— Устал?! День тяжёлый?! Вот как? — Инга взвивается разъяренной змейкой, — Ну так я тебе ещё немного сложности добавлю! Сейчас я вызываю такси, а ты идёшь к этой дряни и сообщаешь, что ей здесь больше не рады. Пусть собирает свои вещички и немедленно убирается! И чтобы я больше не слышала, что ты с ней общаешься! Выбирай: или уйдёт она, или уеду я.
Чувствую, как начинает болеть голова. На душе мерзко и пусто.
— Никто никуда не уедет. Сейчас мы все ложимся спать. Обсудим всё завтра, на трезвую голову.
— Ну и катись тогда к ней! Пошёл вон из моей комнаты! Не хочу тебя видеть и спать с тобой не собираюсь. Аривидерчи!
Она толкает меня в грудь, падает на постель и зарывается лицом в подушку. Слышу приглушенные всхлипы. Подхожу, укрываю её одеялом. Задвигаю плотные портьеры на окнах, тушу настенное бра.
— Хорошо, Инга. Не переживай, к Олесе я и не думал идти. Уберу сейчас последствия нашего застолья и лягу в гостевой спальне. Завтра поговорим. Спокойной ночи.
Не дождавшись ответа, иду на улицу. В беседке чищу гриль, выбрасываю остатки еды и недопитое вино, загружаю посуду в посудомойку, подметаю, протираю… Действую бездумно, на автомате. На душе гадко. В голове пусто — ни единой мысли. Останавливаюсь только тогда, когда беседка начинает буквально сверкать от чистоты. Сколько я тут провозился? На улице уже окончательно стемнело. Сад, в отсветах фонарей и гирлянд, кажется по-настоящему сказочным. Воздух наполнен ароматом листвы, ночных цветов, неясными шорохами и пением притаившихся в кустах сверчков. Но даже это волшебство оказывается неспособным улучшить моё настроение.
Вернувшись домой, чищу зубы и, прежде чем лечь спать, решаю проверить, как там Инга.
Заглядываю в комнату. Темно, ничего не вижу. Достаю телефон, подсвечиваю: в спальне, кроме меня, никого. Постель пуста, скомканное одеяло валяется сбоку кровати, Инги нигде нет.
Обхожу весь дом, проверяю другие спальни, ванные комнаты — безрезультатно. На секунду впадаю в ступор. Неужели уехала? А потом меня озаряет: есть ещё одно место, где я до сих пор не искал.
Выбегаю на улицу и несусь к гостевому домику. Вижу свет в его окнах. Боооже, Инга, только не натвори чего! Подбегая, замечаю, что дверь в коттедж распахнута настежь. Уже собираюсь закричать, позвать Ингу, Олесю, но, за секунду до этого, до меня долетает разгневанный голос моей жены. И то, что я слышу, заставляет меня остановиться, замереть на пороге. Стою оглушенный, раздавленный, и, словно со стороны, наблюдаю, как разбивается вдребезги вся моя жизнь.
Глава 42
Проревевшись, умываюсь и ложусь в постель. Ворочаюсь с боку на бок и понимаю, что уснуть в ближайшее время у меня не получится. Непрошеные мысли лезут в голову, будоражат сознание, не давая погрузиться в сон. Обидно за себя. Жалко Игоря. С ужасом представляю, что завтра утром мне придётся открыть ему нелицеприятную правду про этих мерзавцев. Как же мне это сделать? Как начать, зная какую боль причинят ему мои слова?
Пытаясь переключиться, начинаю считать воображаемых пушистиков: раз овечка, два овечка, три овечка… а вот эта на тебя, Лесь, похожа. Такая же глупая, беспомощная, не способная отразить атаку зубастого хищника. Стоит и ждёт обречённо, пока всё само-собой разрешится. Совсем как ты, Олеся, совсем как ты…
От этого сравнения становится тошно. Встряхиваю головой: нет, я не такая! Я пытаюсь. Просто привыкла жить в иллюзорной безопасности своего маленького болотца. А теперь, попав в бурную реку, по инерции плыву по течению. Но пора уже откинуть детский инфантилизм, перестать быть жертвой. Эти двое должны получить то, что они заслужили!
Иду на кухню и завариваю чашку крепкого чая. Сейчас посижу и посоображаю, как действовать дальше. Жену Игоря завтра ожидает большой сюрприз. И Глеба тоже.
Как же я сейчас рада, что Игорь настоял на том, чтобы я зафиксировала побои. Сразу же как смогу, отправлюсь в полицию и напишу заявление на Глеба. Посадить его конечно не посадят — травма не тяжёлая, но дело завести должны. Думаю, что это может пригодиться мне в суде. Лишним уж точно не будет.
Размеренный ход моих мыслей нарушает пиликание кодового замка и звук распахиваемой двери. И в ту же секунду в комнату влетает Инга.
— Ну что, Олеся, вот мы и одни, — шипит она, направляясь в мою сторону, — Ты сиди, сиди — не вставай! Да не бойся. Я просто поговорить пришла.
Бояться? Нет, Инга, я своё отбоялась. Хватит с меня!
Киваю ей на стул, по другую сторону стола. Она щерится в хищном оскале, но на предложенное место садится.
— Знаешь, о чём речь пойдёт?
— Догадываюсь. Ты, видимо, хочешь, чтобы я не рассказывала Игорю про твои шашни с моим мужем?
— Молодец, догадливая. И, я надеюсь, что у тебя хватает ума, чтобы понять, что, рассказав ему обо мне и Глебе, ты абсолютно ничего не добьёшься. Подожди-подожди, не перебивай, — изумрудные глаза наполнены злобой и раздражением, — Ты что же думаешь, что я позволю тебе так просто взять и разрушить то, к чему я так долго и упорно шла?! Да знаешь ли ты, сколько сил и времени я убила на заарканивание этого богатенького придурка?! Ты, хоть на секундочку, представляешь, как противно заботиться о переломанном калеке, таскать из-под него утки, помогать ему вставать, ходить… выполнять его надоедливые просьбы, выслушивать это бесконечное нытьё: Даша, Даша, Даша… Оооо, да мне убить его хотелось, когда он заводил эту заунывную шарманку! Но ничего, сдерживалась, улыбалась, изображала из себя «сестру милосердия».
Мне отвратительна эта женщина, но я хочу выслушать весь этот грязный поток, льющийся из её рта. С каждым новым словом во мне крепнет злость и уверенность, что, рассказав обо всём Игорю, я поступлю правильно. Инга уже убедила меня в том, что мужа она совсем не любит и не ценит. Если бы во мне и теплились какие-то сомнения, то сейчас от них бы не осталось и следа.
— А потом, я ещё пол года пыталась этого идиота в постель затащить! И ещё пол года ждала, когда же его дебильный траур закончится. А сейчас, ты заявилась на все готовое и думаешь, что тебе это на блюдечке поднесут? Запала на моего мужика? Решила к нему в штаны залезть? Может вздумала отомстить мне таким образом? Или на деньги моего оленя позарилась? — Инга заводится, повышает голос, практически кричит.
— Скажи, как давно ты спишь с Глебом? Подвеску, что на твоей шее, он же тебе подарил? И случилось это уже после того раза, когда я вас застукала. Значит у вас и после этого что-то было?
— После этого? Что-то?! Да мы и не думали прекращать, дорогая моя! Он со мной уже больше года, на регулярной основе, и я планирую, и в дальнейшем, пользоваться его услугами.
— А Игорь как же? Почему ты с ним так поступаешь?
— Почему? Да потому, что могу! Хочу, пока молодая, получить всё и по-полной. Чтобы в старости было о чём вспоминать. А твой Глеб — он не первый и уж точно не последний, но, определённо, один из лучших. Ты уж не обессудь, подруга, но какое-то время я его ещё попользую, а потом можешь забирать его обратно. — Инга улыбается и обдает меня новой волной мерзости, — А если хочешь, то можем втроём зажигать. Всё-таки не чужие люди. Твой Глеб — мужик что надо — его и на нас двоих вполне хватит. А я втроём уже давненько не пробовала. Хоть юность вспомню…
Морщусь. Противно до тошноты.
— Ну не хочешь — как хочешь. Моё дело предложить… Но вернемся к нашим баранам, вернее к барану. Давай так: ты мне даёшь номер счёта, а я перевожу на него энную сумму за твоё молчание. С Глебом тоже поспособствую — убежу его дать согласие на развод и не претендовать на ребёнка. С квартирным вопросом сложнее, но, обещаю, сделаю, что смогу. А могу я, Лесь, очень многое. Так что, скорее всего, и квартирка тебе полностью отойдёт. Ну как? Согласна?
— Нет, — отвечаю я, твёрдо глядя ей в глаза, — Завтра Игорь узнает на каком чудовище он женат. Вы с Глебом — омерзительны и стоите друг друга.
— Так значит? Не хочешь по-хорошему? Ну тогда смотри: твоё слово против моего. Я уже Игорёшу немного обработала и останавливаться на достигнутом не собираюсь. Сделаю так, что он не только не поверит тебе, так ещё и возненавидит всем сердцем. А Глебу я, пожалуй, хорошего адвоката найму. Его юрист тоже неплох, но с элитным не сравнится. Останешься ты, Лесенька, и без мужа, и без друга, и без квартиры. Даже ребёнка у тебя заберут. Как перспективы? Нравятся?
