на подпись.
– Адам? – Ася почесала за ухом. – В данный момент он демонстрирует взрослое и ответственное поведение. Мы с Евой преисполнены гордостью за него.
– Слышу сарказм в вашем голосе, но не буду вникать в детали. Адам всегда был чудаковатым малым.
– Когда вы узнали о его существовании?
– Мне было тринадцать или четырнадцать. Пик переходного возраста, а тут такое. Мой гнев был саморазрушительным до такой степени, что родители едва не сдали меня в военное училище. Но обошлось. На самом деле я всегда злюсь на Адама, хотя должен злиться на отца.
– Все злятся на Адама, – задумчиво протянула Ася, наблюдая за тем, как Линар уверенно добавляет муку в тесто.
– Однажды я знатно отмутузил его, – признался Линар, орудуя венчиком так энергично, как будто и сейчас разминался для драки. – Мне было пятнадцать. Ему – восемь. Отец мне тогда залепил оплеуху, и это был единственный раз, когда он поднял на меня руку. Из-за этого я злился еще сильнее.
Ева подошла к ним и забралась к Асе на колени, обняв свободной рукой за шею.
– Какая ревнивица, – улыбнулся Линар и, перевесившись через барную стойку, погладил ее по щеке. – Невероятная красавица. Впервые в жизни завидую твоему папе – ведь у меня одни мальчишки. А у них нет таких кудряшек и щечек. Душа моя, твой дедушка, наверное, страшно тебя балует.
Ева выбросила вперед руку с игрушкой. Линар отшатнулся.
– Мой дедушка – Карабас-Барабас, – сообщила она сердито. – Мы с Асей от него убежали.
– По пожарной лестнице, – кивнула Ася. – Весело было.
Линар задумчиво посмотрел на них.
– Мой отец умеет создать теплую семейную атмосферу, – покачал головой он и отвернулся к плите.
– А вы тоже не приставайте к Адаму со своими дурацкими документами, – брякнула Ася ему в спину, хотя и обещала себе ни во что не вмешиваться.
– Для няни вы чересчур живо интересуетесь личными делами своего нанимателя, – дернула эта спина плечом.
– Для альфа-самца вы удивительно ловко обращаетесь со сковородкой.
Линар поставил перед Евой тарелку с оладушками.
– Я бы вас уволил, – сообщил он Асе.
– А я бы на вас и не работала.
Адам вернулся через несколько дней. Улегся на диван в гостиной и объявил:
– Я простудился.
– И для чего тогда вы сюда притащились? – недружелюбно спросила его Ася и велела Еве: – Детка, не приближайся к папе, он большая зараза.
– Я пришел за добрым словом и, возможно, теплым чаем.
– От нас с Евой вы не получите ни того ни другого. Вы же еще помните, что я беременна, правда?
– У каждого свои недостатки, – вздохнул Адам.
Ася не поверила своим ушам.
– Вы что, спрятались ото всех, чтобы посмотреть «В джазе только девушки»?
– Когда Капитан Америка очнулся после анабиоза, Тони Старк принес ему именно этот фильм…
От негодования Ася зашипела.
– Как вы посмели читать мои фанфики! – завопила она, оглядываясь по сторонам в поисках того, чем бы запустить в Адама. Ева деловито вложила ей в руку плюшевую игрушку, и Ася швырнула ее в сторону дивана.
– Весь интернет их читает, – закричал в ответ Адам, – а мне почему нельзя!
– Потому что это мое личное пространство!
– Тогда пишите в ворд!
– Просто не суйте нос в чужие дела!
– Как вы можете кричать на больного человека и кидаться в него вещами? – скорбно спросил Адам.
– Я бы вас еще и стукнула, если бы не ваши бациллы, – огрызнулась Ася и распахнула окна.
– Апчхи! Человек страдает от насилия собственной няни!
– Идите страдать к себе в спальню!
– Ага, чтобы вы про меня в ту же минуту забыли!
– Вам же нравится одиночество. Разве вы не сбежали ото всех, чтобы побыть одному?
– Но ведь я так болен.
Ася насторожилась, услышав едва заметные нотки притворства в его голосе. Подошла биже.
– Ну-ка покажите язык!
– Что вы там надеетесь разглядеть на таком расстоянии? – попытался оказать вялое сопротивление Адам.
– Я очень зоркая.
Адам неохотно высунул язык. Тогда Ася подошла еще ближе и осторожно прикоснулась к его лбу.
– Да вы же притворщик! – ужаснулась она. – Самый настоящий враль!
– Я чувствую ужасную слабость, – возразил Адам. – И меня знобит.
– Вам что, пять лет? Так вы привлекаете к себе внимание?
Он смотрел на нее черными грустными глазами в опушении густых ресниц. Обычно аккуратная прическа была в страшном беспорядке, а смуглая кожа бледнее обычного.
– Вот ведь, – проворчала Ася, – принесу вам плед. Что за наказание на мою голову!
– И чай, – вслед ей напомнил Адам, – с ромашкой. А я за это расскажу вам сказку.
От изумления Ася даже вернулась к нему.
– Вы? Сказку?
– Почему вы так удивлены? Всем известно, что я прекрасный оратор.
– Только когда пытаетесь облапошить скучных взрослых. В сказке должна быть мораль, а вы абсолютно аморальный тип.
Трямс!
Со стороны кухни послышался звон разбившейся чашки.
– Я хотела сделать чай, – пропищала Ева из-за стойки.
Адама словно ветром с его места сдуло.
– Не двигайся. Ты в порядке? Не поранилась?
– Какой шустрый у нас пациент, – восхитилась Ася и плюхнулась на диван. – И мне тоже чаю, пожалуйста.
– Сказка! – торжественно объявил Адам.
Лежа на диване под пледом с чашкой чая в руках, Ася великодушно позволила:
– Вещайте, мой юный падаван.
Адам, вытянув ноги, сидел на полу и спиной опирался на сиденье. Ева копошилась на его коленях.
– В одном далеком царстве жила-была сумасшедшая тетка.
Ева предательски захихикала.
– У нее были разноцветные ноги и нелепые рисунки по всему телу, а в голове манная каша. Каждый, кто ее встречал, думал: что за нелепое создание?
– Эй!
– Нелепое и милое, – поправился Адам и, запрокинув голову, ослепительно улыбнулся Асе. Она едва не вылила чай на его голову – что за непотребство! – И у нее была одна суперспособность: она несла с собой радость. Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец!
– Надувательство, – резюмировала Ася. – Вот так иметь дело с шарлатанами. А где завязка, кульминация и развязка? Где мораль, спрашиваю я вас!
– Мораль в том, – ответил Адам, по-прежнему улыбаясь, – что я пытаюсь сказать вам спасибо.
– Пожалуйста! – буркнула она, стараясь не глядеть на него. – Но вы все равно должны нам с Евой настоящую сказку.
– Вы придираетесь!
– А вы ленитесь!
– Вы такие скучные, – осудила их Ева и отправилась играть в куклы.
– А вы знаете, я как-то даже рада, – проговорила Вика в никуда.
– Ммм?
Близкая осень уже ощущалась в воздухе, который с каждым днем становился все прозрачнее.
