Вес ссутуливается, стоя передо мной. Не думая, я делаю шаг вперед. Положив ладони ему на плечи, сжимаю мышцы и большими пальцами начинаю их разминать.
Сначала он весь поджимается. Потом делает попытку расслабиться. А потом через плечо бросает на меня быстрый взгляд, и я вижу в его глазах благодарность.
— Мне надо идти, — произносит Вес по-прежнему мрачным голосом. — Я подумаю. Но не смей что-то там назначать, не спросив меня.
Отключившись, он швыряет телефон на стол. Потом, свесив голову, льнет к моим прикосновениям.
— Спасибо, чувак, — говорит угрюмо.
— Чего он хотел? — Я начинаю разрабатывать мышцы у основания его шеи. Стал бы я вот так прикасаться к нему вчера? Может, да. А может, и нет. Но в этом нет ничего сексуального. Хоть моим ладоням и приятно трогать его. Он такой живой, такой теплый.
Вес стонет.
— У него есть один приятель в Sports Illustrated[23]. Ты его знаешь… у него везде есть приятели. Мой отец вылез из утробы с пригоршней визиток в руках. В общем, он подбил этого типа на серию интервью со мной о моем дебютном сезоне. Типа следить за всеми взлетами и падениями.
Меня передергивает.
— Кошмарная идея. — Во-первых, дебютный сезон дико непредсказуем. Первые пару десятков игр Веса могут тупо не выпускать на лед. Кому охота все это время находиться под давлением и разговаривать с журналистом? — Тебе лучше не становиться тем самым новичком в команде, за которым с утра до ночи таскается гребаный журналист.
Вес вздыхает. Его спина вздымается и опадает под моими ладонями.
— Думаешь?
Я ощущаю прилив… Солидарности? Привязанности к нему? Может, и не нужно подбирать этому чувству название. Но мне реально хотелось бы, чтобы его отец не вмешивался.
— И что ты намерен делать?
— Соврать, — говорит он бесцветным тоном. — Скажу, что поговорил с пиар-командой, и они наложили на эту идею вето.
— А он поверит?
— А это важно?
— Вообще да, — говорю я тихо. — Не стоит ссориться со Sports Illustrated, даже не успев наточить коньки в Торонто.
Вес издает удрученный вздох, пока я, работая ладонями, спускаюсь вниз по его спине.
— Мой гребаный отец сует свой нос в такие места, куда у него больше нет права лезть. Он думает, будто бы помогает. Хочет, чтобы его приятель слепил типичную историю успеха. Яблочный, блядь, пирог и все такое[24]. Словно, напечатанное в журнале, оно станет правдой.
Внезапно Вес оборачивается, прерывая мой убойный массаж. Я до странного сильно расстроен. Мне нравилось притрагиваться к нему, и — я знаю — ему это тоже нравилось, но его лицо вновь становится непроницаемым. Как утром.
Я открываю рот. Потом закрываю. Нет, к этому разговору я по-прежнему не готов.
И Вес, очевидно, тоже.
— Пошли что-нибудь перекусим, — предлагает он.
Я мнусь, потом трясу головой.
— Ты иди, а я, наверное, немного вздремну. Что-то… устал после игры.
Паршивая отговорка, и я знаю, что Вес видит меня насквозь. Но он только кивает.
— Конечно. Ну, увидимся.
Секундой позже его уже нет.
В итоге я не иду обедать, а примерно час бесцельно шатаюсь по городу, после чего усаживаю свою задницу на скамейке в парке и смотрю на прогуливающихся людей.
Каннинг перепугался. Чтобы знать это, не надо быть телепатом. Но блядь, как же хочется по-настоящему залезть в его мысли, чтобы узнать, насколько непоправимый вред я нанес нашей дружбе.
И нанес ли вообще. Я и этого толком не знаю. С одной стороны, вероятно, да, я опять потерял его. Но с другой… чувак, он только что сделал тебе массаж. А значит, мы все еще друзья, верно? Вот только… разве друзья разминают друг другу спины? Как-то раз у меня свело шею, и я попросил Касселя немного помять ее, так он чуть не обоссался от смеха.
Кстати о Касселе. У меня в телефоне — два сообщения от него, которые пришли на неделе, но я был так занят погружением в рутину Лейк-Плэсида, что все забывал ответить.
Я наскоро набираю ответ: Лагерь ок. Есть пара реальных талантов. Как сестра? Завел друзей среди лобстеров? Я хихикаю. Кассель проводит лето в Мэне, обслуживает столики в рыбном ресторанчике своей старшей сестры.
Он отвечает неожиданно быстро: Тут все ок. Сестра передает привет.
Долгая пауза, затем приходит еще одно сообщение: Порвал с Эм.
Сидя на скамейке, я испускаю радостный вопль. Ну наконец-то. Давно пора. Событие слишком важное, чтобы обсуждать его через смс, и потому я звоню ему.
Он отвечает после первого же гудка.
— Йоу, — слышит мое ухо знакомый голос.
— И как она это восприняла? — спрашиваю я сходу.
— Как и следовало ожидать.
— В смысле, разоралась и надавала тебе пощечин?
На том конце линии раздается тяжелый вздох.
— Почти. Обвинила меня в том, будто я четыре года вешал ей лапшу на уши. А после того, как я напомнил, что мы встречаемся всего год, обозвала меня бесчувственным уебком и хлопнула дверью.
— Блин, чувак. Соболезную. Ты там как, нормально?
— О, да. Пока мы не разбежались, я и не понимал, как она достала меня. Так что теперь наслаждаюсь свободой. Позаимствовал страничку из тактического плана Райана Весли и чпокаю все, что движется.
— На следующий год мне придется отложить этот план.
Секунду он молчит.
— Собираешься хранить свои внеклассные занятия в тайне?
— Скорей держать ширинку застегнутой. Новичок не может себе позволить, чтобы о нем распускали сплетни. В колледже… все было просто иначе. Ставки были не такими высокими.
— Да. Согласен. Мне жаль, мужик. Звучит одиноко.
Я делаю попытку отшутиться.
— Звучит похотливо.
— Тогда этим летом оторвись по полной… ну, пока не стал знаменитым и все такое. — Кассель смеется над собственной шуткой.
— Уже бегу.
— Как в Лейк-Плэсиде с возможностями для пикапа? Не представляю, чтобы там был хоть один гей-бар. Придется тебе соблазнить парочку натуралов.
У меня внутри все переворачивается. Угу. Одного уже соблазнил.
— Ладно, мне пора, — говорю я. Потому что сегодня я к таким разговорам точно не расположен.
— Был рад услышать, друг.
— Если Эм позвонит, чтоб не дрогнул мне, — предупреждаю я.
— Не беспокойся, — вздыхает он. — Не дрогну.
В сотый раз за последние десять минут я кошусь на дверь. Ну, просто чтобы убедиться, что никакие маленькие гремлины не пробрались сюда через вентиляцию и не открыли ее. Но нет. Замок как был закрыт, так и есть.
