Она вышла на узенькую набережную и остановилась перед массивной деревянной дверью, окованной стальным узором. Дом, старинное палаццо, должно быть, сильно изменился. Когда-то она обставила его сама, старательно подбирая антикварную мебель или делая заказы в мастерских, так что в комнатах царила таинственная романтика Возрождения. Теперь, наверное, везде стекло, металл и пластик — Клайв предпочитал строгие линии техностиля.
Глубоко вздохнув, Эрика толкнула тяжелую дверь. В глубине звякнул колокольчик, который она сама так долго выбирала в лавке музыкальных инструментов. Большая прихожая, плавно переходящая в приемную и гостиную, осталась точно такой же, как три года назад. Все еще не веря, молодая женщина взлетела по винтовой лесенке на второй этаж, где располагалась спальня, в которой любовники провели столько восхитительных ночей.
Но и там все было по-прежнему. Большая кровать под бархатным балдахином, покрытая белым меховым одеялом, зеркала во весь рост, образующие бесконечный коридор, огромная мраморная ванная. Именно в этой купальне Клайв и сфотографировал ее тогда, вечером замечательного, волшебного дня…
Эрика выскочила из воды, отряхивая хлопья душистой пены и заворачиваясь в махровое полотенце. Она загнала любовника в угол и, яростно размахивая руками, наступала на него.
— Отдай мне пленку!
— Подойди и возьми, — хитро произнес он, подбрасывая фотоаппарат. Клайв не отрывал от нее взгляда, словно хотел запомнить именно такой — разгоряченной, полуобнаженной, с мокрыми волосами.
— Клайв! Я тебя предупреждаю… — угрожающе начала она, но тот в ответ хищно улыбнулся.
— Дорогая, как же ты хороша, когда сердишься!
Эрика подпрыгнула, чтобы выхватить фотоаппарат, но Клайв откинул его в сторону и подхватил женщину на руки. Полотенце упало на пол, а губы их слились в страстном поцелуе.
— Ты должен уничтожить пленку, — прошептала Эрика часом позднее, все еще не придя в себя после яростной вспышки желания.
Клайв ничего не ответил, только загадочно улыбнулся.
Эрика помнила тот вечер так живо и подробно, что, глядя на широкую кровать, почти ожидала увидеть призрачных любовников, предающихся страстным ласкам. Чтобы рассеять наваждение, она направилась в гардеробную. Но там ее ожидал еще более удивительный сюрприз. Вся одежда была аккуратно развешена, сама же она никогда не могла привести наряды в порядок. Молодая женщина кинулась в ванную, чтобы проверить содержимое шкафчиков.
Невероятно, но Клайв не выбросил ни единой ее вещички: все лежало на своих меcтах, как было оставлено! Похоже, дом просто заперли и не входили в него в течение трех лет. Эрика опустилась на белоснежный мех, прислонившись головой к резной стойке балдахина.
— Ты даже не догадываешься, как часто я представлял тебя сидящей вот так, — послышался глубокий, чуть хриплый голос, от которого по спине Эрики пробежали мурашки возбуждения.
Она просто восхитительна, с удовлетворением подумал Клайв и неспешно вошел в спальню. Теперь понятно, почему эта женщина удерживала его так долго: она настолько прекрасна, что он не перестает желать ее. Секс — вот, что влечет к ней. Сегодня Эрика надела эффектное, облегающее платье — необыкновенное самопожертвование с ее стороны — и даже пыталась улыбаться. Но во взгляде сквозили тревога и напряжение.
Однако чем дольше она смотрела на Клайва, тем ярче на щеках загорался румянец. Эрика неловко выпрямилась и оправила золотое платье.
— Я не слышала, как ты вошел.
Взгляд его скользил по хрупкой фигурке, останавливаясь на округлой груди, плавной линии стройных бедер, обтянутых шелком.
— Ты была в магазине…
— Нет. Это платье я купила в прошлом году совершенно случайно.
— Великолепно, моя дорогая, — хрипло произнес Клайв, скидывая прямо на пол темно-синие пальто.
Затем он снял пиджак, развязал галстук и принялся медленно расстегивать пуговицы рубашки. Внимание его по-прежнему было приковано к молодой женщине, и та чувствовала, что пламя, горящее в синих глазах, зажигает ее тело.
— Клайв, — начала она неровным голосом, чувствуя, что в спальне стало нестерпимо жарко. — Нам действительно необходимо поговорить.
— Это ни к чему не приведет.
— Но мы никогда даже не пытались!
— Все будет по-старому, — напомнил он, улыбнувшись одними глазами и делая шаг вперед. — Ты сама обещала.
Разве? Она сказала, что попробует! Но как только Клайв приблизился еще на пару шагов, все мысли исчезли. Она больше не могла сидеть спокойно и поднялась ему навстречу, жадно вдыхая знакомый запах мужского тела.
— Ты хочешь меня…
Он провел пальцами по нежной щеке, разворачивая ее лицом к себе, чтобы видеть расширенные от страсти зрачки, приоткрытые жаждущие губы.
— Всегда, — выдохнула она.
— Это все, что мне нужно, дорогая.
Не в силах сдерживаться, Эрика рванулась к нему, жадно встречая поцелуй. Широкие ладони легли на ее талию, потом стали поглаживать и ласкать спину, одновременно расстегивая молнию платья. Через мгновение одежда упала к ее ногам, и Эрика осталась в его объятиях лишь в шелковом белье светло-кофейного цвета. Клайв отстранился, чтобы оглядеть восхитительное тело. Потемневший взгляд и участившееся дыхание лучше всяких слов выражали его страсть.
Эрика задрожала, сжимая колени, чтобы не выдать распаляющего ее жара. Лицо горело от смущения, пока Клайв раздевал ее донага, не переставая легко целовать золотистую кожу. Он накрыл ладонями упругую грудь, поглаживая затвердевшие соски, проводил губами по тонкой шее от уха до ямочки между ключицами.
Его искушенные в ласках пальцы заставляли ее стонать и требовать еще. Она обхватила сильные плечи, узнавая каждый изгиб знакомого тела и с радостью ощущая, как напряглись тугие мускулы. Клайв целовал ее припухший рот, проводя языком по зубам и деснам, проникая в потаенные глубины, словно отыскивая сладкий сок. Торопя любовника, она слегка, покусывала его нижнюю губу.
— Я люблю, как ты целуешься. Но если ты сейчас же не разденешься, я закричу, — прошептала Эрика, когда он наконец оторвался от ее губ.
Клайв медленно положил ее на широкую, кровать и, опустившись на колени сверху, стянул рубашку через голову. Через ткань брюк она чувствовала силу его возбуждения, руки её потянулись к пряжке ремня. Клайв встал с постели и через секунду снова был рядом — обнаженный, загорелый и до боли желанный.
Но он хотел, чтобы каждая частичка ее чудного тела молила об освобождении от сладкой муки. Медленно, очень медленно проводя ладонью по внутренней стороне бедер, Клайв раздвинул стройные ноги и поцеловал… Его горячий язык и губы сводили Эрику с ума, она стонала и металась, не в силах больше выносить этой пытки. «Возьми, возьми меня!» — кричала каждая клеточка тела, тая и растекаясь огненными ручейками.
