— Подождут, — буркнула я, а парень сообщил, что процесс пошел.
Я дернула ногой, когда посмотрела, как стопка листовок становится больше. Я себя чувствовала каким-то злодеем из сказки. У меня щеки начали болеть от улыбки.
Телефон продолжал назойливо жужжать. Я прорычала, откинув сумочку на стол.
— Ответь, это явно что-то важное, — приложив ладонь к моему плечу, сказала Аманда, а я лишь закатила глаза.
— Ладно, только ради тебя.
Я достала телефон и увидела номер Адама. Покрутила телефон и увидела чертову дюжину пропущенных и сообщений.
— Ну что ты всё трезвонишь? — процедила я сквозь зубы, ответив на звонок, а Адам облегченно выдохнул.
— Где ты?
— Дела. Что ты всё звонишь? — сухо сказала я.
— Я в центральной больнице, Ева, — я услышала, как его голос дрогнул.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросила я, а он тяжело вздохнул.
— Он в больнице, Ева. Он в реанимации, шансов мало, но они есть, — пробормотал Адам в трубку, а я аж плюхнулась на ближайший стул.
Глава 29. Извини, но прощай
Ева
— Останови! Останови, печать! — откинув телефон, подбежала я к парню.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшую. Кажется, я была именно ей.
Печатающая машина затихла, а Аманда удивленно посмотрела на меня. Я расплатилась словно в тумане, распорядившись уничтожить листовки. Я, как безумная металась по комнате, когда двое наблюдали за мной.
После того, как Адам сказал, что Алекс в больнице во мне что-то сломалось. Появилось сострадание. Или дежавю? Второй человек из-за меня и из-за алкоголя попал в смертельную ситуацию, которая, по сути, их вина, а не моя. Меня словно отрезвило, вывело из неадекватного состояния.
Сидя за рулем, я попыталась успокоить дрожь в руках, а слова эхом звучали в голове.
«Он попал в аварию, он был пьян. Серьезные переломы, Ева. Это я виноват», слова Адама, словно шепот был в моей голове. Обхватив голову руками, я помотала ей, словно старалась выбросить их из головы.
— Ты снова чуть не погубила… — пробормотала я, смахнув слезы со щек. — Идиот! Идиот! — закричала я, стукнув кулаками по рулю.
Чувство вины накрыло с головой.
— Что ты наделал, Алекс? — взвыла я, сжимая руль сильнее. — Господи, боже мой. Я несу смерть, я несу лишь беды!
Отдышавшись и вытерев слезы со щек, я завела машину и поехала прямиком в больницу.
Я настолько была увлечена своими мыслями, что даже не заметила красный сигнал светофора. Ещё бы секунда и было неизбежное. Я резко ударила по тормозам, а сигнал проезжающей машины «обматерил» меня.
Когда подъехала к больнице, я вылетела из машины и побежала к главной приемной стойке.
— Здравствуйте, — я практически кричала, — Алекс Барнс! Он поступил сегодня!
Девушка за стойкой клацала по клавиатуре, а меня начинала бесить её медлительность.
— Побыстрей, пожалуйста! — проворчала я, постучав ладонью по стойке, а девушка, выгибая бровь, посмотрела на меня.
Она мне сообщила этаж, номер палаты, и я, как раненое животное ковыляла до лифта. Я покусывала губу и даже не заметила, как пустила кровь. Двери лифта открылись, и я вдалеке встретилась взглядом с Адамом. Я побежала прямиком к толпе. Родители Алекса разговаривали с врачом, а я металась взглядом по толпе.
— Где он? — выпалила я, привлекая к себе внимание.
— Ева, — обняла меня его мать, погладив по спине.
Медсестра вышла из палаты, и я увидела Алекса наполовину в гипсе. Ворвалась в палату на трясущихся ногах. Я вся тряслась от ужаса увиденного. Сначала Питер, теперь Алекс… Это ужасно… Чертовски ужасно.
— Алекс, — прошептала я, подойдя к нему, но ответа не было.
Пищащие датчики, дюжина проводов и аппаратура окружали его. Я хватала ртом воздух, словно задыхалась. Я медленно ходила у кровати, когда почувствовала присутствие позади.
Обернувшись, увидела Адама. Он протянул мне руку, а я отошла от него, продолжая ходить у кровати. Всё было словно в замедленной съёмке.
Лицо Алекса было в ссадинах, синяках, а пересохшие губы потрескались. От увиденного моё сердце выбивало дикий ритм. Сейчас я чувствовала лишь дикую боль, никакой ненависти, злости, лишь дыру в груди, от которой тряслось всё моё тело. Я дотронулась до плеча, которое было не в гипсе, а его чуть теплое тело вызвало громкий всхлип.
— Что же ты наделал, глупый? — прошептала я, наклонившись к его лицу, но ответа не было.
Его запах был утрачен, лишь больничный запах, запах смерти, который засел в моём носу. Я провела ледяной рукой по его груди, в которой медленно стучало сердце. Я так и стояла, держа руку на его груди.
— Ну же, просыпайся, — прошептала я у его уха, — Я всё прощу, только просыпайся. Пожалуйста, Алекс, — давясь слезами, пробормотала я полутоном.
— Ева, пойдем, — раздался голос Адама со стороны, — Время посещения окончено.
— Это я во всём виновата, — буркнула я, проведя рукой по его груди.
— Его никто не заставлял садиться за руль, — буркнул Адам, а я резко повернула голову и посмотрела на него.
— Питера тоже никто не заставлял засыпать пьяным и сжигать себя заживо, — фыркнула я, а Адам сморщил нос.
— Ева, пойдем, — глухо сказал Адам, а я, отойдя от Алекса, глянула на него и медленно пошла к выходу из палаты.
Я медленно пошла по коридору, покачиваясь, но меня остановила ладонь Адама. Он развернул меня к себе и провел пальцами по моим щекам. Его действия удивили родителей Алекса. Мне было плевать, что они подумают обо мне, о нас, было плевать на всё.
— Ева, — прошептал Адам, а я подняла на него взгляд, — Где ты была?
— Это уже неважно, всё в прошлом, — пробормотала я, а Адам прижался к моим губам. Я обняла его, проведя ладонями по спине. Всё ушло на второй план, ничего не было важно, лишь я и он.
— Ты любишь его до сих пор, — утвердительно сказал Адам, оторвавшись от моих губ.
— Понятия не имею, что я к нему чувствую, но знаю лишь одно с уверенностью, — пробормотала я, а Адам выгнул бровь, гладя пальцами мои щеки. — Я знаю, что я люблю тебя, Адам Барнс. Возможно, люблю его, но не так, как тебя. У меня от тебя всё дрожит, от твоих касаний я словно оживаю. Я была в шаге, чтобы сделать огромную ошибку, Адам. Я хочу снова жить, хочу быть счастливой. Но ты… И твой брат… Вы всегда будете напоминать мне о моих ошибках. Всегда, каждый раз, когда вижу тебя, я вспоминаю всё, с первой встречи. Я не могу. Не могу так больше.
Каждым словом отходила всё дальше, а его брови нахмурились ещё сильней. Когда я отошла на расстоянии вытянутой руки, Адам удержал меня за указательный палец, а я, пересилив себя, одернула руку. Его лицо полное боли, зеленые глаза, которые метались по коридору, было последнее, что я увидела, когда пошла к лифту.
Когда вошла в лифт и обернулась, то увидела, что он так и стоит на том же месте, смотря прямо мне в глаза.
— Прощай, — прошептала я, и двери лифта закрылись, прерывая наш зрительный контакт.
Глава 30. Алекс
Алекс
Из зыбкого сна меня вывел голос матери. Сквозь силы, я открыл глаза, и свет ослепил мои глаза.
Приоткрыв глаза, я попытался встать, но всё тело словно придавило бетонной плитой. Я недовольно промычал и смог пошевелить лишь одной рукой, а вторая даже не далась пошевелиться.
— Сынок! — пропищала мать, голос которой я сразу узнал.
— Мам, — хрипло прошептал я, и с трудом полностью открыл глаза.
Меня окружили люди в белых одеждах, мужчина и пару молоденьких медсестер в форме кружили вокруг меня.
— Как вы себя чувствуете? — щелкнув пальцами и проведя фонариком перед глазами, спросил мужчина в белом халате.
— Словно меня переехал поезд, — прохрипел я, а мужчина глухо усмехнулся.
В моей памяти вспышками появлялись образы, воспоминания. Воспоминания об аварии. Как у меня хватило ума сесть за руль? Почему я тогда об этом не подумал?
— Вы знаете, почему вы больнице? — спокойно спросил врач.
