Барахтаясь в невеселых мыслях, не сразу улавливаю звук сирен, что с каждой секундой становятся все громче.
- Твою мать… - рычит Антон сквозь стиснутые зубы.
- Успокойся, - подаю голос, когда машина начинает рывками прибавлять скорость, - может, не за нами…
- Рот закрой!
За нами. Когда расстояние между двумя патрульными машинами и нами сокращается до минимума, к Антону через громкоговоритель обращается голос сотрудника ДПС с требованием остановить машину.
- Антон, останови… - прошу я, чувствуя, как проступает на коже холодный пот, - останови.
- Да щас!
- Прошу тебя, - проговариваю ласково, - не дури… у тебя же проблемы будут… тебя же уволят…
- По@бать.
Машина несется на максимальной скорости, но дпс-ники не отстают. Не переставая, требуют остановки транспортного средства.
- Антош… пожалуйста, - начинаю плакать, когда впереди маячит резкий поворот.
Мы в него не впишемся. На такой скорости нас выбросит с трассы.
- Заткнись… - шипит, сжав руль до побелевших костяшек, - я семью домой везу!
- Ты нас не довезешь, Антон. Мы разобьемся. Сбавь скорость, умоляю…
Патрульные машины предусмотрительно сбрасывают скорость и отстают. Антон, глядя на них, тоже, но недостаточно.
Следя в зеркало заднего вида за преследователями, на повороте съезжает на встречную полосу.
- Антон!!! – визжу я, когда вижу, как нам в лоб летит белый седан.
Муж резко выкручивает руль вправо и нас, развернув на 180 градусов, выкидывает с дороги и впечатывает капотом в ствол сосны.
Колесо с громким хлопком взрывается и капот от удара подлетает вверх и ударяет по лобовому стеклу.
Все происходит за секунду, а мне кажется, что у меня вся жизнь перед глазами пронеслась.
- Оля… Доча… - трясу ее.
Она смотрит на меня большими глазами, нижняя губка трясется, но она почему-то не плачет.
- Оля! – кричу на нее.
Дочка вздрагивает, раскрывает ротик и начинает громко реветь. А у меня от сердца отлегает. Живая моя девочка…
Вой сирен приближаются, и вскоре двери машины распахиваются.
- С вами все в порядке?
- А?
Со стороны Антона тоже открывают дверь. Он лежит, завалившись на пассажирское сидение и глухо стонет.
- Давайте девочку…
Я протягиваю ему Олю. А следом уже другой сотрудник помогает выбраться мне. Мне приходится закрыть глаза, потому что все вокруг куда-то плывет.
- Вам плохо? Скорая уже едет…
- Где Оля?
Я слышу ее плач, и мое сердце разрывается от страха за нее.
- С ней все в порядке?
- Видимых повреждений нет. Идти сможете?
- Да. Что с Антоном?
- Ногу зажало.
Меня провожают до патрульной машины и отдают Олю. Малышка, увидев меня, сначала начинает плакать еще сильнее, но затем все равно успокаивается и, наконец, засыпает.
Через полчаса начинают подъезжать еще какие-то машины. Скорая, МЧС и… Майкл.
- Яна! – подбежав, заглядывает в машину.
Дыхание сбитое, сам бледный, как полотно.
Я смотрю в испуганные глаза, затягиваюсь его запахом и чувствую, как натянутая до предела пружина начинает слабнуть. Закусываю губы и даю волю слезам. Они бегут горячими дорожками, капая с подбородка на куртку Оли.
- Ян… - Майкл садится на корточки, тянет руку к лицу, растирает слезы дрожащими пальцами, - не плачь, все позади…
Пока врачи скорой помощи возятся с Антоном, Майкл сидит у моих ног, уткнувшись лбом в мое колено. Мне больно, похоже, повредила его, когда упала там, во дворе, но я молчу. Не хочу, чтобы перестал прикасаться.
Он встает на ноги только тогда, когда извлеченного из покореженного автомобиля Антона на носилках несут мимо нас. Догоняет сотрудников и, склонившись над моим мужем, что-то ему шепчет. Тот смотрит на меня мутным взглядом и не отводит его, пока мы с Олей не пропадаем из поля его видимости.
- Пойдем, вас врачи посмотрят, - осторожно забирает у меня Олю и, удерживая ее одной рукой, помогает выйти из машины мне.
- Спасибо…
- Яна… у тебя кровь на голове…
- Я ударилась, когда падала.
- Мы едем в больницу! – говорит он твердо.
- Пусть здесь посмотрят и все…
- Не обсуждается, Яна!
- Я не хочу в больницу.
Капризничаю, как ребенок, но это правда. Что, если меня госпитализируют. Что будет с Олей? И я не хочу лежать в больнице! Я их ненавижу!
- Иди сюда… - притягивает меня к себе за плечи, - надо провериться, маленькая. Если не хочешь, чтобы я поседел раньше времени.
Глава 19
Нас осматривают врачи Скорой и соглашаются с Майклом. Да, действительно, мне необходимы дополнительные обследования. С Олей, Слава Богу, все в порядке.
Усадив нас на заднем сидении своего джипа, Майкл беседует с сотрудниками, куда-то звонит, а затем везет нас в больницу.
- Все быстро сделают, не волнуйся. Это частная клиника.
- Откуда ты узнал?
- Сосед позвонил… Егор… - смотрит на меня в зеркало, - ты с ним была, когда Зубов появился?
- Мы уже попрощались, Егор с сыном к своему подъезду пошли, потом Антон выскочил из машины.
- То есть, он все видел и не вмешался?
- Он был с ребенком.
- Пи@дец... – качает головой, - хорошо, хоть позвонить догадался.
- Майкл, я ничего не понимаю… Как Антон узнал твой адрес и попал на закрытую территорию?
- Ты забыла, где он работает? Адрес по прописке не проблема узнать, а охране, скорее всего, просто ксивой помахал, его и пропустили.
Ну, да. Наверное, после удара я туплю. Муж всегда кичился погонами, удостоверением и тем, что перед его корочкой все двери открыты.
В клинике нас встречают на входе. Минуя заполнение документов и прочие формальности, проводят сразу к врачу. Майкл, оставив меня в кабинете, уходит показать Олю педиатру.
- Скорее всего, небольшое сотрясение, - предполагает врач, женщина лет сорока, с усталыми добрыми глазами, - но рентген сделать нужно.
Она сама вызывается проводить меня на процедуру, а пока мы идем, ненавязчиво интересуется:
- Оля сказала, вы ее невестка…
- Ольга Сергеевна?
- Да.
И зачем, интересно, она так сказала? Повысила мой статус, чтобы меня приняли без очереди? Почему нельзя было назвать меня, например, племянницей или дочерью подруги? Странно, но, так или иначе, подставлять «свекровь» я не собираюсь.
- Невестка.
- Не знала, - глянув на меня, дергает бровью.
Не знаю, какие Ольга Сергеевна преследовала цели, но неожиданно мне становится приятно. Меня как будто в семью приняли.
Мы доходим до конца коридора, поворачивает направо, и нос к носу сталкиваемся с идущим навстречу Майклом. Оля, обняв его шею, грызет печенье.
- Все хорошо? – спрашиваю, трогая дочкину ножку.
- Перепугалась только… и проголодалась.
- Зайди в ординаторскую, там холодильник есть.
- Елена Петровна, с Яной как?
- Идем на рентген.
- Может, сразу МРТ?
- Майкл, - трогаю за рукав, пытаясь привлечь его внимание, но он на меня не смотрит.
- Можно, конечно… - тянет она, - но необходимости пока не вижу.
- Но, если можно, давайте сделаем!
- Зачем, Майкл?
Он мажет по мне взглядом и снова обращается к врачу.
- Елена Петровна…
- Давай так, - вздыхает она, - делаем рентген, смотрим снимки, если мне что-то не нравится, сразу на МРТ.
- Давайте… - пищу я, будто мое мнение кого-то интересует.
- Подожди нас в ординаторской, молока дочке дай, - он кивает, поворачивается ко мне и, склонившись, прижимается к моему лбу губами.
Все происходит так естественно, словно он проделывает это каждый день перед уходом на работу. Я заметила, что для него тактильный контакт, это норма. Приобнять, поцеловать. У меня же каждое его прикосновение вызывает эмоциональное потрясение.
Я к такому не привыкла, поэтому, наверное, каждый такой случай считаю чем-то большим, чем он есть на самом деле.
Даже сейчас, когда мы входим в рентген-кабинет, мое сердце все еще скачет как подорванное, а кожа в месте прикосновения его губ приятно покалывает.
