— И в кладовку меня не отправишь? — сын задрожал и даже побледнел, крепко-крепко сжав зубы.
— Почему ты спрашиваешь?
— Стефан обещал отправить меня в кладовку, а я боюсь. Там всегда гадко и много всего страшного.
— Я не отправлю тебя в кладовку, — успокоила сынишку. — Но я до сих пор не могу понять, кто разбил вазу.
— Я, — вздохнул Мирослав. — Из рогатки.
— Из рога-а-а-атки!
— Да.
Я вспомнила, как сегодня днем Кирилл учил Мирослава стрелять из рогатки, бил по жестяным банкам. Обычно Мирослав не играл с рогаткой, но после уроков Кирилла не расставался с ней. Очевидно, сынишке так понравилось сбивать все подряд, что он решил и на вазе Стефана свои умения отточить!
— Ты же знаешь, что это нехорошо, правда?
— Знаю. Зря ты на папу накричала, он не разбивал.
— Я не кричала.
— Кричала, я слышал.
Теперь настал мой черед смутиться. Я думала, что контролирую уровень шума, еще и на Крестовского шикала, чтобы он шумел тише, а сама разбудила сынишку громкими обидными речами.
— Давай ляжем спать? Я тебя не буду ругать, но знай, что нельзя бить чужие вещи просто потому что тебе не нравится их хозяин. Это нехорошо…
Сынишка крепко-крепко обнял меня и забрался под одеяло.
— Ты не уйдешь?
— Останусь с тобой.
— А папа еще придет? Я не успел подумать, хороший он или нет. Как я буду думать, если его нет рядом?
На этот вопрос у меня, к сожалению, не было ответа.
— Завтра мы обязательно что-нибудь придумаем. Вместе.
Глава 20
Кирилл Крестовский
— Папа, волшебство существует!
Я едва не выронил кофейную чашку из рук на кафельный пол. Бусинка влетела на кухню, будучи растрепанной и заспанной, но все равно красивой! Рыжие волосы разметались по плечам.
— Доброе утро, Бусь! Как дела?
— Па, ну ты не слышал меня, что ли?
Дочка взобралась на высокий стул, начала болтать длинными ногами в воздухе.
— Я уснула вчера в другом доме, а проснулась в нашем! Это волшебство! Магия! Значит, и зубная фея ко мне придет?
— Зубная фея? Ого… Я думал, что ты в нее больше не веришь!
— Не верила. Но если есть волшебство, значит, и фея тоже есть!
Дочка улыбнулась и покачала пальцем верхний зуб.
— Скоро выпадет! Пусть Фея принесет мне под подушечку новый планшет! — хитро улыбнулась.
Я снова едва не поперхнулся кофе.
— А монетки ты уже не принимаешь?
— Па, это прошлый век. Даже бумажные деньги. Передай Фее, что я хочу новый планшет. Старый вчера уронила, и на экране трещина.
— Ааа…
Теперь ясно! Дочка просто не знала, как сказать, что разбила планшет.
— За фантазию твердые сто баллов, а вот над исполнением надо потрудиться! — пожурил дочку. — Не показывай сразу, чего ты хочешь. Втяни собеседника в игру…
— А иначе что?
— Иначе, — вздохнул, вспомнил события вчерашней ночи, когда в открытую я заявил о всех желаниях, а Василиса меня отвергла. — Бывает нехорошо, — заключил лаконично.
— Мы еще увидим Василису? — спросила дочурка.
— Садись завтракать. Я сделаю тебе омлет.
— Хочу шоколадные шарики с молоком.
— Тогда я Фее про планшет не смогу рассказать.
— Хорошо, давай омлет! — легко согласилась дочка.
Сегодня домработница взяла выходной, и я искренне надеялся, что смогу взбить приличный омлет и не испортить завтрак дочери!
— Ты не ответил про Василису и Мирослава! — напомнила дочка. — Он такой рыженький, как морковка!
— Василиса тоже рыженькая.
— И я!
— И ты, солнышко. Знаешь, почему?
— Почему?!
Дочка сложила ладошки под подбородком и приготовилась слушать.
— Потому что мы все — одна семья.
— Как это?
Яйца благополучно были разбиты, порывшись в кухонных приборах, я смог найти миксер с венчиком и плеснул в миску молока наугад, начал взбивать, лихорадочно соображая, как сказать дочери о брате или не говорить? Да к черту все, скажу, как есть… С Василисой я еще не помирился, но что-нибудь обязательно придумаю.
— Папа, ты нарочно шумишь! Почему мы одна семья? — спросила Агни, как только миксер перестал взбивать яично-молочную смесь.
Я выбрал сковороду среднего размера и поставил на плиту.
— Мирослав — твой брат, а Василиса — твоя тетя.
— Ты — мой папа, а мама Адель — только мне мама? Мирославу она кто?
— Тетя. А еще… Мирослав — твой брат, но ближе, чем ты думаешь.
— Как это?
— Мирослав — мой сынишка, значит, он твой брат.
— Родной?!
— Наполовину.
— Такое бывает?
— Бывает. У вас мамы разные. Тебя родила Адель, а Мирослава — Василиса.
Я напрягся, ожидая сложных вопросов. Но Агнесс легко кивнула:
— Теперь все ясно! А почему Мирослав с нами не жил? Он же не только что родился? Он большой! И сильный.
Выдохнул.
Не так страшен черт, как его малюют!
Агнесс восприняла новость вполне хорошо, даже начала засыпать меня вопросами про Мирослава, ответов на которые я дать не мог.
— А какие конфеты он любит? Или он не любит конфеты? Давай, он не будет любить мои любимые конфеты? Мальчикам вредно! — заявила дочь.
После потока ее вопросов моя голова слегка накалилась, как та плита, на которой стояла сковорода с омлетом.
— Бусь, неужели тебе для брата конфету жалко? Он с тобой игрушками делился?
— Делился.
— Значит, не стоит жадничать. Хорошо?
— Хорошо, а почему Мирослав с нами не жил? Теперь он будет жить с нами? И Василиса?
Рано ты обрадовался, Кир Саныч! Пошли вопросы сложнее, так сразу не ответить!
— В общем, Бусь, когда ты была маленькой, я с Василисой… Как бы тебе это сказать, познакомился, и хотел пару создать.
— Как два сапога пара? Учительница постоянно так говорит! — хихикнула дочь.
— Не такую пару, не как пара обуви, а как мама и папа. Те, которые живут вместе, любят друг друга, растят детей…
— Вы бы отдельно спали? Или вместе, как настоящие мама и папа? Нам на уроке рассказывали, что такое хорошая семья. Там родители спят вместе, а где отдельно или живут в разных домах — это плохая семья и развод! Вот, например, у моего друга Кости — развод! — важным голосом заявила дочка.
— Ого! Тогда скажу, как есть!
Я сел за стол напротив дочери, заглянул ей в глаза.
— Все должно было идти как нельзя лучше.
— Почему нельзя?
— Это фигура речи такая. Короче! — вытер пот со лба. — Все в планах было замечательно, пока не вмешалась небольшая ссора. Нам пришлось пожить отдельно некоторое время… Но теперь мы снова встретились.
— И будете жить вместе?
— Хм… Надо подумать. Не все так просто.
— Почем?
— Люди не могут просто так взять и начать жить вместе.
— Но почему люди просто не могут быть вместе?
— Разные планы, взгляды на жизнь, мы с Василисой еще не все решили…
— А я думаю, что это скучно! — заявила Бусинка. — Надо просто пригласить Василису и Мирослава, у нас такой крутой дом, им обязательно понравится, и они захотят здесь остаться. А еще…
— Что еще?
— Еще у тебя горит омлет!
Японский бог! Точно горит… Я поспешно выключил плиту, вытряс горелый омлет на сковороду. Нет, такое даже голодная собака есть не станет!
— Как насчет завтрака в виде шоколадных шариков с молоком? — я потряс пачкой.
— Нет. Хочу омлет!
— Но ты же хотела шарики с молоком.
— Перехотела. Твой омлет так вкусно пах, папочка! — поцеловала меня в щеку. — Пока не сгорел, конечно.
— Пока не сгорел. Все очень даже неплохо! — вздохнул и принялся за омлет второй попыткой.
На этот раз омлет ни капельки не подгорел, мы позавтракали. Потом приехала няня, а я с чистой совестью, но в раздумьях отправился в офис.
Всю дорогу думал о словах Бусинки: почему люди просто не могут быть вместе, если есть обоюдное желание?! Надо было извиниться перед Василисой. Снова мне извиняться, а как иначе? Я ее подвел в прошлом, обидел смертельно. Очевидно, даже сейчас те отголоски сказываются!
