Тогда мне это не пришло в голову, но когда я проснулся утром и увидел ее, свернувшуюся калачиком рядом с Джеком, осознание случившегося ударило меня по голове, словно гребаная кувалда. Они так мило смотрелись вместе, прижавшись друг к другу, положив головы на одну подушку. Ботаник и девушка по соседству. Они оба идеально подходят друг другу. Никто из них не раздевается за деньги и не размахивает своими гениталиями перед лицом других людей, чтобы получать купюры, засунутые им в трусы. Некоторые из присутствующих здесь парней могут со мной и не согласиться, но мне кажется, что то, чем мы здесь занимаемся, — своего рода разновидность проституции. Разве Бет, наша милая, нежная, любящая детей няня с ароматом яблочного пирога, захотела бы переспать с секс-работником? Она, наверное, не захотела бы и пальцем ко мне прикоснуться, если бы знала правду.
Я должен был просто оставить ее и Джека в покое, когда увидел их целующимися на диване вчера, но, конечно, мне понадобилось встать между ними. Потому что я эгоистичный мудак.
Я стону, потирая глаза. Я обязан это сделать. Я должен рассказать ей о своей работе. И тогда она, вероятно, возненавидит меня, и никогда больше не вернется в квартиру, и сердце Ками будет разбито, и Джек будет подавлен, и…
Рука хлопает меня по плечу.
— Ты в порядке, Ромео? — спрашивает кто-то у меня над головой. Я поднимаю взгляд и вижу Харрисона, он же Красавчик Гарри, который разглядывает себя в зеркале моей гримерной. Он уже готов к выступлению, на нем мешковатые штаны пожарного и флуоресцентные оранжевые подтяжки. Его обнаженная грудь переливается блестками.
Я снова поворачиваюсь к своему отражению.
— Заткнись.
Он смеется, опускаясь на складной стул рядом со мной.
— Поговорим начистоту. Как ты думаешь, как много блесток на моем теле еще можно оставить?
— Нисколько. Купи бутылочку детского масла, как все мы.
— Как ты думаешь, почему «Сумерки» стали такими популярными, чувак? — настаивает он. — Девушкам нравится такое дерьмо.
С площадки клуба доносится приглушенный крик. Я слышу, как люди топают и кричат под грохот хаус-музыки.
— Как сегодня публика? — спрашиваю я, потянувшись за гелем для волос. — Звучит возбужденно.
— У нас пять девичников. Очевидно, охране уже пришлось увести пару девушек со сцены. Они решили устроить для клуба свое собственное би-любопытное шоу[22].
— Господи. — Я провожу пальцами по волосам, зачесывая их назад, чтобы они не падали мне на лицо, пока я танцую.
Мой телефон жужжит на туалетном столике, и я бросаю на него взгляд. Моя младшая сестра Люси только что прислала мне фотографию. Я разблокирую его и вижу фотографию моей огромной дружной семьи, собравшейся вокруг обеденного стола моих родителей. Там все: мои родные и двоюродные братья и сестры, тети и дяди, бабушки и дедушки. Мама сидит во главе стола и широко улыбается. Перед ней стоит праздничный торт, украшенный горящими свечами.
Люси сопровождает картинку текстом.
Л: Помоги. Она заставляет нас снова смотреть все семейные детские видео
Л: Ты был отвратительным малышом, омг
Л: Ты был похож на коричневого Шрека
Я фыркаю, печатая ответ.
С: Мама получила мои цветы?
Наступает долгая пауза.
Л: Она отправила их обратно:(
Л: Сказала доставщику, что они ей не нужны
Я потираю заднюю часть шеи, жар поднимается по моему лицу. Серьезно? Я ей настолько противен, что она даже не примет букет чертовых цветов?
С: Она вызывающе думает, что от них у нее будет герпес
Л: Ох, вызывающе
С: Отвали, я имел ввиду определенно[23]
Л: Жаль, что тебя здесь нет:(
Л: Ты сегодня работаешь?
Л: Пожалуйста, дай Красавчику Гарри мой номер, я буквально умоляю тебя
Л: Я сделаю ВСЕ для этого человека
С: Нет.
С: Это для твоего же блага, он ничтожество
C: Шоу начинается, мне нужно идти
С: Поздравь маму с днем рождения от меня
С: Люблю тебя
Л: Оууууу я ТОЖЕ тебя люблю <3 <3 <3
Л: Дай Гарри мой номер, или я буду вызывающе драться с тобой
Я закатываю глаза и вскакиваю со своего места. У нас есть планка для подтягиваний, установленная в углу комнаты, и я запрыгиваю на нее, делая пару повторений. По моему опыту, существует очень очевидная корреляция между чаевыми и тем, насколько я накачиваюсь перед шоу. Вот почему я так много времени провожу в спортзале. Эти бицепсы оплачивают мою аренду.
Гарри наблюдает за мной, его глаза сузились.
— Серьезно, чувак. Ты в порядке? Дерьмово выглядишь.
— Дома происходит много странных вещей, — бормочу я.
— Ну же, приободрись. — Он многозначительно смотрит на мои боксеры. — Мы выступаем через пять минут.
Раздается стук в дверь гримерки, и в комнату входит ведущий шоу Сет. На нем блестящий серебристый пиджак и солнцезащитные очки. Он выглядит как абсолютный придурок.
— Хорошо, ребята, — кричит он, оглядывая комнату с ослепительной улыбкой. — Постройтесь. Девочки сегодня очень голодные. Устройте им хорошее шоу.
Я вздыхаю, бросаю турник и занимаю свое место в конце очереди. Сет открывает дверь, и мы проходим по коридору, направляясь за кулисы. Здесь темно, и музыка играет невероятно громко, сотрясая стены. Толпа скандирует, чтобы мы вышли. Гарри хлопает меня по спине и окидывает мои темно-синие брюки полицейского пристальным взглядом, прежде чем выйти из-за кулис.
Мы занимаем позиции, позируя на фоне темной сцены. Перед тем как включается свет, я проникаю под боксеры, берусь за конец своего члена и подтягиваю его. Последнее, о чем я думаю, когда нахожусь на сцене, это секс, так что это поможет разбудить маленького парня.
Существует странное заблуждение о мужчинах-стриптизерах — что мы возбуждаемся во время выступления. Когда я танцую, я не думаю о сексе. Я думаю о выступлении. О музыке. Даю зрителям желаемое. Даже когда мы поднимаем девушек на сцену для танцев на коленях, я никогда не возбуждаюсь. Я не трахаю этих женщин, я использую их как реквизит для танца. Я не думаю, что кто-то ожидает, что женщина-танцовщица будет мокрой, пока она крутится вокруг шеста, но когда речь идет о парне, люди считают, что мы сексуально озабоченные нимфоманы, выбравшие эту работу, чтобы трахать все, что движется. Каждую ночь девушки делают предложения, пытаясь заплатить мне, чтобы я пошел с ними домой. Но я никогда этого не делал. Я никогда не сплю с клиентами. Это твердая граница.
Сет начинает представлять танцоров. Один за другим над каждым из нас вспыхивают прожекторы, освещая нас для зрителей.
— Следующий, дамы, у нас Красавчик Гарри! — ревет он. — Поднимите руку, если сегодня вечером вам станет жарко, и этот пожарный в форме будет поливать вас из шланга, пока вы не станете мокрой и счастливой!
Зрители вскрикивают, когда на Гарри падает свет прожектора. Он ухмыляется, подмигивая толпе, затем распутывает резиновый шланг вокруг своей талии. Он держит его между ног и сжимает скрытый насос, прикрепленный к одному концу. Вода выплескивается наружу, орошая первые несколько рядов гостей, и визги достигают новой кульминации.
Я не могу сдержать глупую ухмылку, которая проносится по моему лицу. Несмотря на мое дерьмовое настроение, адреналин в комнате заразителен. Вот почему мне нравится стриптиз больше, чем балет, хип-хоп или другие виды танцев, которыми я занимался раньше. Стриптиз не воспринимается слишком серьезно. Это просто развлечение, несерьезное, пошловатое и чертовски веселое.
Гарри в последний раз подмигивает толпе, и Сет встает рядом со мной.
— И последний, но не по важности: вы видели его по всему городу. Возможно, вы заметили его на одной из наших листовок. Возможно, вы видели его на одном из рекламных плакатов в метро, когда ехали на работу в 7 утра. Что ж, теперь у вас есть шанс воплотить свои самые смелые фантазии в реальность. Он — парень с плаката «Волшебных ночей», сексуальный жеребец, которого вы все знаете и любите: Рэнди Ромео!
