— Ковалев, я думала это твой друг? — задумчиво спросила Саша.
— Он и друг. Только такой, которого я не хочу видеть рядом с тобой, — зло бросил Макс.
— Почему это?
— Потому что он кобель!
Саша рассмеялась.
— От кого я это слышу?!
* * *
Как же тяжело ей было делать вид, что ничего необычного не произошло. Непринужденно разговаривать и улыбаться, невольно прокручивая в голове все секунды вчерашнего вечера. Для нее это был безумный всплеск, который сжег за собой все ее представление о сексе до этого. Она испытала огромное блаженство, при этом не чувствовала себя униженной или подавленной. Это было обоюдное наслаждение. И она не жалела об этом. Но она боялась того, что желание возникнет вновь. А зависимость Александре совсем не нужна.
В ресторане жених и невеста предстали перед гостями в новых, уже более гламурных нарядах. Лида в белоснежном пышном платье, а Димка, как и полагается, в черном фраке.
Саше кусок в горло не лез, не смотря на изобилие изысканных блюд. Она положила на тарелку салат из морепродуктов, но так и не заставила себя его съесть. Уныло ковыряла вилкой и одновременно удивлялась аппетиту Ковалева.
Наконец, оставив вилку в покое, Саша пригубила белое, отмечая замечательный терпкий вкус.
— Только аккуратно в этот раз, — пошутил Максим, имея в виду девичник. — Не переусердствуй.
Саша слегка покраснела и пыталась это скрыть, прислоняя холодный стакан к щекам, чтобы убрать жар.
— Ты просто завидуешь мне, потому что сам не пьешь, — поддернула она.
Он бросил на нее ленивый взгляд исподлобья.
— Если бы я хотел выпить, я бы соблазнил тебя вести машину назад в Киев и выпил. А я этого не хочу.
На слове «соблазнил» Сашка неуместно снова покрылась румянцем и взмолилась, чтобы Макс этого не заметил. Еще несколько дней вместе. И жизнь потечет дальше, будто они никогда друг друга и не знали.
Она прикрыла глаза, неожиданно вспомнив тот холодный зимний день, когда она впервые оказалась в детском доме. Общая комната, множество детей с пустыми потухшими глазами и запах сырости. Запах, который она до сих пор не переносила. Он буквально душил ее, напоминая о тех самых болезненных для нее годах. Когда она ночью плакала и звала маму, уже хорошо понимая, что ее бросили. Но открытое детское сердце надеялось, что родители вернутся, и готово было простить. Только никто за ней так и не вернулся. Может, другие дети это преодолевали и забывали. Но Сашка так и смогла забыть. Она крепче сомкнула веки, пытаясь представить, какой бы она была, если бы выросла в полноценной любящей семье. Но, видимо, детский дом наложил на нее слишком большой отпечаток, потому что представить себя веселой и беззаботной она так и не смогла. Как же она мечтала о большой семье! Это были потайные и несбыточные мечты. О которых не знала ни одна живая душа. Она хотела семью и, в тоже время, боялась. Боялась до такой степени, что, дожив почти до тридцати лет, так и осталась одинокой. Всю жизнь она себе сама твердила, что так жить легче. Безопаснее. Но в тоже время, теперь она задумалась над словами Макса. А стоит ли вообще тогда жить? Ради чего?
— Сашка? — она вздрогнула и резко открыла глаза, отгоняя неприятные воспоминания, но надеть на лицо безразличную маску так и не получилось.
— Что-то случилось? — обеспокоено спросил Максим.
— Все в порядке. Я просто задумалась, — прошептала она и попыталась улыбнуться.
— Когда ты уже перестанешь забивать свою голову ненужными воспоминаниями?
Она ошарашено уставилась на Максима. То, что он догадывался о ее внутренних терзаниях, ее поразило.
— Чтобы ты там себе не напридумывала… это все прошлое… Да, согласен, х*еновое прошлое, но и такое, которое не стоит вспоминать. Отпусти его… Отчасти я понимаю тебя… Но, поверь мне, у трети людей в этом зале не самое счастливое детство, но они прошли через это и живут дальше. А ты все время мысленно остаешься там и мучишь себя еще больше.
— Откуда ты знаешь, что я… что у меня… Что я думала о прошлом? — от волнения она не могла подобрать слова.
— Научился различать. Когда ты погружаешься в свои воспоминания, то моментально меняешься.
Он говорил это безразличным тоном, зная, что жалости Сашка не потерпит. Но в тоже время глаза его выражали поддержку. Сашка видела это. И была очень признательна ему за тактичность.
Наконец, трапеза первого стола закончилась, и гостей пригласили танцевать. Первый танец начали жених и невеста, снова вызывая у родных и близких слезы радости. Саша после разговора с Максимом впервые за много лет почувствовала себя легче. Как-то свободнее.
— А пойдем, потанцуем, — предложила она, чтобы окончательно развеять ту грусть, которую ей принесли очередные воспоминания.
Максим удивился ее предложению, но не подал виду.
Когда он обнял Сашку и притянул к себе, его пульс мгновенно подскочил до сотни ударов минуту. Он вдохнул цветочный запах волос и приподнял рукой ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
Саша почувствовала его возбуждение. Прочла его в Максовых потемневших глазах. К тому же его затвердевшая плоть давила ей где-то в области бедра, недвусмысленно давая понять, чего он хочет. По ее телу пробежала мелкая дрожь. С одной стороны, ей нравилось это новое для нее чувство желания, оно опьяняло, будоражило кровь. Но с другой стороны, это воспринималось ею как очередная зависимость. А это пугало ее.
— Боишься меня? — его дыхание обожгло ее ушко.
— Что? — не поняла Сашка.
— Хочешь, но боишься впустить меня в свою жизнь.
— Нет, вовсе нет… Кххм… Макс… В общем, да! Я не хочу обжигаться, — выдавила она, невольно прижимаясь к нему теснее.
Максим мысленно возликовал. Ведь это означало, что он ей не так безразличен, как она это постоянно демонстрирует.
— Доверься мне, — шепчет он охрипшим голосом. — Знаю, звучит банально и наивно. Но… просто доверься мне.
* * *
— Последняя ночь в Карпатах… — прошептала Сашка, кутаясь в большой для нее пиджак Макса. Но холод горной ночи все-таки пробирал до костей. Она поежилась.
Максим сжал руками перила балкона. Было далеко за полночь, но голоса некоторых гостей, гуляющих по территории, все еще были слышны.
— Ну, для Карпат, положим, не последняя, — он хотел немного разрядить обстановку.
Грустная улыбка мелькнула на ее лице. Они обменялись взглядами, и повисла небольшая пауза, прерываемая лишь их учащенным дыханием.
— Это были… интересные три дня. Спасибо, — выдавила из себя Саша, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Это были сумасшедшие три дня! И они быстро пролетели… — Максим свел брови, хмурясь, что выдавало его напряжение.
