— Эрик, какой ты милый, — бормочу ласково. — Мне жаль. Я думала, что…
Он расслабляет плечи.
— Ладно… — и тем же строгим голосом спрашивает: — Я опять стал Эриком, сеньорита Флорес?
Я улыбаюсь. У него на лице не дрогнул ни один мускул. О, мой Айсмен! И поскольку я уже задела его слабое место, придвигаюсь к нему поближе, и черты его лица смягчаются.
— Эрик… я сожалею.
— Нет, не сожалеешь. Постарайся вести себя как взрослая. Я не так много прошу.
Отлично. Он перестал называть меня ребенком.
При других обстоятельствах я бы немедленно вышла из машины и хлопнула у него перед носом дверью, но сейчас не могу. Он меня околдовал. Он на меня не смотрит, но я продолжаю:
— Я целый день думала о том, как разденусь для тебя. А когда ты сказал об ужине с Амандой, я…
Он впивается в меня взглядом и не дает мне закончить:
— Эта поездка в первую очередь деловая. Или ты забыла об этом?
Жесткий тон рассеивает волшебство момента, а с ним заканчивается и перемирие. Я меняюсь в лице, учащенно дышу и не могу удержать свой испанский пыл:
— Я отлично знаю, что поездка — деловая. Мы это выяснили еще до отъезда из Мадрида. Но сегодня ты прервал совещание и выставил всех за дверь, а потом снял с меня трусики. Ты что, думаешь, я каменная? Или, может быть, ты считаешь меня одной из своих игрушек? — Поскольку он молчит, я продолжаю: — Ладно, я сама согласилась на эту поездку. Я чувствую себя виноватой и…
— А сейчас на тебе есть трусики?
Я разеваю рот. Он сошел с ума? Хмурю брови и отодвигаюсь от него.
— Тебя не должно интересовать, что я ношу. — Но внутри взрывается демон, и я кричу, как одержимая: — Да ради бога! Мы ссоримся, а ты меня спрашиваешь, есть ли на мне трусики?
— Да.
Я отказываюсь отвечать. Кажется, я сейчас сойду с ума.
— А еще ты мне не сказала, где и с кем сегодня была.
Я тяжело вздыхаю. С ним так трудно ссориться.
В конце концов я откидываюсь на спинку сиденья и сдаюсь:
— Я ужинала со своей подругой Мириам в ресторанчике на набережной, и на мне трусики. Что-нибудь еще?
— Вы были одни?
Соблазн сказать, что я ужинала с целой командой регбистов, очень велик. Но я передумываю.
— Да, конечно, одни. Когда мы встречаемся с Мириам, то болтаем без умолку.
Кажется, мой ответ удовлетворил его, и его губы немного расслабились. Он подвигается ко мне и наклоняется, словно хочет поцеловать.
— Дай мне свои трусики, — говорит он.
— С какой это стати? — протестую я.
Эрик улыбается и целует меня. Наконец-то мир!
— Последний раз, когда я тебя видел, ты была без белья, и я не разрешал тебе его надевать.
— Стало быть, я должна гулять по Барселоне без трусиков? — Вижу, что ему не по душе моя шутка, и, быстро снимая их, бормочу: — Держи.
Он берет их и кладет в карман брюк. Он такой красивый в этих широких льняных брюках и голубой рубашке… Он смотрит на мои ноги. Касается их, потом проводит рукой по груди.
— Я вижу, ты без бюстгальтера.
— Без. Под этот костюм он вовсе не нужен.
Он кивает. Касается сосков.
— Сядь напротив меня.
Выполняю его просьбу. Он трогает мои ноги.
— Ты такая нежная.
Мое короткое одеяние прикрывает только попку. Он поднимает юбку еще выше. Раздвигает мне колени.
— Прекрасно и соблазнительно.
У меня учащается дыхание. Хочу свести ноги, но он не разрешает.
— Держи их так для меня.
Чувствую, что приближается секс, но теряюсь, так как не понимаю, когда и как. Меня охватывает возбуждение. Я безумно хочу его.
Машина останавливается. Эрик опускает мою юбку, и через пару секунд открывается дверь. Мы перед баром с вывеской «Chaining».
Эрик подает мне руку, помогая выйти из машины. Я вздрагиваю от порыва ветра. Юбка слишком короткая, и без трусиков я чувствую себя практически голой! Эрик обвивает рукой мою талию и говорит несколько слов портье. Тот открывает перед нами дверь.
Внутри помещения — громкая музыка и гул голосов. Чувствую на своей попке руку Эрика и снова возбуждаюсь. Мы подходим к бару и делаем заказ. Бармен ставит перед ним виски, а передо мной — бокал кока-колы. Я умираю от жажды и делаю большой глоток. С любопытством осматриваюсь. Толпа оживленно разговаривает и смеется.
— Ты должна быть наказана за то, что плохо вела себя этим вечером, — вдруг говорит Эрик мне на ухо.
Я смотрю на него с удивлением.
— Сеньор Циммерман, ты мне очень нравишься, но если тебе взбредет в голову вести себя неподобающим образом, уверяю, ты за это заплатишь.
Он улыбается с присущим ему высокомерием. Делает глоток виски и, наклоняясь ко мне еще ниже, шепчет:
— Малышка, мои наказания не имеют ничего общего с тем, о чем ты подумала. Запомни это.
У меня мурашки бегут по коже.
Наши взгляды встречаются. Моя жажда усугубляется нервозностью, и я быстро осушаю бокал. Эрик обхватывает ладонями мое лицо и страстно целует, а затем тихонько говорит:
— Иди за мной.
Завороженная, я следую за ним. Он проходит сквозь толпу, прикрывая меня, чтобы никто не задел. Как приятно, что он заботится обо мне… Мы входим в другой зал. Здесь не так людно. Музыка не такая громкая, и посетители кажутся более спокойными. Мы подходим к бару. Эрик заказывает то же самое. Бармен ставит перед нами бокалы, а рядом — какое-то ведерко с водой и кладет льняные полотенца. Эрик берет высокий табурет и приглашает меня сесть. Я с радостью соглашаюсь, так как за целый день ужасно устала от каблуков.
Присев, я сразу скрещиваю ноги.
Мне бы не очень хотелось, чтобы все увидели меня без нижнего белья. Эрик обнимает меня за талию, а я обвиваю руками его шею. Романтическое мгновение. На этот раз я сама приближаюсь к его губам. Я посасываю его верхнюю губу, а когда собираюсь это сделать с нижней, он кладет руку на мой затылок и властно меня целует. Его язык атакует с неимоверной страстью, и я снова словно пластилин в его руках.
— Джуд, раздвинь для меня ноги.
Несколько мгновений смотрю на него, затем окидываю взглядом помещение.
В зале полумрак, и к тому же мы сидим далеко от остальных посетителей. Думаю, никто не заметит, что я без трусиков. Я улыбаюсь и, не отводя глаз от Эрика, делаю то, что он просит, — поднимаю ноги на перекладину табурета.
Эрик кладет руки мне на колени и начинает очень… очень медленно продвигаться вверх. Его губы приближаются к моим и шепчут: «Ты восхитительна». Я закрываю глаза, а его руки скользят по внутренней стороне бедер. От возбуждения я ерзаю на стуле. Мне хочется большего. Я нервничаю из-за того, что вытворяю такое в людном месте, но меня это возбуждает. Он понимает и говорит мне на ухо:
