Тайный наследник Дона (ЛП) - Райли Селеста

Маркус стоит рядом со мной и смотрит, как Алексей исчезает во тьме.

— Что дальше?

— Следи за ним. Шансы невелики, но убей его, если он сделает какую-нибудь глупость.

Глава 15

ЕЛЕНА

Мойра смотрит на меня.

— Не может быть, чтобы мистер Петерсон был дядей Доминика.

Я ставлю перед ней тарелку с пирожными и стакан апельсинового сока.

— Мне бы хотелось, чтобы это была ложь, но я не думаю, что Доминик и Маркус стали бы врать о чем-то настолько серьезном.

Мойра обхватывает рукой стакан, который я поставила перед ней, и отпивает из него глоток.

— Апельсиновый сок, Елена? Серьезно? Мне нужен виски, чтобы переварить такие новости.

Я улыбаюсь и придвигаю пирожные ближе к ней.

— Ты едешь домой за рулем. Помнишь?

Она закатывает глаза и вздыхает.

— Я не могу дождаться, когда все это закончится. Я скучаю по нашим девичьим вечерам и просмотру "Губки Боба" с Лукасом.

Я киваю, но пока не уверена, что хочу, чтобы все это закончилось. Часть про войну с мафией? Да. Но от одной мысли о том, что я буду вдали от Доминика, у меня сжимается грудь.

Прошло две недели с тех пор, как мы переехали к нему, но мне кажется, что мы были здесь всю мою жизнь. Я больше не чувствую себя рядом с ним неловко и научилась принимать то, что не могу изменить.

Например, что он — капо Коза Ностры.

Мойра берет одно из пирожных и откусывает кусочек.

— Как дела с Домиником?

Я пытаюсь сдержать улыбку, но она все равно прорывается наружу.

— Что это? — Мойра задыхается.

— Что?

Она показывает на мое лицо.

— Ты покраснела, Елена. Я спросила о Доминике, а ты покраснела. Между вами что-то происходит, не так ли?

Я опускаю взгляд на стол, заправляю волосы за ухо и киваю.

Мойра наклоняется вперед и хватает меня за руку. Она похожа на счастливого щенка, виляющего хвостом от восторга.

— Выкладывай все, детка. Я хочу знать подробности.

— У нас с Домиником было…

Она прикрывает рот рукой.

— Ты занималась с ним сексом? — Спрашивает она, ее голос высокочастотен. Мойра может быть драматичной, и я люблю ее за это. Но Лукас наверху, и горничные могут нас услышать.

— Говори тише, — шепчу я, краснея.

— Прости. Прости меня. — Она глубоко вдыхает. — Как все прошло?

Я делаю глоток чая, чтобы выиграть время, и Мойра наклоняется ближе, ее глаза блестят от любопытства.

— Это было… — Я подыскиваю подходящее слово, но в голове мелькают образы той ночи. — Невероятно.

С тех пор у нас с Домиником не было близости. Он был занят, пытаясь взять под контроль ситуацию с Братвой, и в те ночи, когда я не беспокоилась о его безопасности, я краснела и мечтала, чтобы он трахнул меня так же, как в ту ночь.

Ее глаза расширяются.

— Невероятно? Это все, что ты мне говоришь, Елена?

Я нервно хихикаю.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Мойра? Это было страстно, насыщенно и не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала раньше. Но это сложно.

Мойра откидывается назад, обдумывая мои слова.

— Сложно? Ты переживаешь из-за мафии?

Я киваю.

— Она всегда там, скрывается на заднем плане. Я не могу от нее убежать, и я не могу забыть о том, что он делает. Но когда мы вместе, мир как будто исчезает.

Она озорно усмехается.

— По-моему, это похоже на любовь.

Я колеблюсь, не зная, стоит ли мне произносить это слово.

— Я не знаю, Мойра. Еще слишком рано говорить.

Мойра кивает, в ее глазах появляется понимание.

— Что бы это ни было, просто будь осторожна. Вы с Лукасом заслуживаете счастья.

Я с благодарностью улыбаюсь ей.

— Я знаю, Мойра. И именно поэтому я не тороплюсь, чтобы обдумать все риски, связанные с ним.

— Не упускай ничего хорошего только потому, что боишься. Ты была несчастна долгие годы, потому что вы с Домиником не могли быть вместе. Не подвергай себя такому стрессу во второй раз.

— Не буду. Спасибо за то, что с тобой так легко разговаривать.

Она отмахивается, но улыбка остается.

— А теперь расскажите больше подробностей. Как это произошло? Где? Когда?

Я смеюсь, благодарная за возможность сменить тему, пусть даже слегка.

— Это случилось в его спальне. Я вернулась домой поздно и пошла на кухню ужинать. Доминик присоединился ко мне, приготовил ужин. Мы разговорились, и…

Мойра наклонилась еще ближе, ловя каждое мое слово. Я не рассказываю ей о том, насколько глубокими были его толчки, или о том, как он застегнул наручники на моих руках и отшлепал меня.

Черт.

Я также не рассказываю ей о двух великолепных оргазмах, которые я испытала, но, думая об их интенсивности, я не могу не чувствовать теплое, покалывающее ощущение глубоко внутри себя. Это не просто воспоминания о страсти, это осознание того, что, несмотря на опасность, я влюбилась в него. Снова. И теперь уже нет пути назад.

Мойра слушает с восторженным вниманием. Я ожидаю, что, когда я закончу, она, как обычно, вздохнет, но вместо этого выражение ее лица омрачается беспокойством.

— Елена, вы говорили с Домиником о том, чего вы хотите от этих отношений?

Что сказать? Обсуждение моих чувств с Домиником, это тот разговор, которого я избегаю.

— Что ты имеешь в виду?

Она наклоняется ближе, понижая голос.

— Я имею в виду, обсуждали ли вы, к чему это приведет? Хочешь ли ты будущего с ним или это просто интрижка, чтобы отвлечь вас обоих от войны с Братвой?

Я не отвечаю.

— Ты ведь понимаешь, что есть жизнь после того, как все это закончится? Ты говорила с ним о том, чего ждать, когда все вернется на круги своя?

— Я не знаю, Мойра, — признаюсь я, мой голос едва превышает шепот. — Я боюсь. Что, если Доминик хочет не более чем интрижки? Что, если я поговорю с ним об этом, и это все испортит?

Мойра ободряюще кладет руку мне на плечо.

— Бояться — это естественно, Елена. Но ты не можешь вечно прятаться от своих чувств. Тебе нужно поговорить с Домиником, спросить его, как он видит развитие событий. Если ты любишь его, ты заслуживаешь знать, чувствует ли он то же самое.

Я киваю. Мойра права: я не могу продолжать избегать этого разговора. Но я также знаю, что разговор с Домиником о нашем будущем может означать конец того, что мы разделяем сейчас. Он может оказаться полным кретином и отвергнуть меня, а может решить восстановить то, что мы когда-то потеряли. То, что я разрушила из-за своей глупости и молодости.

Мы с Мойрой говорим о ее личной жизни и работе. Когда она уходит, уже довольно поздно, а Доминика еще нет дома.

Я вздыхаю и направляюсь на кухню, чтобы приготовить чашку кофе.

В мягком свете кухонных ламп комната кажется уютной, и я нахожу утешение в ритмичных звуках кофеварки. Пока темная жидкость наполняет чашку, я вспоминаю свой разговор с Мойрой. Хотя она права, и я подумываю поднять эту тему с Домиником, сейчас не самое подходящее время.

Когда кофеварка делает последний паровой вздох, я беру ароматную заварку и устраиваюсь за обеденным столом со своим MacBook, открывая презентацию, которую готовила для следующего выступления.

Я делаю глоток дымящегося кофе, и горький вкус задерживается на моем языке.

Проходят часы, пока я работаю, и я теряю счет времени. Часы на стене тикают. Только когда входная дверь со скрипом открывается, я поднимаю взгляд от ноутбука и понимаю, что уже почти полночь.

Входит Доминик, его внушительная фигура заполняет всю комнату. Его острые глаза сразу же находят меня за обеденным столом, и слабая улыбка появляется на его губах.

— Работаешь допоздна, Елена?

Я закрываю ноутбук и встаю, а затем улыбаюсь. Ничего не поделаешь, мое сердце трепещет, когда я нахожусь рядом с ним.

— Да, мне нужно подготовиться к завтрашней встрече с Дэвидом Петерсоном.

Его брови сходятся вместе, и он хмурится.

— Елена…

Я подхожу к нему, поднимаюсь на носочки и осыпаю его лицо поцелуями. Он пахнет потом и сандаловым деревом.