– Неа, я вчера тебя отпустил, вот теперь страдай. А вот не уехала бы, я бы не только слышал, но и видел, какая ты по утрам…
– Лохматая, заспанная и недовольно ворчащая!
– У-у-у, ну чистый соблазн, моя горячая штучка!
– Ты там голодный, что ли? – уточнила со смешком.
– Что? Нет, я уже завтракал, с чего ты это взяла?
– Не вижу причин, почему ты еще мог с утра вспомнить фирму полуфабрикатов.
Кажется, Влад недоуменно хрюкнул на мой выпад, а потом и вовсе громко рассмеялся.
– Блин, Алька, вот умеешь ты!
– Могу и практикую, – показала язык телефону, – все, я пошла переодеваться, не хочу, чтобы ты подслушивал!
Не слушая возражений, скинула вызов и чуть ли не бегом отправилась в спальню. Мне хотелось как можно скорее приехать на работу и уволиться. Пережить поток ругани, без которого меня не отпустят, и стребовать себе “поблажку” в виде увольнения без отработки. Ноги моей в этой клинике больше не будет!
В принципе, все пошло по плану: Катерина орала что та бензопила, я делала вид, что внимательно слушаю, девочки за дверью начальницы тихо хихикали подслушивая. Что удивительно, если бы не эта заносчивая стерва, то можно сказать, что коллектив тут хороший. И не пускали меня к пациентам не по своей воле девчонки, а по высшему распоряжению руководства. Наконец-то она смогла это сказать, глядя мне в лицо. Звучало это, правда, грубо:
– Еще всякие ссыкухи не портили репутацию моей клиники, уродуя людей.
Но я даже спорить не стала. Только крепче сжала кулаки. Принципиально, вот самым наглым образом, найду помещение и открою свой небольшой кабинет недалеко от ее клиники. Со связями отца, я думаю, несложно будет договориться с одной из фирм-поставщиков оборудования о рассрочке на выплату с поручительством родителей. Об этом я успела подумать вчера, пока готовила на кухне Влада. Хватит бояться делать самостоятельные шаги. Вчерашний день мне на многое открыл глаза и я наконец поняла – справлюсь! А слушая Бякову, еще и цель себе поставила: переманить часть ее клиентов. Да, подло, но я знаю, что смогу найти подход к людям!
Трудовую мне вернули без споров, еще и с криками, чтобы я не смела рассчитывать на отработку и выплату после нее за полмесяца. Да кому они нужны, ее выплаты! Во мне играли адреналин, гордость и предвкушение изменений. Поэтому я только вздернула нос на эти ее фразочки. Ни одно оскорбление сегодня не могло меня задеть, как будто я за ночь смогла вырастить панцирь, за который ничего плохого не могло проникнуть. Или так действовало на меня, что мы с Владом теперь вместе. Нет, не так. Вместе! С большой буквы!
Именно ему я собиралась написать, что уже освободилась и буду ждать встречи с ним, когда, пошептавшись со вторым администратором, покинула стены теперь уже бывшей работы.
Кто бы меня предупредил, что рядом с переходом будет неожиданно скользко, будто кто-то нарочно вылил ведро воды, чтобы люди не зевали и смотрели под ноги. Вот только я не смотрела, я набирала сообщение Владу, за что и поплатилась. Сделав очередной шаг, только и успела ахнуть, как земля ушла из-под ног и я шлепнулась, ушибив спину, подвернув ногу и больно приложившись затылком об тот самый лед. Да так здорово, что на какое-то мгновение перед глазами потемнело и только яркие звезды да причитание людей рядом со мной подсказывали, что я еще в сознании.
– Девушка, девушка, с вами все в порядке? – взволнованный мужской голос раздался прямо над ухом. – Вы встать можете?
– Ты посмотри, что делается, – голосила какая-то женщина, – с каких пор у нас коммунальщики вообще забыли, как лед с дорог убирать?!
– А вы идите Собянину пожалуйтесь, – зло огрызнулись на ее ахи.
– Да хватит вам тут грызню устраивать, человеку вон плохо!
Я лежала зажмурившись, пытаясь избавиться от мерзкой карусели звезд перед глазами. Отлично, просто отлично, давно мое везение не напоминало о себе!
– Вон скорая едет, ну-ка тормозите их, пусть девушку посмотрят хоть, сильно ведь грохнулась.
– Эй, вы как, – все тот же мужской голос над ухом, – хоть глаза попробуйте открыть.
Проморгавшись, посмотрела на молодого парня лет девятнадцати-двадцати, не больше, с очень обеспокоенным лицом и тревогой во взгляде.
– Нормально? – спросил, поймав мой взгляд.
– Не уверена, – в голове звонил Царь-колокол, – поможешь встать?
– Не, лучше не надо, мужики вон скорую тормознули, полежи чуть-чуть, пусть специалисты посмотрят.
Кто бы мне рассказал, что у нас в городе могло в одном месте собраться столько отзывчивых мужчин? Они и правда остановили скорую, которая, кстати, ехала на вызов, и буквально заставили подойти ко мне. Пару вопросов фельдшера, осторожный осмотр и меня уже грузят на носилки, с тяжелым вздохом констатируя:
– Сотряс точно, а вообще нужно снимок сделать. Костян, звони оператору, пусть на вызов другу бригаду гонят, мы заняты, все.
Отборный мат водителя скорой заставил меня виновато улыбаться. Я-то прекрасно понимаю, что и бросить больного они не могут, но и по голове их не погладят за такую самодеятельность.
Когда машина тронулась с места, а мне на живот поставили мою сумку, чтобы я прекратила волноваться, я поняла очень страшную вещь. Мой телефон явно пал жертвой небольшого происшествия. И уже неважно, просто ли он упал или улетел на проезжую часть, главное не это. Главное, мне его уже не найти, а номер Влада наизусть я не помню!
* * *
– Конечно, вы можете написать отказную от госпитализации, – мужчина в белом халате, присевший рядом с кроватью в палате на четверых, вздохнул, – но поймите, Алевтина Дмитриевна, у вас довольно сильное сотрясение мозга, ушиб плеча и, насколько я могу судить, вывих лодыжки. Травматолог придет к вам чуть позже. Неужели вам настолько важно оказаться дома вот прям сейчас, что наплевать на себя?
– Мне не наплевать, – морщусь, так как даже говорить, оказывается, может быть больно. Вообще многое больно и слишком часто накатывает тошнота, – но вы не понимаете…
– Алевтина Дмитриевна, у вас дома дети маленькие одни?
Каждый раз, когда врач называет меня полным именем, я морщусь и хочу спросить, откуда он его знает. Но потом вспоминаю, что в сумочке были мои документы. Паспорт у меня почти всегда с собой, а под его обложкой хранятся и СНИЛС, и медполис. Да даже если бы я забыла паспорт сегодня дома, у меня и трудовая была на руках. Господи, как все это глупо. Решила Аля изменить жизнь и получить свободу? Вот, получила! Ни работы, ни телефона, ни парня. Нет, парень, конечно, есть, а вот связаться с ним возможности нет. Я даже не уверена, что у меня сохранился гарантийный талон от телефона, к которому когда-то цепляли чек о покупке и конверт с картой от симки. Одноразовый ведь номер, я была в этом уверена, и не заморачивалась с тем, чтобы сохранить хоть что-то. Господи, да я свою трубку-то брала с мыслями, что временная. Старый хороший телефончик, проработав три года, приказал долго жить и я забежала в ближайший салон связи, схватила что-то более-менее приемлемое на пару месяцев, сунула бумажки в сумку, старую симку в новую трубку и побежала дольше. Аукционная симка уже стояла в аппарате. Тьфу, растяпа!
– Алевтина Дмитриевна?
– Можно просто Аля, пожалуйста, – перевела взгляд на лицо врача и снова залюбовалась хороводом из звезд. – Как долго мне, по-вашему, придется пробыть в больнице?
– Детей, я так понимаю, дома нет, – чуть криво усмехнулся врач, имя которого я не запомнила, – пару дней точно, дальше по состоянию. На данный момент больше всего вызывает опасение травма головы, завтра нужно будет сделать еще один снимок, чтобы убедиться, что гематома не увеличивается и не...
– Гематома?
– Алев... Аля, мы с вами начинали с этого разговор. Давайте вы сейчас будете отдыхать, а завтра после повторного снимка мы с вами еще раз подробно поговорим. Хорошо?
– Хоро... Подождите, у меня телефона нет, вещей никаких…
– Санитарку пришлю, внизу есть буфет, но в нем и щетку зубную купить можно, и пижаму какую-нибудь. Не брендовые вещи для модниц, конечно, но все не в грязном лежать. Так?
