Где она только их нашла? У меня что, были свечи? Быть того не может.
В ушах наушники, она слегка качает головой, глаза закрыты, на лице улыбка. Надо бы достать ее из ванны, перегнуть через колено и отшлепать, но я стою как озабоченный, любуюсь ей.
Вот именно сейчас отчетливо понял, как дрогнуло сердце и покатилось, прыгая, словно мячик по кафелю ванной, к ногам этой несносной, но такой притягательной девушки.
Глава 24
Орешкина
— Тебе здесь нравится?
— Да, очень уютно и мило.
Смотрю по сторонам, на самом деле очень уютный ресторанчик, без пафоса и кричащей дороговизны. Я была во многих ресторанах в разных городах и странах мира, хотя не скажу, что я любительница таких мест и привередливая гурманка. Но мне нравится чувствовать себя уютно в тех местах, где бываю, этот ресторанчик — как раз такое место.
Вершинина здесь, кажется, знает каждый официант: от того, как ему улыбалась блондинка администратор, даже у меня свело челюсть. В груди странно кольнуло, стало неприятно то, как Рома на нее смотрит и тоже улыбается в ответ.
Это что, была ревность?
Сижу, изучаю меню, чувствую на себе взгляд Романа, от него потеют ладони, а щеки горят. То, чем мы занималась в ванной, вспоминать стыдно, пока еще стыдно, но не вспоминать не могу. Моя жизнь после встречи с Романом сделала невероятный кульбит, раскрыв во мне сексуальность и желание. Не могу пока к этому привыкнуть и принять как есть, а еще расслабиться.
После неудачного приготовления яичницы и такой же неудачной попытки проветрить квартиру нужно было срочно расслабиться, раз уж мне сегодня точно никуда не уйти. Порылась в тюбиках и флакончиках, что стояли на полках, к своему удивлению, не нашла ни одного женского, ванильки здесь не было и в помине, что меня порадовало.
В дальнем углу шкафчика нашла соль для ванны с ароматом морской свежести и несколько свечей. Ну, второй-то раз я уже точно не спалю квартиру, тем более в ванной есть прямой доступ к воде.
Горячая вода успокаивала мышцы, свечи отражались в большом зеркале и красивыми тенями играли на кафеле и потолке, в наушниках звучала приятная музыка. Я максимально расслаблена и отрешена от всего окружающего мира. Была расслаблена и отрешена до тех пор, пока мне в лицо не полилась холодная вода из душа.
— А-а-а-а-а-а… черт, блин… а-а-а-а-а.
— Орешкина, ты решила оставить меня без жилплощади?
— Зачем в лицо-то?
— Затем, чтоб не кайфовала здесь одна без меня, вредительница.
— Да я просто… так получилось… я не хотела… и вообще… что ты делаешь?
Роман раздевается, бросая одежду на пол, вынимаю наушники, хочу выключить музыку в телефоне, что лежит на широком бортике ванны, но пальцы мокрые, тот соскальзывает и летит — нет, хорошо, что не в воду, а на коврик. Теперь музыка звучит из динамиков, а Вершинин уже снимает белье и забирается ко мне.
— Дай сюда, ведь сломаешь, — берет из моих рук наушники, кидает в ворох одежды, садится в ванну, вода вот-вот может перелиться за края, но его это нисколько не смущает.
— Я вообще-то хотела побыть одна.
— Ты была одна весь день.
— Это не так, твои соседи мне составили компанию, а еще приняли меня за проститутку и воровку.
— Что обидней?
— Не поняла?
— Что обидней — проститутка или воровка?
— Да все обидно, я ведь ни та, ни другая.
— Конечно, ты ни та, ни другая, ты просто ходячая катастрофа и недоразумение.
— Почему это…
Не успела тогда возразить, Рома оказался так близко, я видела, как в его темных глазах отражались неяркие огненные блики, как расширились зрачки. А потом он меня поцеловал, руками обхватив за талию, усаживая на себя верхом. Поцелуй настойчивый, от него пахнет кофе и сигаретами, ладони сжимают ягодицы, а я чувствую между своих ног возбужденный член.
Отвечаю, целую сама, совсем забыв, что вот буквально полминуты назад мы почти ругались, трусь раскрытой промежностью о его стояк. Член скользит по раскрытому лону, задевая клитор, из груди вырывается тихий стон.
Господи, как у него так получается управлять моим телом? Одним касанием, движением заставлять забывать о всем на свете и только чувствовать его. Хотеть его.
— Хочу тебя, сладенькая, весь день хочу свою сладкую девочку.
— Сладенькую?
— Безумно сладенькую.
Меня возбуждают даже его слова.
Резко приподнимает меня за талию, впивается в набухший от возбуждения сосок губами, сосет его, лижет, покусывает. Я царапаю его шею, прижимаясь плотнее, подставляя под ласки вторую грудь.
Сердце бешено бьется о ребра, дыхание сбивается, ерзаю от нетерпения сама, вскрикиваю, когда Вершинин накрывает мое максимально раскрытое перед ним лоно рукой, скользит пальцами между половых губ, натирая клитор.
— Рома-а-а-а-а… а-а-а-а-а… а-а-а.
— Да, сладенькая. Какая же ты горячая и мокрая, иди ко мне, не могу больше.
Опираюсь о его плечи, смотрю в глаза, а вижу только желание и необходимость во мне этого сильного и взрослого мужчины. Это подкупает, завораживает, сама опускаюсь на его член, медленно заполняя им себя. Двигаюсь, как хочу сама, кручу бедрами, он распирает изнутри, задевая самые чувствительные места, то упираясь почти в шейку матки, до сладкой боли пронзая тело, то почти выходит.
— Рома.
— Да, сладкая. Да, моя сладкая девочка. Да, вот так, глубже, еще.
Сама не знаю, чего хочу или прошу, но внутри все невероятно остро, удовольствие скручивает тугим узлом, возносит на вершину блаженства, с которого мне не страшно упасть и разбиться.
Не знаю, сколько прошло времени, но кажется, вода кипит между нашими телами, Роман целует шею, прикусывая губами кожу, сжимает ягодицы. Кричу в голос, когда его пальцы касаются попки, они растирают и надавливают на тугие мышцы ануса.
Член набух еще больше, Роман приподнимает мои ягодицы, насаживая на себя. Эмоции переполняют, внутри словно лопается натянутая струна, меня
