Осталась скучная, рутинная работа.
— Ну что, Темыч? — неслышно подошел Басманов. — Сделаем «бум»?
— Щас, — он обернулся, махнул Лысому: — Пошли, посмотрим, что там.
Там — на горе, все еще осыпавшей мелкие камни. То ли ее принудительно рушить — устраивать «бум», как предлагал Лешка, — то ли оставить пока. И еще пару-тройку лет — до очередного шквального ветра и ливней, бешеных, как вчерашние, — она простоит.
Шагая к каменному уступу, Артем заметил, что дядя Жора, стоя у газели, яростно размахивает руками. Их, что ли, зовет?
— Да мне вот только что сказали! Я точно знаю, что он там! Ну что вам стоит? Не на скорой же мне добираться!
На первый взгляд, ей подошла бы именно скорая.
Артем цепко схватился глазами за тонкую фигурку девушки, которая о чем-то просила шофера. Юбка в клочья, на майке пятна кровавые, острые, исцарапанные коленки. Ползла она на них, что ли?
Многим приходилось ползти, спасаясь от обвала.
Она с досадой топнула ножкой, потерянно огляделась, и Артем увидел пыльную, худую мордашку.
А, вот в чем дело! Она сказала, что врач. Ясно, почему скорая ей не подходит — служебный долг не позволяет занять место, предназначенное пострадавшему.
— Ну, пожалуйста!
— Леш, сходи узнай, чего там дамочке от дяди Жоры надо, — неожиданно для себя приказал Артем, хотя ни дамочка, ни дядя Жора его не интересовали.
Его интересовало, чтобы на территории людей лишних не осталось и чтоб взрывчатку поскорей подвезли.
— Пожрать бы, — безостановочно вздыхал Лысый.
— Сгоняй в буфет, притащи чего-нибудь, — смилостивился Артем.
Пригодько тут же высунулся откуда-то и ухмыльнулся довольно.
— Буфет закрыт, Темыч. А у меня в машине сало дюже вкусное.
— Чего молчал? Опухнем с голодухи, ни в один завал не влезем! Неси давай.
Через минуту капитан вернулся растерянный и обиженный.
— А машины нема.
— Че? Сало сперли?
— Не, машину сперли! Вместе с Жорой!
— Ого! — присвистнул Басманов. — Только теракта нам не хватало для полного счастья. Освобождение заложников, блин, в нашу компетенцию не входит!
Артем сплюнул сквозь зубы и велел всем заткнуться, мимоходом пообещав снять с дяди Жоры три шкуры. Водитель обязан сидеть на месте и в любую минуту быть готовым двинуться с этого самого места. Какого черта, а? Дисциплина, елки зеленые!
И есть хотелось невероятно…
* * *
Дядя Жора между тем как раз собирался обедать в Туапсе, где высадил свою пассажирку. В приступе благодарности она все порывалась заплатить за него, пока не вспомнила, что денег в кармане ни копейки.
— Иди уж, — великодушно сказал он розовой от смущения барышне, — догоняй свой поезд.
— Да, да, я сейчас вещи заберу и вернусь. И закажу вам самого лучшего вина!
— Я за рулем, — хохотнул дядя Жора.
Вечно она попадает впросак, с досадой подумала Ладка и, настояв, чтобы он все-таки дождался ее, помчалась к перрону.
Тетка из кассы оказалась человеком памятливым и гуманным. Она сразу сообщила Ладке, что ее поезд из-за завала задержали на одноколейке. С этой новостью она тут же понеслась обратно к дяде Жоре. И, слава Богу, тот согласился ее подвезти, хотя перед этим орал минут десять без передышки, все на тему важности собственной персоны, без которой спасатели не обойдутся.
— Ну, это же туда и обратно! — стенала Ладка. — Обернемся быстренько, никто и не заметит!
Дядя Жора — Георгий Победоносец, вот он кто! — буквально ее спас, чего уж там!
На вокзале творилось что-то невероятное, люди не могли усидеть в вагонах и шатались туда-сюда, строя различные предположения по поводу возможной отправки. Самые осведомленные яростно шипели, что «эти чертовы завалы теперь разгребут только через неделю!»
Забрав вещи и кое-как отделавшись от перепуганных соседей, которые при виде ее разодранных коленок и юбки пришли в еще больший ужас, Ладка побежала к газели, на ходу выудив из рюкзака мобильный. Так и есть, неотвеченных вызовов целая куча! Трусливо запихав телефон обратно, она успокоила себя тем, что перезвонит родителям попозже. Когда устроится.
— Вот, теперь я могу заплатить за обед, — сообщила она дяде Жоре.
Он придержал руку, которую она запустила было в рюкзак.
— Не майся дурью. Лучше скажи, ты чего ж, возвращаться удумала?
— Ну да, у меня там бабушка. В смысле, не бабушка, а… В общем, мне забрать ее нужно и в Адлер доставить.
— А ночевать где ж ты будешь? — прищурился дядя Жора.
— На вокзале, наверное, — она легкомысленно пожала плечами.
Дядя Жора ничего на это не сказал, но многозначительно постучал согнутым пальцем по лбу.
Неудивительно. В последнее время Ладка и сама была не слишком высокого мнения о собственных умственных способностях.
Правда, чуточку собой и гордилась. Потому что девица с умелыми, решительными руками, оказавшая помощь едва ли не десятку пострадавших, — это тоже была она.
Ладка потрясла головой. Накатившее воспоминание отозвалось в горле противными спазмами.
— Ладно, поехали, — посмотрев на нее, тяжело вздохнул дядя Жора.
Всю обратную дорогу она героически боролась со слезами, но они, непрошеные, время от времени все же начинали катиться по щекам.
— Вы меня у больницы высадите, ладно? — попросила она, когда газель въехала в Жуковку.
— Об чем разговор? Только на вокзале не ночуй, приходи лучше к нам, у мужиков палатки имеются, на крайний случай в машине поспишь.
— Да нет, спасибо, я как-нибудь…
— Не дело это, молодой девке на вокзале спать! Я за тобой вечером в больницу заеду!
Сказал — как отрезал. Научился у майора командному голосу, вот и пригодилось.
Девчонку было очень жалко. Худосочная, взъерошенная, изодранная вся, будто воробей после драки с воронами… Надолго она этот день запомнит.
Высадив ее, дядя Жора коротко посигналил и ободряюще махнул рукой, высунувшись из окна.
— Только не уходи отсюда никуда!
— Да не уйду, не уйду, — проворчала она.
Куда идти-то? В душ бы сейчас. А потом на чистые прохладные простыни — навзничь.
Но это — завтра, сказала себе Ладка, когда Марью Семеновну с рук на руки сдам и доберусь до гостиницы. Завтра. А пока — потерпи. Сегодня-то еще не кончилось!
* * *
Подошел лейтенант и еще какие-то люди в форме, а некоторые — в гражданской одежде, но с такими же начальственными лицами. Всем хотелось немедленно узнать результаты, чтобы по цепочке доложить наверх об успешной ликвидации катастрофы. Примерно так выразился один из них — круглолицый и расплющенный, словно блин.
— Рано докладывать, — заявил Артем, — пути не восстановлены, составы стоят.
— Так ведь…
