встречался с кем хотел и считал себя свободным человеком, пока не встретил тебя.
– А потом ты женился на мне, – вырывается горький смешок. – Я все еще не понимаю этого, Булат. Разве я заговаривала о свадьбе? Разве я отказывала тебе в близости, пока ты не оформишь наши отношения? Какого черта ты женился на мне, зная, что это будет не по-настоящему?
– Для меня все было по-настоящему, – заявляет он. – Я женился, потому что хотел, чтобы ты стала моей женой. Я выбрал тебя, Вита, и, хотя сейчас это не имеет никакого значения, на тот момент я тебя любил и хотел видеть тебя в качестве моей жены и матери моих детей.
Глава 22
Его слова набатом звучат в моих ушах. Любил… Он все-таки любил меня. Пусть в прошедшем времени, но это было. Не знаю почему для меня так важно знать, что меня любили, но его слова приносят мне облегчение. Забирают маленькую толику той боли, которую я испытываю.
– Мы не были женаты по-настоящему, – возражаю я.
– Были, – не соглашается Булат. – Ты знаешь, что для меня ни религия, ни законы ничего не значат. Ты была моей женой, потому что я выбрал тебя, а ты выбрала меня. И есть бумаги о разводе или нет, но ты остаешься моей женой, пока не выберешь кого-то другого.
