Самые сладкие ночи, самые интимные. За них я щедро платила через сутки. Без скромности, забыв про стыд. И тогда Леха матерился уже на русском. Долго, витиевато, выбивая из меня такие стоны и крики, что с соседского балкона доносился запах сигарет.
***
Мы словно наверстывали упущенное. День за месяц. Разлучались лишь на работу. И оба не заметили, как закончились две недели, а самолет улетел без одного пассажира.
Я спохватилась позже. Засыпая на широком плече, спросила, какое число, услышала ответ и не поверила.
— А Лондон? Как он без тебя? — подняла голову.
— Бабы, наверное, уже скучают. Кабаки не знают, куда девать столько русской водки, а местный медведь издох от скуки.
Леха поцеловал меня в нос, вернул голову на свое плечо и продолжил что-то листать в телефоне.
— Мишку жалко. Страдает ни за что. — Я покусала губы, но уголки все равно растянулись в стороны.
— Придется тебя к нему отправить. Отогревать женской лаской.
— Думаешь, моя поможет?
— Ну, мне же помогла. — Телефон бесшумно приземлился на стул возле кровати, а свободная мужская рука опустилась на мою грудь.
— И ты не приревнуешь к медведю?
Пальцы скользнули ниже, под одеяло, и внизу живота привычно заныло. Мгновенная реакция. Как рефлекс у собачки Павлова, только сильнее. До боли, от которой спастись можно было лишь одним способом.
— Я тебя к каждому столбу буду ревновать. Что в Лондоне, что в Питере. Пока не забеременеешь. А после ревновать стану еще сильнее. Потому что вас, моих, будет двое.
— И как я выживу?
Радуясь тому, что сегодня «тот самый день», я скользнула ладонью под резинку Лехиных трусов и крепко сжала свою добычу. Уже готовую.
— Вот через пару дней с Басманским последние вопросы решу, и поедем проверять.
— То есть ты даже уговаривать на Лондон меня не будешь?
— Как это не буду? — Мужские пальцы остановились в сантиметре от цели. Леха внимательно посмотрел мне в глаза. Хмыкнул и в пару движений стянул с себя трусы. — Вот сейчас начну, и если соседи не услышат твое «да», то еще повторим. Ну, или два раза… Или три.
Глава 29. Отелло питерский
Гены Отелло есть в каждом мужчине.
Главное — не довести до молитвы.
Поля
Как бы Леха ни пытался ускорять дела в Питере, получалось не все. Какая-то безумная идея, которую он придумал в одну из ночей воздержания, вдруг выстрелила, и работа в моей квартире закипела, как на адской кухне.
Иногда казалось, что живу в центре управления полетами. Лехе звонили и писали московские и лондонские партнеры. Каждый час на телефон барабанил Басманский. С утра до поздней ночи засыпала сообщениями новая секретарша.
А к концу третьей недели вся эта «работа» потребовала царского тела.
— Хочется послать всех на фиг с их встречами, ресторанами и завалиться с тобой на коврике у камина. Возле Финского неплохие домики. Хочешь? — прижал он меня к себе перед сном.
— Если я правильно поняла, то ты и есть организатор всего сабантуя.
Я потерлась о плечо. После секса Леха пах так вкусно, что хотелось лежать и нюхать.
— Я просто подсказал этим идиотам, как можно заработать деньги из воздуха.
— Ага. Слышала. Эд Басманский мощно костерил твой бизнес-план. Я даже не знала, что прилагательные с существительными можно так сочетать.
— Мне бы секс каждый день, я бы ничего такого не придумал, и завтра никуда не нужно было бы идти.
— То есть я во всем виновата?
— Конечно ты! И теперь мне придется на целый вечер оставить тебя одну.
— Ради ресторана, — договорила я за Леху и тут же прикусила язык. — Там ведь у вас еще, небось, женщины будут… — Перекатилась ему на грудь и заглянула в глаза. — Басманский сто процентов притащит половину эскортниц Питера.
Внутри разлилась такая горечь, словно уксуса хлебнула.
Леха не ответил. Только брови нахмурил, будто сказала глупость.
— Черт… Я, кажется, ревную. — Лежать дольше было невозможно, и я села. Прямо на Леху, перекинув ногу, как наездница на жеребца.
— Про эскорт не уверен. Москвичи, скорее всего, будут со своими женами. — Мужские руки обхватили мои бедра и подтянули ближе к паху. — Но обещаю, я от Басманского ни на шаг. Никаких левых баб.
— То есть все кроме тебя с дамами, а ты с Эдом…
В таком ракурсе картина встречи выглядела уже иначе. Образ Отелло я примерила на себя зря. Ревнивый мавр среди нас был! Еще какой ревнивый, но явно не я.
Осталось лишь добиться признания.
— Милый, — проигнорировав красноречиво стоящее препятствие в развилке ног, я наклонилась вперед, — у меня тут идея появилась… Раз ты бухаешь… То есть переговоры переговариваешь. Может, мне тоже с кем-нибудь встретиться? С подругами посидеть в кафе, бабушку в театр вывести.
— Бабушку есть кому водить по театрам, а с подружками — пожалуйста. Только дома!
— Дома скучно. Да и в холодильнике пустота.
— Я могу заказать вам еду, — Леха тут же потянулся за своим телефоном. — Прямо сейчас закажу. Какую? Китайскую? Японскую? Итальянскую?
— Не надо заранее. Вдруг мы захотим доставку из того ресторана, в котором будете встречаться вы. Или мне туда нельзя?
Я буквально коршуном висела над Лехой, боясь упустить какую-либо эмоцию и одновременно боясь рассмеяться.
— Нет, к нам не надо. Там не вкусно. И скучно. — Он крутанулся, подминая меня под себя
— Конечно-конечно.
Наглые мужские губы принялись прокладывать дорожку из поцелуев от шеи к груди. Но прямо перед сосками я их остановила.
— А может, дело в том, что кто-то до сих пор ревнует меня к лучшему другу? И потому не зовет с собой? — закрыла грудь руками.
— Поль? — Леха приподнялся. Посмотрел злобно.
— Я права?
Вместо ответа меня снова попытались поцеловать и даже раздвинуть ноги.
— Нет-нет, Крамер! — я резко отвернула голову в сторону. — Этот фокус у тебя не пройдет. Лучше сознайся! Признай, что ты деспот, который скорее запрет меня дома, чем приведет в ресторан к лучшему другу.
— Он мой партнер.
— Тем более!
Я кое-как выползла из-под Лехи и устроилась рядом.
— Неужели думаешь, что снова выберу другого? — ласково погладила своего Отелло по голове.
Словно только этого и ждал, Леха от ласки расслабился. Повалился на матрас и теперь посмотрел на меня уже без злости.
— Дурак? — почесал лоб.
— Еще какой.
— А ты хочешь на эту встречу? Сомневаюсь, что тебе будет интересно.
— Я не хочу расставаться с тобой. — Поцеловала его в висок. — Но, если считаешь, что мне там не место, найду какое-нибудь кино с Хемсвортом и буду весь вечер наслаждаться игрой мускулов на его теле.
— У него австралийский акцент. Ты не осилишь и пяти минут.
Леха сдулся полностью. Дубина снизу еще топорщилась под одеялом, но ее владелец больше не пытался меня поцеловать или подмять. Он просто лежал рядом и кончиками пальцев гладил по плечу.
— Я же сказала — мускулов. Звук для этого даже включать не нужно. Только картинку.
— Хемсворт или Басманский… Женщина, ты не оставляешь мне выбора! — рассмеялся. — Эд, конечно, заматерел за последние годы, но его молот пока не так знаменит, как у Криса.
— И что это значит? — я сощурилась.
— Я тоже не хочу расставаться с тобой.
Одеяло незаметно сползло на пол. Кровать скрипнула от очередного кульбита. И я оказалась на Лехе.
— Мог бы, за наручники приковал бы тебя к себе. Чтобы никуда без тебя и никуда от тебя. Никогда так хорошо не было. — Заскользил руками по бедрам, талии, груди. Помял их немного и, резко поднявшись, обрушился поцелуем на мой рот.
Целовал без ярости. Жарко, страстно, но без прежней одержимости. Словно хотел что-то рассказать или поделиться.
Такой непривычно ласковый. Разный. Любимый настолько, что лично готова была найти те самые наручники и приковать нас друг к другу.
