самому непривычно, потому что не ревновал никогда никого. Да некого было! Мелкая с другими-то не гуляла, а тут вон на что я способен.
– Не твое дело.
И снова, мать его, складывает руки на груди.
Ну ты попала!
Выдергиваю ее из квартиры, как пробку из бутылки. Леля успевает что-то пискнуть, но я захлопываю дверь и вжимаю ее в стену.
Глаза мелкой расширяются от шока, пока я сокращаю расстояние между нами и вдавливаю ее в поверхность своей грудью. Чувствую, как у нее бешено колотится сердце, и ликую. Знаю, что не боится. Значит, что-то испытывает.
– Это что за фигня, мелкая? – шепчу на ухо, с наслаждением наблюдая, как кожа на шее Аленки покрывается мурашками.
Маленькие ладошки упираются в грудь, и она пытается меня отодвинуть. Но куда уж ей?
– Макс, – и голос тихий, продирает до костей, – отпусти.
– Не-а, не отпущу.
– Я буду кричать.
Слабое сопротивление, и по моим венам растекается лава.
Перед глазами темнеет оттого, что она так близко. Ловлю ее судорожный вздох и отпускаю тормоза.
Вплетаю пальцы в ее распущенные волосы и врезаюсь в губы. Снова писк. Дергается в моих руках, но я сильнее стискиваю руку на талии, а ее прижимаю еще теснее к себе. Так, чтоб стать одним целым.
В голове взрывается фейерверк от ощущения ее теплых губ и неуверенного ответа. Прикусываю ее нижнюю губу и слышу слабый стон. Кровь вскипает, отрываюсь от ее такого желанного рта и прокладываю дорожку за ухо. Алена дрожит, теснее прижимаясь ко мне, посылая электрические разряды по телу.
– Прекрати бесить меня. Не буди зверя, и хватит дурить уже, Лель.
Не знаю, какого хрена я это выдаю. Но чувствую, как она каменеет. Дергается, отталкивая меня с такой силой, что я офигеваю.
Подъезд оглашает звонкий шлепок, а щеку обжигает от боли. Шиплю и поднимаю на мелкую непонимающий взгляд.
Какого хрена? Нормально ж все было!
– Не указывай мне, что и как делать, Макс! Ты мне никто! – шипит змеей и скрывается за дверью.
А я отмираю наконец и снова долблю по двери.
– Алена, блин, хватит дурить!
Из квартиры вылетает разъяренная Кристя и одаривает меня таким взглядом, который вполне себе мог бы меня превратить в горстку пепла.
– Ты че опять устраиваешь, Макс?
– Алену позови, – вот ее носа еще не хватает в наших и без того непонятных отношениях.
– Бегу и спотыкаюсь. Перестань, ты смотри, до чего ты, блин, ее довел. И подумай наконец своей башкой, что ты творишь! – упирает палец мне в грудь, оглушая словами.
– А что я творю? – злюсь до красных пятен перед глазами, сжимаю кулаки, чтоб не долбануть куда-нибудь.
– Фигню всякую. Как собака на сене: и сам не ам, и другим не дам. Дай ей пожить уже не для тебя. Она десять лет рядом с тобой, как собачка. Все чего-то ждала, а ты телился, как придурок. Баб менял. Просто сейчас отвали!
Их дверь снова захлопывается, а меня начинает колотить. Потому что права она, мать его! Реально ж менял баб чуть ли не на глазах мелкой.
А теперь получай отдачу, называется!
Не выдерживаю и вдалбливаю кулак в стену, матерясь сквозь зубы.
Алена
Все эти дни Макс не появляется в радиусе нескольких километров, и меня это очень даже устраивает.
И да, про беременность я так и не рискую ему сказать, а сегодня, между прочим, кошку забирать придут, а я так и не предупредила его.
Дважды черт! И как мне это проворачивать? Просто заявиться к нему и потребовать живность? Но, после того случая в подъезде, я боюсь, что снова не смогу устоять.
Тот поцелуй, он словно ураган, обрушил на меня все чувства, которые я испытываю к Максу. И да, мне совсем не плевать.
Я осознаю, что была бы рада, если бы он был рядом и я спокойно могла сказать ему о беременности. Но черт!
Слова, которые я услышала про его женитьбу, никак не выходят из головы. И каждый раз, стоит про это вспомнить, на глаза наворачиваются слезы.
Я прекрасно понимаю, что он имеет право узнать про то, что у нас будет ребенок, но что-то меня тормозит от того, чтобы сказать ему. Внутренний голос настойчиво требует, чтобы я повременила. Подождала. Только вот чего?
Сижу за рабочим столом, сжимая в руке телефон, и собираюсь с силами, чтобы просто позвонить некогда самому близкому человеку.
Давай же, это не так сложно! Просто позвони и скажи, что кошку придут забирать сегодня после шести вечера, чтобы он был дома – плевать с кем.
Прийти самой просто выше моих сил. Не смогу я смотреть ему в глаза.
Еще один глубокий вздох и нажимаю на кнопку вызова.
– Слушаю, – его низкий голос посылает толпу мурашек по всему телу.
– Привет, – откашливаюсь, снова не в состоянии справиться с собой. – Макс, тут такое дело...
Слышу смех девушки на том конце, и сердце катится в бездну. На глаза против воли наворачиваются слезы. Ну вот и кто он после этого?
– Какое, Лель? – торопит меня.
А я не могу слова вымолвить. Глотку сковало так, что сглотнуть тяжело.
– Сегодня вечером приедут забирать Бусинку...
– Зачем? – перебивает меня.
А я от неожиданности не нахожусь с ответом. Так и подвисаю.
– Ты же сказал, что максимум месяц, а мне в начале недели позвонили и сказали, что заберут.
– Не надо, – на грани слышимости проговаривает, – пусть она у меня остается.
– А… – сказать, что я шокирована, – это смягчить то, что я чувствую, – ты же сам…
– Лель, пусть она остается у меня,
