даже, но мне это нравится. С каждым из них становится все приятнее, чувства обостряются.
Оргазм зарождается где-то внизу, и я понимаю, что не удержу его даже если захочу.
– Ты кончишь для меня, Аля? – прерывисто произносит Демьян, ускоряя и без того несущийся на всех парах финал.
Как по команде, стеночки лона начинают неистово сжиматься. Меня и саму трясет. Сильно колбасит. Кричу, как ненормальная. Даже через крик не получается выплеснуть наружу все эмоции.
Окончательно перестаю соображать. Меня закидывает в бездонный океан удовольствия, в пучину наслаждения, в которой хочется навсегда раствориться.
Когда я прихожу в сознание, Демьяна уже нет рядом.
По ощущениям кажется, что я спала.
Подскакиваю на постели. Осматриваю себя. Ищу следы преступления.
Простынь чистая. Я провожу дрожащими пальцами по складочкам. Саднит.
С глубоким вздохом смотрю на свою ладонь. Есть незначительные следы запекшейся крови. Все. Больше никаких лишних подозрительных жидкостей.
Облегчение от собственного умозаключения дает возможность немного успокоиться.
Как я могла быть такой беспечной? Дважды.
Сначала отдаться тому, кого всей душой ненавижу. Похитителю, да и просто ужасному человеку. А потом еще и совсем не подумать про средства защиты. Я же могла забеременеть! Или гадость какую-нибудь подцепить! Безмозглая курица!
Пытаюсь найти свои трусики, но их просто нет. Я даже под кровать заглядываю, но поиски не приносят результата.
Где же они?
Тяну мужскую футболку вниз, стараюсь вытянуть, будто от моих действий она сможет стать длиннее.
Светить задницей совсем не хочется, а тут одно неосторожное движение – и моя попка рискует стать предметом народного достояния.
Только сейчас замечаю, что в доме стало тепло. Даже жарко. Уже не хочется кутаться во что-нибудь теплое.
Снизу доносится запах жареной курицы.
Быть не может! Демьян сам это все приготовил?
Желудок очень вовремя напоминает о том, что я ничего не ела с завтрака. Только у подруги перехватила бутерброд, когда приехала. Поправочка: у бывшей подруги.
Иметь ничего общего с Ксюшей больше не желаю. До сих пор в голове не укладывается, как она могла так поступить со мной? Предать нашу дружбу?
– Тянешься на запах пищи? – спрашивает Демьян, когда я спускаюсь.
Становится стыдно. Когда вижу его, сразу вспоминаю о порочной связи.
Тяжесть внизу живота подсказывает, что мне понравилось, и тело, в общем-то, не против повторить сие греховное падение.
– В душ сходи, потом будем ужинать.
В отличие от меня, муж выглядит бодрым и свежим. И его вообще не беспокоит то, что произошло между нами.
Хотя, о чем это я? Он хотел переспать со мной с самой первой встречи, это же очевидно! Кто я? Очередная подстилка? Дочь своего отца, который зачем-то нужен этому бандиту?
Я вообще не собираюсь с ним разговаривать. Слишком много чести.
В душе как следует смываю с себя следы грязной похоти. Намыливаю так, чтобы даже микроскопической частички не осталось, а я вышла в комнату переродившимся человеком.
Смешно. Можно ли забыть такое в принципе? Нет. Я не забуду.
Говорят, первого мужчину вообще не забыть. Он въедается в подкорку головного мозга, и ты живешь с этим всю жизнь. Это ведь для мужиков все просто: сунул-вынул-забыл, как звали. А для нас, женщин, все имеет более глубокий смысл.
Горько становится. Я с большим остервенением начинаю намыливать тело.
Ни за что! Ни за что не помешаюсь на НЕМ! Когда папа заберет меня из лап бандита, я просто забуду. Вычеркну Демьяна из своей жизни, из мыслей, подлатаю раны на сердце и душе. Не дам каким-то там эмоция взять верх надо мной.
Жаль только, что быть такой сильной получается лишь на словах. По крайней мере, пока.
Я стараюсь держаться, но понимаю, что безысходность рано или поздно накроет меня, снесет с ног.
Ведь сейчас она уже по капле, малюсенькой, почти незаметной капельке, просачивается в сознание, напоминает, что я ни в игре, ни на отдыхе и не в глупом розыгрыше.
– Присаживайся, – командует Демьян, когда я возвращаюсь. – Тарелка и приборы на полке. У нас самообслуживание.
Хмыкаю.
Достаю посуду, и усаживаюсь на стул напротив мужчины. Он уже с аппетитом поглощает то, что приготовил.
Зажаренные куски курицы и картошка выглядят очень даже привлекательно. Либо я, всего на всего, сильно хочу есть.
Приготовленные блюда стоят на столе прямо в кастрюле и сковороде, и я без проблем могу выбрать себе понравившиеся кусочки.
При этом, я пробую стряпню своего случайного мужа с опаской. Мало ли.
Но ужин оказывается очень вкусным. Прямо язык проглотить можно. Только вот бандиту вовсе не обязательно об этом знать.
– Нравится? – спрашивает он, с нескрываемым интересом разглядывая меня.
– Пробовала и вкуснее, – бросаю я не особо приветливо.
– Верю, – спокойно соглашается Демьян.
Он снова хмур. Не знаю, почему так часто меняется его настроение, но общаясь с ним все больше понимаю, что бояться не стоит. Не так страшен Черт, как я его себе размалевала.
– Где мои трусики, – неожиданно решаю уточнить.
Мне не особо приятно щеголять перед бандитом без белья.
– Я подумал, что они тебе больше не понадобятся, – Демьян в усмешке кривит рот, и я прекрасно понимаю, к чему он клонит. Озабоченный извращенец!
– Я хочу их вернуть, – как можно более уверенно произношу я.
– А твое мнение тут никто не спрашивает, – муж указывает мне мое место. – Теперь у тебя не должно быть никаких отговорок. Распечатаем еще одну дырочку, и член будешь обслуживать по полной программе.
Аля
Когда Демьян произносит всю эту пахабщину, меня снова заливает красным с ног до головы.
И в этот момент, вместо тото, чтобы испугаться, запротестовать, накинуться на него, я начинаю прокручивать в голове то, что было между нами сегодня.
Это наваждение. По-другому просто невозможно назвать.
Кажется, моими мыслями управляют какие-то неведомые силы. И тогда, когда я придавалась низменному мимолетному наслаждению, и сейчас, когда воспринимаю слова своего мучителя как должное.
Демьян практически не спускает с меня взгляда. Смотрит пристально и жадно, точно хочет слопать.
Наверное, ему слишком нравится эта правдоподобная игра, правила которой я пока не смогла уловить. Ну все, кроме того, где значится мое подчинение.
– Зачем я тебе? – неожиданно даже для самой себя спрашиваю я.
– Это важно? – Демьян почему-то не спешит отвечать.
– Конечно. Мне же нужно знать, за что я терплю издевательства.
– Издевательства? – саркастичный изгиб брови говорит
