— Мама?
— Да, Анечка?
— Давай с тобой в куклы поиграем? — предложила Анечка. — А то дед совсем не умеет.
— Хорошо.
Анечка обрадованно подпрыгнула и подойдя к корзине с игрушками, стала вытаскивать одну за другой своих куколок. Мила тоже подошла к ней и помогла отыскать одежду и мебель. Разместились прямо на полу. Расставили мебель и поставили рядом небольшую корзинку, служившую гардеробной. В ней лежали кукольные наряды, сшитые Милой вручную из всевозможных лоскутков, что оставались от сшитых платьев Анечки, которые в свою очередь, Мила тоже сшила сама, пока сидела с малышкой дома.
Это были те дни, когда она старалась экономить максимально. В основном на себе. Руководствовалась тем, что сидит дома и теперь ей нужно всё по минимуму. Понимала, что на тот момент стала отцу обузой с ребёнком. Хотя папа ни разу не упрекнул её в этом. Наоборот хотел несколько раз вытащить дочку приодеть, когда выдавались хорошие дни для заработка. И таких дней становилось всё больше. Бывший хозяин автомастерской продал свой бизнес другому. Новый хозяин оказался лучше и у отца дела пошли наконец в гору. Но Мила была непреклонна. Просила только для Анечки. Виталий уходил на рынок за продуктами и покупал вещи и игрушки для внучки.
За игрушки он вечно получал выговор от Милы. Но он всегда отвечал.
— У меня единственная внучка! Имею я право побаловать её? И за маму тоже?
Потом Мила уже не стала воспринимать в штыки заботу отца в отношении к Анечке. Махнула рукой. Так и для Милы стали появляться сами собой вещи. Правда мужские. А вот почему.
Купил как-то ей Виталий платье. Она примерила. Очень красивое оно было. Но Мила, смотря на себя в зеркало, почему-то испугалась. Не захотела, чтоб кто-нибудь увидел её в нём. Ощутила, что в нём видны все её изъяны, особенно один и так отчётливо. Хотя платье лишь подчёркивало её природную красоту, она не заметила этого и лишь не захотела, чтоб кто-то ещё заметил её изьяны и ту грязь, от которой не могла отмыться, услышать насмешки в свой адрес. Она поспешно сняла его и со всей категоричностью заявила папе, что не подошло. Извинилась и попросила впредь не покупать ей такие вещи. Объяснив тем, что носить такое некуда, да и незачем. Попросила купить то, что сам себе будет покупать. Виталий конечно смекнул, что не в размере платья дело, а в другом. Расстроился, что Мила от нарядов отказывается потому, что он ещё купил ей красивые юбки и блузы. Но Мила даже примерять не стала. Сказала не в её вкусе. Виталий с горечью усмехнулся. Её вкус он знал с садика. Но виду не подал.
Делать нечего. Отвёз всё это обратно. Договорился с возвратом и с психу купил ей рубашку в клетку "шотландку" и из грубой джинсы комбез. Надеялся, что взглянув на это, Мила захочет что-нибудь получше.
Каково было его удивление, когда Мила натянув на себя сей наряд, улыбнулась и подойдя к нему обняла и поцеловала в щеку, оставшись вполне себе довольной. И поблагодарила, чем вызвала потрясение у отца, который всегда старался одеть дочурку если не в дорогую, но по крайней мере красивую одежду, а не в такое недоразумение.
Мечта отца о том, чтобы Мила устроила свою личную жизнь, растаяла, как туман над рекой на рассвете. Мила даже и не помышляла об этом, хотя на неё всё равно заглядывались, когда она вышла к отцу на работу. Даже находились претенденты в женихи. Но она сторонилась, отталкивала своим диким поведением ухажёров и не впускала в свою жизнь больше никого.
Рубашка и комбез отправились в шкаф и надела она их, когда вышла в первый день на работу. Миле даже в голову не пришло, что папа купил ей это в минуту отчаяния. Подумала что может отлично послужить в качестве рабочей одежды. А ещё, примерив впервые мужскую одежду почему-то, как не странно, она показалась ей комфортной, почувствовала себя в ней словно под защитой. Попросив у отца денег на парикмахерскую, пошла и отрезала свои косы под короткую мужскую стрижку, чем довела своего мастера до состояния шока, которая так и не поняла истинную причину расставания со своей красотой волос. Мила же объяснила это лишь тем, что длинные волосы будут мешать ей на работе. И в конце концов успокоила её тем, что волосы не зубы, надо будет отрастут заново. Хотя Мила знала наперёд, что этого она уже не захочет, понимая где ей придётся работать…
— Мама? — голос Анечки вернул её из воспоминаний в реальность.
Они сидели и выбирали наряд для кукол. У них намечалась вечеринка.
— Да, милая?
— Можно спросить?
— Конечно. О чём?
— Мама…А где мой папа? Почему его нет?
Мила посмотрела на дочь. Её вопрос вывел Милу из воспоминаний и застиг врасплох. Она растерялась, не зная что ответить. Нет, она конечно думала над этим, что когда-нибудь ребёнок вырастет и спросит. Поинтересуется. Только не подумала, что это произойдёт так скоро. А она так и не успела подготовиться, вызубрить выдуманную историю. А с другой стороны она так не хотела врать ей. Так жалко её было. Как же сказать ей, почему так вышло что нет рядом отца. И не будет. Никогда.
От всех этих мыслей и переживаний, Мила нечаянно выронила из рук куклу так и не успев закончить с её нарядом. На глаза навернулись слёзы. Она закрыла руками лицо, чтобы Анечка не видела её состояния.
Но наблюдательный ребёнок бросила игрушку и встав с коленок, подошла к маме и обняла ее.
— Мам, не плачь…
Мила обняла её в ответ и тихо сказала.
— Извини меня, Анечка. Прости…Прости, что так вышло. Я не могу сказать тебе где твой папа…Так получилось…Прости, маленькая…
Анечка поцеловала маму в щеку и погладила её по голове.
— Мам, он из за меня ушёл да? Не хотел, чтоб я родилась?
Мила взглянула в глаза дочке.
— Нет, ну что ты, конечно нет. Он не знал, что ты родишься. Он не знает про тебя…Прости…
— А тогда почему он ушёл? Он тебя перестал любить?
Мила не знала что ответить и пожала плечами.
— Почему ты так подумала?
— Потому, что его нет.
Мила совсем растерялась и с грустью посмотрела на дочь. Ребёнок задавал ей такие "взрослые" вопросы на которые сама Мила не могла ответить. Ответить так, чтобы ребёнок мог понять по логике вещей? И выглядело бы это хорошо. Чтобы у неё не возникло всяких комплексов в будущем, глядя на других детей у которых есть оба родителя.
Она же не может сказать, в результате чего появилась Анечка на свет. И не скажет никогда, даже под дулом пистолета.
— Анечка. Он уехал. — неожиданно ответила Мила. Очередная ложь, лишь бы ребёнок не расстраивался. — Он…уехал далеко и вернуться не смог. Не получилось… — Мила прикрыла глаза и покраснела от собственного вранья.
Анечка отложив куклу, внимательно посмотрела на мать. Задумалась о чём-то.
— Мама…
— Да, милая… — вздохнув, открыла глаза Мила.
— Он что…умер?
Мила вздрогнула, посмотрела на Анечку и покачала головой.
— Я не знаю…Я же не видела его…Хотя нет. Нет, конечно — сбивчиво произнесла Мила, стараясь говорить убедительно, чтобы Анечка не заподозрила ложь. — Просто не смог вернуться…И вряд ли сможет…Это я так говорю, чтобы ты не ждала его напрасно, ведь он не знает о тебе. И поехать к нему не сможем. Я просто не знаю, где он может быть сейчас. Он не оставил своего адреса.
— Понятно.
— Ты…Прости, что так вышло. — снова извинилась Мила.
На самом деле в душе Мила просила у дочери прощения за ложь, которой решила прикрыться. Она почувствовала острую вину перед Анечкой. Ведь это была её вина, что по сложившимся обстоятельствам она растёт без отца. Она видела лишь свою вину перед ней.
— Ладно. Я же просто спросила. Я не обижаюсь на тебя. Я тебя люблю. Только не расстраивайся, ладно? — Анечка обхватив своими ручонками Милу за щёки, заглянула ей в лицо, заметив её слёзы блестевшие в глазах.
Мила улыбнулась сквозь предательски скатившиеся по щеке слёзы и кивнула.
— Хорошо. Не буду. Я тоже тебя люблю.
— Мам?
— Да?
— Смотри наши куклы заскучали! Давай уже будем вечеринку устраивать?
