Мира робко улыбнулась.
– Если честно, я уже это сделала, мам. Он предложил всем вместе пообедать в ресторане у него в отеле. Как думаешь, ну… – она запнулась, покраснела и тихо спросила: – Это нормально для тебя?
– Не вижу никаких проблем, – бодро ответила я.
Куда бодрее, чем ощущала себя на самом деле.
И все же, на встрече с бойфрендом Миры меня не оказалось.
Накануне, поцеловав перед сном дочь и идя в свою комнату с единственным желанием – снять это дурацкое, роковое для меня платье и принять душ, я чувствовала крепнущую уверенность в себе. Уверенность, что я смогу выстоять в противостоянии с Владом и своими чувствами по отношению к нему пусть не ради себя, ради Миры. Но стоило мне встать под упругие струи теплой воды, как я почувствовала знакомую режущую боль внизу живота. Через несколько секунд вода под моими ногами окрасилась первой каплей крови. Из моего горла вырвалось сдавленное рыдание, и я без сил сползла по стенке душевой кабинки на пол, только сейчас понимая, что в глубине души я отчаянно желала ребенка, которого не было.
И хотя на утро, несмотря на кошмарную ночь, физически я чувствовала себя вполне сносно, особенно после пары таблеток болеутоляющего, морально пребывала в таком хламе, что просто не могла найти в себе силы даже просто выйти на улицу, молчу уже о том, чтобы встретиться с бывшим мужем. Еще и на людях. Поэтому я максимально честно призналась Мире в женском недомогании и осталась дома, отлежаться и свыкнуться с мыслью, что я снова одна.
Когда около трех часов дня в дверь позвонили, я почему-то даже не сомневалась, что, открыв ее, увижу перед собой Влада. И поэтому в мою голову даже закралась мысль сделать вид, что меня нет дома. Но потом я подумала о новых звонках, преследованиях и расспросах и поняла, что лучше будет покончить со всем этим раз и навсегда. А в том, что теперь всему, в том числе и притязаниям бывшего мужа, пришел конец, я не сомневалась.
– Мирослава сказала, что ты плохо чувствовала себя утром, – сказал Влад тихо, будто извиняясь за беспокойство, когда я, наконец, распахнула дверь. – Подумал, ты захочешь перекусить, – добавил он, протягивая мне плоскую картонную коробку с названием известной пиццерии.
Какое-то время я ничего не говорила. И Влад тоже молчал, продолжая стоять в дверях, только взглядом ощупывая мою фигуру, отмечая и бледность, и припухшие от слез веки, и явную нервозность. С каждой секундой он все сильнее мрачнел и меня, признаюсь, удивило выражение искреннего беспокойства и заботы в его глазах.
Почувствовав, что вот-вот дам слабину, я вздернула подбородок, забрала у него коробку с пиццей и, отвернувшись, пошла на кухню, молча предлагая Владу последовать за мной.
– Будешь кофе? – спросила я.
– Давай я сварю, – предложил он, забирая у меня из рук жестяную банку. – А ты посиди. Выглядишь так, будто свалишься без чувств в любой момент.
– Какой рыцарь, – с сарказмом протянула я, но все же отдала банку и присела на стул, отстраненно наблюдая за тем, как Влад уверенно справляется с кофемашиной и разливает напиток в чашки.
– У тебя что-то болит? – наконец, спросил он, ставя передо мной кружку с ароматной жидкостью и присаживаясь напротив.
Я отрицательно покачала головой. Подув на горячий кофе, сделала глоток, с наслаждением чувствуя, как тепло разливается по телу.
– Я не беременна, – быстро произнесла я, избегая смотреть Владу в глаза. Чтобы сгладить неловкую паузу, я встала, потому что сидеть вот так друг напротив друга стало вдруг невыносимо. – Так что не нужно притворяться и беспокоиться обо мне.
Сказав это, я внезапно почувствовала отвращение к самой себе. На глазах выступили слезы, и я отвернулась, только чтобы он не увидел их, и прошла к окну. Некоторое время мы оба молчали. Я невидящим взглядом уставилась на улицу. Влад неподвижно сидел на стуле, видимо, переваривая мою новость. Не знаю почему, но мне показалось, что он расстроился. И мои слова выбили почву у него из-под ног. Хотя, может быть, я как обычно, когда дело касалось бывшего мужа, принимала желаемое за действительное.
– Тебе жаль? – раздался его глубокий голос. Слова были произнесены совсем тихо, но я услышала. – Хоть немного?
Я покачала головой, но не отрицательно, а лишь пытаясь немного прийти в себя, протолкнуть горький комок в горле, который мешал говорить, и найти в себе силы сказать ему, что все к лучшему. Наверное, в данной ситуации, это действительно так и было. Только вот я не могла заставить себя произнести эти слова, как не мола и признаться, что всю ночь я проревела, оплакивая ребенка, который существовал лишь в нашем с Владом воображении. Но не только его, но и другого малыша, которому не суждено было родиться, тоже.
– Не стоит нам об этом говорить, – глухо произнесла я, наконец, и услышала, как Влад отодвигает стул и встает. Как он идет ко мне и как в следующую секунду тепло его тела и дурманящий запах окутывают меня.
Я обернулась и встретилась с ним взглядом, но неподдельная боль в его глазах заставила меня опустить голову. Я боялась вздохнуть, потому что в любой момент могла просто разрыдаться – недавние события сделали меня чересчур чувствительной. Влад протянул руку, будто хотел дотронутся до меня, но я инстинктивно отступила назад. Его лицо моментально напряглось и посуровело, хотя голос звучал все так же ровно.
– Неужели даже в такой момент я не заслуживаю в твоих глазах несколько слов правды?
Я стиснула зубы. Напряжение между нами достигло пика. Я отчетливо слышала только тихий гул холодильника и наше тяжелое прерывистое дыхание. И я уже почти готова была рассказать ему о боли утраты, которая терзала меня, но внезапно тишину разрезал резкий звонок телефона, который он оставил рядом с чашкой кофе.
Я вздрогнула, рефлекторно бросила взгляд на стол и тут же почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
«Татьяна». На ожившем экране светилось ненавистное имя давней соперницы.
Я перевела взгляд на Влада, ощущая, как внутри разгорается пламя ненависти, вытесняя печаль, которая на мгновение объединила нас.
– Не смей даже думать, что ты что-то понимаешь в этом, – не скрывая своего разочарования пробормотал Влад, понимая, какое воздействие на меня оказал этот звонок.
Он тихо выругался, схватил телефон и нажал на отбой.
– Вчера я сказал тебе правду. Между мной и Татьяной ничего нет и не было с того самого момента, как я познакомился с тобой.
– Не утруждай себя, – бросила я с презрением. – Это меня больше не касается.
– Черта с два! Неужели ты считаешь, что, узнав о том, что ты не беременна, я развернусь и спокойно уеду восвояси, позабыв о последних двух неделях?
– Я ничего такого не считаю, – ответила я холодно. – Я знаю, что прошлое не изменить. И что мы с тобой идем двумя разными дорогами.
Влад вновь в сердцах выругался, подлетел ко мне и, обхватив ладонями мое лицо, прошипел:
– Не позволю тебе вычеркнуть меня из своей жизни во второй раз.
– Держи себя в руках, Влад. А руки держи при себе, – ответила я ему в тон, вырываясь и отступая от него на шаг. – Ты не имеешь никакого права вести себя так. Извини, но ты мне никто. Бывший муж. И отец моей ужей взрослой дочери. Нас ровным счетом ничего не связывает.
– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты ничего не чувствуешь ко мне.
– Я ничего не чувствую к тебе, – выкрикнула я. Мой голос дрожал, а злость, так долго таившаяся внутри, вырывалась наружу. Да как он только посмел утверждать, что у меня сохранились какие-то чувства к нему? – Оставь свои психологические приемы для кого-то, на кого они могут произвести впечатление!
– Ты лжешь. И знаешь об этом не хуже меня. Но я не стану сейчас наглядно доказывать тебе это, потому что ты выглядишь так, будто переломишься от первого порыва ветра, – отчеканил Влад и демонстративно взглянул на часы. – На самом деле мне пора, если я не хочу опоздать на самолет. Два дня я пробуду в Москве, а потом приеду и мы поговорим, выяснив все раз и навсегда.
