– Держись
– Держись в смысле «мне есть что сказать»?
– В смысле «держись за коноэ, мы достигаем порогов».
Если ты начнешь бой, я его продолжу
Если я тебе скажу, что вся моя жизнь пронеслась перед моими глазами, верь, я говорю правду. Кажется, с тех пор, как Эйви поцеловал меня, прошло тысяча лет. Развернувшись, я увидела бегущие волны, бурлящую воду, и белую пену, поднимающуюся до бортиков.
– Я не хочу умирать! – визжу я.
– Ты не погибнешь, – громко сказал Эйви, перекрикивая шум бушующих волн. – Оставайся в той части каноэ, чтобы он не перевернулся.
– Я не умею плавать, – призналась я.
– На тебе спасательный жилет. Просто расслабься. Даже если каноэ перевернётся, ты все равно будешь в безопасности.
– Мне страшно, – единственное мое желание – это чтобы он обнял меня, даря мне чувство защищенности. Я с силой зажмурила глаза, цепляясь мертвой хваткой за поручни каноэ.
– Не волнуйся, я никогда не позволю, чтобы с тобой что–то случилось. Просто говори со мной и все закончится быстрей, чем ты поймешь это.
– Что ты хочешь, чтобы я рассказала?
Он хочет узнать, где бы мне хотелось, чтобы меня похоронили или о том кто прочитает монолог обо мне после того, как я УТОНУ в реке? Думаю, он не в состоянии меня выслушать, потому что пытается маневрировать через пороги.
– Расскажи мне о своей матери.
Не самый лучший способ на данный момент начать разговор. Но все же, это лучше, чем говорить о моем погребении.
– Она собирается выйти замуж за своего парня.
– Он тебе не нравится?
– Не совсем, – нерешительно сказала я.
– Возможно, ты переедешь к своему абе.
Я открыла глаза.
– К моему абе?
– Знаешь… к Рону. На иврите «аба» – это отец.
– Я знаю. Но я точно не перееду к нему.
– Разве он не живет в Чикаго?
– Да.
– Так в чем проблема?
– Проблема в том, что он не мой отец. Если говорить биологически, то да. Нам нужно преодолеть множество проблем, прежде чем он станет настоящим отцом.
– Ну, если ты так говоришь, – как ни в чем небывало сказал Эйви.
Вдруг я осознаю, что мы проплыли пороги и теперь медленно скользим вниз по реке.
– Только не говори, что Моисей переплыл вниз по этой реке в корзине, словно новорожденный.
Запрокинув голову назад, он сильно рассмеялся. Впервые я вижу и слышу его смех.
– Эми, это была река Нил.
– Да. Хорошо, я предпочитаю ванные. Они менее опасны.
Оставшуюся часть дороги, мы плыли в молчании. Я положила голову на бортик каноэ. Надеюсь, благодаря солнечным лучам у меня будет красивый солнечный загар, и моя кожа не обгорит до хрустящей корочки. Веришь ты или нет, но я стараюсь не думать о том, что сказал Эйви после нашего поцелуя. Но если честно, я одержима этим.
«Ты нуждалась в этом». Да, именно это он сказал. Можешь ли ты в это поверить?
Может, это он нуждался в нем. В любом случае, это больше не повториться. Что я скажу Митчу? Возможно, я не должна говорить ему о том, что целовалась с другим парнем. Не то, чтобы он собирается выяснять это. И это совсем ничего не значило. Это был всего лишь один невинный поцелуй.
Если еда падает на пол, действует правило пяти секунд, тогда не должен ли невинный поцелуй действовать по первому правилу? Конечно, должен. Но все же крохотная часть меня хочет, чтобы это был далеко не невинный поцелуй.
Я полностью игнорирую ту маленькую часть себя, которая хочет снова попробовать. Но не потому, что я в этом нуждаюсь, это уж точно.
Я поднялась. И в тот момент, когда я уже собралась спросить Эйви, что он хотел сказать своим комментариям, мы приблизились к двум другим каноэ.
– Ребята, где вас носило все это время? – спросила Снотти.
Я моментально покраснела, когда все обратили на нас свое внимание. Мой взгляд виновато мечется между Эйви и остальными ребятами.
О’Дейд, коварно улыбнувшись, несколько раз вскинул брови.
Вместо того чтобы признаться, что мы целовались, я думаю о том, как отвлечь внимание ребят. Я взяла свое весло (которым до сих пор не пользовалась) и ударила им по воде, обрызгивая Снотти и О’Дейда.
Точное попадание!
Моя кузина и О’Дейд удивленно переглядываются, их одежда промокла, а я чувствую свой триумф. Ха! Это их научит не совать нос в мои дела.
В то время как Снотти и О’Дейд пытаются подплыть ближе к нам, я отчаянно пытаюсь отплыть подальше от них. Посмотрев на моего каноэ–компаньона, я замечаю, что его весло даже не было в воде.
– Помоги мне, – кричу я сквозь смех.
– Это твое сражение, не мое.
В ответ я ударила веслом по воде в его направлении. Эйви накрыла волна реки Иордан.
Я показала ему язык, а потом сказала:
– Сейчас это и твой бой.
Ох, я знаю, что дальше произойдет. Я не настолько глупа, что бы надеяться на то, что выйду сухой из воды. Когда весло Эйви опустилось на воду, и я краем глаза увидела, как каноэ Снотти и О’Дейда приближается к нам, я как сумасшедшая начинаю бить веслом по воде.
Вода окружает меня со всех сторон. Офра и Ду–Ду должны присоединиться к нашему хаосу. Я сильно зажмурила глаза и ничего не вижу. И все, что я могла делать – это бить по воде, так же как и все.
Вдруг все затихло, за исключением звука моего бьющего весла по воде. Остановившись, я открыла глаза.
Конечно, как только я их открыла, я поняла, что это старый книжный трюк. Когда я открыла глаза, все с удвоенной силой начали обрызгивать меня.
– Перемирие! – кричу я, осознав, что вода заполнила нижнюю часть нашего каноэ. – Мы тонем!
Брызги прекратились, и мы все вместе засмеялись. Я чувствую, будто действительно вхожу в их маленький круг друзей.
К тому времени, как я и Эйви достигли берега, наше каноэ чудом все еще держалось на плаву. И еще нас поджидал солдат с пулеметом на плече.
Сначала я удивилась. Потом я узнала солдата… это был Морон, друг Эйви из Мошава. Подаренная мною бандана была обвязана вокруг рукоятки его пистолета.
Ух ты. Мой подарок что–то значит для него.
– Привет, Морон, – сказала я, выйдя с каноэ.
Он улыбнулся мне.
– Эй, Эми.
Хотелось бы мне сфотографировать его таким улыбающимся, в мундире и с пистолетом с символом мира. Он выглядит таким... красивым и безвредным, не как другие, которые могут выстрелить в людей из своего пистолета. Я уже вижу заголовки в различных национальных журналах: «Морон, израильский солдат».
Но, так как СМИ любят исковеркивать смысл, надпись, вероятно, будет такова: «Израильский солдат Морон» («Израильский солдат–Дебил» игра слов) 30Каким же нужно быть идиотом, чтобы дать мальчику такое имя.
