– А, точно! Как же я не догадалась. Конечно, такой дохлый букетик мог быть только для меня, – резюмировала я с идиотской улыбкой.
– Я тебе больше никогда не буду цветы дарить, – грустно сказал будущий муж.
Я, конечно, тогда извинилась, стала хвалить цветы и восторгаться его вкусом – но слово не воробей. Улетело.
И это не единственный пример из нашей совместной жизни, просто его я помню, а на другие, может, и внимания не обратила. А меж тем могла, не заметив, обидеть Антона.
Все время, пока я ехала к нему на работу, мучилась думами. Как, когда, почему могло случиться так, что у моего любимого мужа появилась другая женщина? Почему он меня разлюбил? Да и можно ли разлюбить?
Раньше я не представляла, что чувствует человек, когда на месте нежности к нему в душе любимого человека селится равнодушие и даже неприятие.
В переходе у стеклянных дверей стая голубей. Мало того, что все загадили, так еще и сгрудились – не пройти. Наглые птицы, не люблю я их. Давно мечтала наступить голубю на хвост. И всегда символ мира уходил у меня буквально из-под ног… Но здесь им бежать некуда! Фиг взлетишь, когда над головой каменная крыша.
Я огляделась, вроде народу мало, и быстренько – в центр стаи… Птицы-дуры врассыпную, кто красными лапами заковылял к ступенькам, кто заметался, пытаясь пробить башкой синий таксофон, а кто закурлыкал испуганно. И опять – ни одного голубиного хвоста под ботинком. Но люди стали оборачиваться…
При выходе из метро поток россыпью люрексовых кофт, все с вышивками, с висюльками, с жемчугами да с розами. Ассортимент, что называется, приковывает взгляд. Все блестит, переливается самоцветами, и, что примечательно, народ радуется.
Десяток дам разного возраста увлеченно копаются в свитерках, одна другой кричит:
– Посмотри! Какая прелесть… И всего сто пятьдесят рублей!
Купить, что ли…. Может, буду я тогда в полном согласии с окружающей средой и станет мне легко и спокойно на душе.
От лотков хорошо виден офис компании, в которой работает Антон. На третьем этаже окна комнаты, где его рабочее место. Окна наполовину прикрыты жалюзи, на подоконнике рядком стоят три одинаковых розовых цветка в горшках. Прямо как условный знак – явка провалена.
Напротив, через дорогу, антикварный магазин, аптека, кафе «Шоколадница» и небольшой ресторанчик «Премудрый пескарь». Рядом с «Пескарем» тумба с кадушкой, в которой пушится большой искусственный куст, у порога – шершавая чистка для обуви в форме ежа. Все культурно.
Мысленно подсчитав наличность, вынесенную в карманах из заминированной редакции, я решительно направилась в ресторан. Честно говоря, денег было не так много, поэтому, прежде чем обедать, стоило внимательно изучить меню. В верхнем ящике стола у меня остался большой конверт с деньгами, собранными на подарок корректору. Надо было их тоже взять, все равно взлетят на воздух вместе со слойкой.
В ресторане ненавязчиво играла музыка, какая-то джазовая композиция. Судя по антуражу, – заведение средней руки. При входе дежурно улыбчивая круглолицая девушка в белой блузке. Девушка, как водится, подписана – «Валентина».
– Добрый день, мы рады, что вы посетили наш ресторан во время бизнес-ланча.
Отлично, бизнес-ланч – это дешевле, чем фирменный фазан под соусом манго.
– Вы одна или ожидаете друзей? – поинтересовалась Валентина.
– Совсем одна, – тихо ответила я, оглядывая небольшой зал.
Антона я заметила почти сразу. Он сидел в глубине, и, похоже, был увлечен беседой, даже жестикулировал, что с ним бывает нечасто. Я быстро спряталась за угол и на вопросительный взгляд Валентины прошептала:
– Я буду есть ланч тайно. За колонной. Можно подвинуть туда столик?
– Да, наверное… – неуверенно сказала девушка, – сейчас я уточню у менеджера.
Она скрылась за дверью с надписью «Stuff Only». То ли пошла разговаривать с менеджером, то ли звонить в психиатрическую лечебницу. Я осторожно выглянула из укромного угла. Антон сидел лицом к входной двери, что существенно осложняло мою благородную задачу. Однако он действительно был поглощен разговором, поэтому не заметил моего появления. Напротив моего мужа сидела молодая женщина, я хорошо могла рассмотреть из укрытия ее розовую кофточку с геометрическим рисунком. У собеседницы Антона была длинная тощая шея и светлые волосы, собранные в небрежный узел. Где-то я эту шею уже видела… Однако кофточка и растрепанный узел никого не напоминали. Донесся смех Антона и мерзкое хихиканье его патлатой визави. Я метнулась обратно в угол.
Появилась Валентина с лысоватым молодым человеком в пиджаке. Его глаза были холодны и излучали неприступность.
– К сожалению, правила нашего ресторана, установленные дирекцией, не позволяют произвольно переставлять мебель, – сообщил он, разглядывая меня с нескрываемой неприязнью.
– Хорошо, хорошо, – торопливо зашептала я. – Тогда я сяду вон в том углу, за пальмой.
– Столик за фикусом заказан, – сухо доложил лысый.
– Но там нет таблички! – возмутилась я.
– Ну и что. За этим столиком обедает наш постоянный клиент, он скоро придет, – стоял на своем менеджер.
– Не кажется ли вам, что вы неприветливы с посетителями? – сердито зашептала я.
– А не кажется ли вам, что вы странно себя ведете? – не растерялся лысый. – В мои обязанности входит обеспечение спокойствия и психологического комфорта наших посетителей, и я не уверен, что ваше присутствие не скажется плачевно на душевном равновесии кого-то из них.
Антон с растрепанной теткой громко засмеялись. Я даже услышала, как он сказал: «Ты просто кокетка!»
Валентина и лысый молча ждали, когда я уберусь, грозно заслонив собой вход в зал.
– Ну, хорошо, – сдалась я. – В принципе, все, что мне нужно, я уже знаю.
И, уничтожив злобных работников общепита взглядом, я быстренько выскользнула на улицу.
В половине четвертого тружеников пера и клавиатуры начали впускать обратно в помещение редакции. Все проверили, бомбу не нашли. Ганс разослал по корпоративной почте сообщения, что обнаружили муляж на первом этаже возле комнаты, где хранятся краски и инструмент для грядущего ремонта. «Многие верят», как сказала бабушка героя из фильма «Формула любви», когда дурила головы соседям, что статуя материализовалась в Марью Ивановну. Да это и не имеет большого значения – был ли муляж злоносной бомбы или то лежали в полиэтиленовом пакете сменные портки рабочего-таджика с соседней стройки. Важно, что надоели эти радости «одного из самых безопасных городов мира». Так с гордостью однажды отрекомендовал Москву Антон, описывая столицу знакомому американцу.
– Маша, вы придумали, что будете советовать читательнице, которая подозревает мужа в измене? – поинтересовалась Марина, просматривая план следующего номера журнала.
