людям и быть хорошим человеком, и все же, имея вескую причину, я бы убила. Я бы переступила эту черту и взяла бы грех на душу.
Пистолет щелкнул. Я снова нажала на спусковой крючок, дуло теперь в упор прижималось к груди Ренато. Еще один щелчок. Ренато ждал, пока мой взгляд опустится на пистолет, а затем снова вернется к его лицу.
— Ты знал, что он пустой? — пролепетала я, когда он плавно забрал у меня оружие. Мне конец. Я не могла убежать. Он не позволит мне снова уйти. — Ты разгуливаешь с незаряженным пистолетом?
Высокомерие этого мужчины приводило в бешенство. Даже сейчас, в конце, это выводило меня из себя.
Ренато держал револьвер с легкостью человека, привыкшего обращаться с огнестрельным оружием. Он прицелился в землю позади меня и нажал на курок два раза подряд. Один пустой щелчок, а затем хлопок. Выстрел был самым ужасающим из тех, что я когда-либо слышала. Я вздрогнула и согнулась в талии, моя реакция «бей или беги» кричала, чтобы я снова бежала.
— Конечно, нет. — спокойно ответил он, как будто я только что не наставляла на него заряженное оружие и не нажимала на курок. — Но я хотел увидеть, как далеко ты зайдешь.
Я тяжело сглотнула. Он поставил пистолет на предохранитель и убрал его. Я не думала, что снова смогу завладеть им. Его черные перчатки блестели в лунном свете над головой.
— А теперь? — спросила я, внезапно почувствовав усталость. Я боролась так долго — дни, недели, десятилетия — и вот, все кончено. Наконец-то, все закончилось.
— А теперь я знаю. — сказал Ренато.
Он уставился на меня, в его глазах появилось что-то новое, чего я не могла разгадать. Кто знал, о чем думает такой человек, как он? Его невозможно было предугадать, и я оставила попытки. Здесь я была не в своей лиге.
— Ты не собираешься в меня стрелять? Для чего перчатки? Задушишь меня? — пробормотала я. Из меня вырвался пронзительный смех. Мой голос звучал безумно, но прямо сейчас я ничего не могла с этим поделать.
Ренато наблюдал, как я хихикаю, хотя по моим щекам текли новые слезы. Он опустил взгляд на свои руки.
— Перчатки? Сегодня холодно.
Я моргнула и снова хихикнула, а затем разразилась приступом смеха. Истерика грозила поглотить мой разум, и я отказалась от борьбы.
— Так что дальше? Меня забьют до смерти? Я упаду с моста или с крыши отеля? Может, передозировка, это было бы красиво и чисто, не так ли? Жаль, что у меня нет истории употребления наркотиков…
Теперь я точно несла какую-то чушь, и когда я наконец закрыла рот, Ренато вздохнул.
— У тебя довольно мрачное воображение.
— Ты дал мне последний шанс, помнишь? Ввел маячок и ждал, смогу ли я сдержать обещание.
— И ты явно не собиралась делать это. Прошло несколько часов, а ты уже избавилась от него и пытаешься сбежать из штата. — он неодобрительно фыркнул. — Я бы сказал, что разочарован, но, честно говоря, это уже неважно. Я, наконец, решил, что буду делать с тобой, маленькая медсестра.
В этот момент пассажирская дверь припаркованной машины открылась, и свет залил тусклый салон. Элио стоял в дверном проеме и наблюдал за нами. Я посмотрела мимо него внутрь автомобиля, и мое сердце больно сжалось.
Люси лежала спящая — или накачанная наркотиками, я не знала — на заднем сиденье. Ее белая пижама с котиками выглядела так неуместно в этой мрачной, ужасающей сцене.
— Ты поедешь со мной, мисс Берк, так или иначе, пока смерть не разлучит нас.
Я мотнула головой в сторону Рена, не в силах осмыслить его слова.
— Мне нужна жена и мать для моих детей.
Он шагнул ко мне, и я застыла в шоке, не в силах пошевелиться. Его руки в кожаных перчатках схватили меня за плечи и притянули к себе.
— И? — я выдохнула.
Тень улыбки скользнула по его губам.
— И ты станешь и той, и другой.
Ренато
Шарлотта онемела от шока. Она села в машину, как хорошая девочка. Ничего другого я и не ожидал, поскольку ее сестра мирно спала на заднем сиденье. Шарлотта уже доказала, что готова на всё, чтобы сохранить жизнь этой девушке, и вскоре это «всё» будет означать, что она станет моей женой.
Теперь я действительно проникся этой идеей. Как только она пустила корни внутри меня, я не мог представить себе лучшего решения проблемы с наследником.
— Куда ты нас везешь? — спросила Шарлотта, забившись на заднее сиденье так далеко от меня, как только могла. Она сжимала медальон святого Антония, словно это был священный предмет, способный удержать меня на расстоянии; как будто я был вампиром из подросткового фильма.
— Домой. Куда еще?
Она уставилась на меня.
— Ты же на самом деле не хочешь этого делать. Должен быть другой вариант.
— Даже если бы он был, я выбрал этот. Я мужчина, который получает то, что хочет, или берёт это — помнишь, bambina?
Она жевала губу острыми зубами, ее ум лихорадочно перебирал возможные возражения и отбрасывал их. Наконец она ухватилась за одно, и в ее глазах загорелся огонек тщетной надежды.
— Но ты же мафиози. Ты должен жениться на женщине, которая принесет тебе связи или больше власти — что-то в этом роде, верно?
— Мне не нужна жена, которая приумножит мою власть или принесет связи. Я сам зарабатываю деньги и заключаю собственные союзы. — спокойно ответил я.
Шарлотта сжала руки в кулаки на коленях, ее импульсивный нрав кипел под спокойным фасадом.
— Я не понимаю… — начала она, ее тон повысился до требовательного.
— Ты не обязана понимать. Ты не обязана соглашаться. Это ничего не меняет. — сказал я ей, ожидая, когда она взорвется.
— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж? — переспросила Шарлотта недоверчивым тоном.
— И выносила моих наследников. Да.
Она фыркнула.
— Как будто у меня когда-нибудь будут дети от тебя.
— Боюсь, брак и дети — это комплексная сделка. Невозможно иметь одно без другого.
Она сверкнула на меня глазами.
— Верно, и какой у меня выбор? Прожить достаточно долго, чтобы родить тебе крошечных диктаторов, или умереть прямо сейчас?
Я склонил голову, предоставив ей самой делать выводы. Ее разочарование переросло в ярость, и я знал, что она вот-вот накинется на меня, точно так же, как она кинулась на Элио в ночь нашего знакомства.
В тот момент, когда ее самоконтроль лопнул и она бросилась на меня, я был готов. Маска покорности и вежливости
