– Ой! – воскликнула Элла Леопольдовна и уронила и блюдце. – Кинеша, внученька, тут про Таканию рассказывают…
– Да уж вижу… – прошептала Кинеша, побледнев. – Теперь все будет по-другому!
– …Законная правительница Такании, юная принцесса Кинеша Леонимба Агассия Маритан Гаритана Четвертая, находится в данное время в Москве. Она учится в обычной средней школе и ничем не отличается от своих сверстниц, разве только цветом кожи. Есть надежда, что в будущем Кинеша Четвертая наладит прочные культурные и экономические связи с Россией…
Сжав руки, Кинеша дослушала репортаж до конца.
Римма с Эллой Леопольдовной выжидательно смотрели на нее.
– Я должна ехать! – прошептала Кинеша. – Манипуту больше нет…
Ночью девчонки долго не могли заснуть, они все шептались друг с другом. Все в доме уже знали, что Кинеша собирается вернуться в Таканию.
Мама, папа, бабушка и две тетушки отговаривали ее, просили подождать еще немного, пожить здесь – по крайней мере до тех пор, пока обстановка в Такании не нормализуется.
– Она никогда не нормализуется, если я буду тут, – не согласилась Кинеша. – Я должна быть со своим народом.
Римма ничего не говорила, и только поздно вечером, когда зашла к сестре, она села рядом с ней на кровать и, глядя в ее черные глаза, печально пробормотала:
– Я так и знала, что рано или поздно все это закончится…
– Что – все? – спросила Кинеша.
– Ну, что ты уедешь и я опять останусь одна. Закончится наша жизнь вместе…
Кинеша, которой самой тяжело было расставаться со своими родными, улыбнулась через силу:
– Ты не одна. У тебя есть мама, папа, бабушка… и целых две тети! И еще Егор. Ведь скоро должен вернуться Егор, ты помнишь! Вы сможете видеть друг друга в школе…
– Это все так… – пожала плечами Римма, чувствуя, что вот-вот разревется. – Но ты – моя сестра. Я сто лет жила без сестры, а это так грустно. Ты не просто сестра, ты еще подруга, с которой можно поговорить – о чем угодно, на любую тему. Об одежде там, о мальчишках, о смысле жизни… И вот я тебя теряю.
– Ничего не теряешь! – возразила горячо Кинеша. – Мы же не навсегда расстаемся! Я буду приезжать к тебе в гости, а потом ты ко мне…
– Ты нужна мне всегда, каждый день, – упрямо сказала Римма. – Чтобы мы сидели за одной партой, и вообще… Ты же знаешь, в классе меня никто не любит.
– Но я не могу остаться, – покачала головой Кинеша. – У меня у самой сердце разрывается… Я ведь, когда ехала сюда, совсем не ждала, что меня примут с такой любовью. И бабушку очень жалко… Она очень хорошая, только не поняла еще про Егора – что он на самом деле замечательный парень.
– Да знаю… я, в общем, тебя не отговариваю. Я понимаю, что ты должна ехать. Ты будешь прекрасно править страной – как твой отец, король Лео. Жалко, что я никогда его не видела…
– Римма, ты еще найдешь здесь себе друзей. Ты на самом деле очень сильная… вспомни, как мы вместе спасались от Ортезио!
– Да, это было здорово! – неожиданно рассмеялась Римма. – Особенно когда он взялся колдовать! Интересно, куда он на самом деле пропал?
– Да ну его, – замахала руками Кинеша. – Как у вас говорят – пропал на необъятных просторах нашей родины…
– Это точно!
– Назад он вряд ли вернется…
– А я вот возьму и приеду к тебе в гости! Вместе со всеми… если, конечно, папу с работы отпустят. А мама и тетки выступят у вас там с концертом… – мечтательно закрыла глаза Римма. – Очень хочется посмотреть на Африку – наверное, она очень красивая!
– Очень!
…На следующее утро шел осенний московский дождь.
Все провожали Кинешу и Мбамбу. Мбамба был в своем оранжевом пальто, он кутался в него и притоптывал ногами – как будто стоял на холодном снегу.
– Мбамба тоже не привык к этому климату, – улыбнулась Кинеша. – Говорит, что не представляет, что было бы с ним, если бы он попал сюда зимой.
За высокими стеклами катились по взлетному полю самолеты.
– Рейс номер семьсот четырнадцать Москва – Найроби…
Все встрепенулись, стали прощаться. Бабушка всхлипнула и изо всех сил обняла Кинешу.
– Внученька моя…
– Кинеша, если что, ты знаешь, мы всегда будем ждать тебя… – сказала мама и тоже обняла Кинешу.
– Выше нос! – улыбнулся папа, но он также был какой-то невеселый.
– Мы будем скучать! – в один голос воскликнули тетя Карина и тетя Регина.
– В Кении нас встретит Джордан, – сказала Кинеша, улыбаясь сквозь слезы. – Мировецкий парень! Он нас перебросит в Таканию на своем самолете… Когда ты приедешь, Римма, он покатает нас. Так здорово летать над саванной и глядеть, как внизу гуляют слоны… Мбамба, ты готов?
И уже перед тем, как скрыться за дверями, ведущими к взлетному полю, Кинеша обернулась к Римме и помахала рукой.
– Капа апулабимба мгани агариша…
Римма проснулась с каким-то странным настроением. С одной стороны, она все еще переживала отъезд Кинеши, а с другой – грустить ей тоже не хотелось. «Кинеша сказала, что я сильная, – подумала она, умывая лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться. – А что это значит? Это значит, что я могу справиться со всеми трудностями, которые мне предстоят…»
Римма попыталась представить себе эти самые трудности, которые могут ее ожидать сегодня.
Во-первых, в школу она пойдет одна, без сестры. Это, конечно, неприятно, но не смертельно… Раньше по дороге в школу они болтали обо всем на свете, им было хорошо и весело. «Но можно во время пути думать о чем-нибудь приятном. Например, что будет, когда приедет Егор. Как же я соскучилась по нему! Или придумать какое-нибудь стихотворение, вроде считалочки. Я никогда не сочиняла стихов, было бы интересно попробовать…»
Во-вторых, в школе на нее никто не будет обращать внимание – как будто она пустое место. Или, что гораздо неприятнее, когда Каткова с Вишневецкой крикнут в спину что-нибудь обидное, назовут ее Крупской. Лишь учителя будут хвалить, но от этого только хуже – окружающие начинают считать ее зазнайкой или ботаником. А если еще дурак Присыпкин на переменке привяжется с какой-нибудь дразнилкой…
Конечно, в классе много хороших и добрых девчонок, но они почему-то совершенно не принимают в расчет Римму. Ходят себе мимо, говорят о чем-то своем, интересном, смеются во весь голос, а потом опять шепчутся…
– Я знаю, в чем моя проблема, – пробормотала Римма перед зеркалом, когда расчесывала свои длинные густые волосы. – Я одинока. А хуже этого ничего нет.
Когда-то у нее была такая мысль – стать как все, забросить уроки, вместо пятерок приносить домой тройки. Родители, конечно, расстроятся, но зато в классе будут лучше относиться. «Не будут», – сама себе возразила Римма. И вообще, делать что-то нарочно… «Ум-то, ум-то не спрячешь!» – вспомнила она, как когда-то сказала Настя по какому-то поводу.
