она устроилась в гостиной на диване, пока я заканчиваю с едой. Слава богу, уговаривать не пришлось.
Мы вместе поели в гостиной. Оказывается, был уже почти обед, и я сразу заказал еду в местном ресторане, чтобы ничего не готовить на ужин.
— Дани уехал, да? — догадалась Аня почти сразу.
— Да, я отправил его в Париж. Нужно продать клуб, чтобы не мотаться в Европу по сто раз в сезон.
— Значит, эти клубы, они общие? — продолжала она спрашивать, водя ложкой в чаше с супом.
— Да, Энни. У нас с Дани все общее теперь. Студия, клубы…
— Девушки, — подсказала она, улыбаясь.
— Отчасти.
— Ну как же?
— Это чаще его девушки, Энни. Я лишь… Скажем так, присматриваю.
Она покивала.
— Да, понимаю. Это из-за того случая в Шато Мармон?
— Он рассказал тебе?
Аня кивнула. снова Это было неожиданно. Даниэль никогда не обсуждал ни с кем тот случай. Он не помнил и, думаю, боялся, что-то вспомнить. Хотя я был уверен, что девица устроила сцену ради денег, но это не отменяло безумия в наркотическом угаре.
— Вы давно знакомы? — сменила Аня тему на нейтральную.
— Кажется, всю жизнь. Хотя — нет, конечно. Со школы. Мать Даниэля вышла замуж за американца, переехала из Испании в Калифорнию. Дан не был близок с отцом, кажется, поэтому согласился уехать с матерью.
— Да, он говорил, что они близки. Хотя вот так все бросить уже в сознательном возрасте. Да и срывать ребенка из школы, из страны…
— Нет, она молодец, Энни. Дан сам принял решение переехать, а Тереза обеспечила ему лучшие условия. Ее муж оплатил хорошую школу.
— В которой учился ты?
Она слишком проницательна.
— Да. Правда, мой отец не был в восторге, что я дружу с малолетним голодранцем. И еще меньше он обрадовался, когда мы с Даном начали вместе писать песни.
Аня поставила на столик чашу и подвинулась ко мне ближе.
— Я видела, что ты автор музыки. Что в этом плохого?
— Ничего, пожалуй, но для хозяина студии звукозаписи это немного подозрительно. Отец думал, что Даниэль притерся ко мне специально для протекции. В общем, именно этого мы и хотели, но получили категорический отказ. Я бросил музыку и пошел учиться экономике, а Даниэль пел в барах, пока его не заметил продюсер. Он очень быстро стал знаменит.
— Я думала, это все ты.
— Нет. Ко мне он пришел потом, когда уже имел славу и деньги, но ему совсем не нравилось отдавать большую часть гонораров продюсеру и студии. Наша студия к тому времени сделала несколько не самых лучших ставок на дебюты, и большую часть доходов приносили именно клубы, которыми я занимался. Дан предложил себя и хорошее денежное вливание за мои услуги продюсера и автора. Я к тому времени уже оброс собственными связями и опытом, но все равно, Дан, можно сказать, вытащил мою семью из задницы. Тогда как его мы туда почти намеренно загнали.
— И теперь вы всем владеете на равных?
— Да, это было моим условием. Мы работаем вместе, все делим поровну. Пассивный и активный доход, обязанности, права и…
— Девушек, — закончила Аня, хихикнув.
Я не удержался, ущипнул ее за бок, а потом и вовсе усадил на колени. Она идеально устроилась в моих объятиях.
— Кажется, кто-то идет на поправку, — подметил я, целуя ее в уголок губ.
— Я же сказала, мне лучше. Никогда не болею долго.
Она заерзала, но я тут же сжал ее попку, не позволяя манипулировать таким образом. Аня простонала.
— Неужели не получится соблазнить тебя сегодня?
— Сегодня точно — нет, дета. Ты нужна мне живой и здоровой. Для этого точно лучше денек отдохнуть. Врач советовал покой.
Она смешно сморщила нос, но спорить не стала. мы просто болтали и смеялись, сидя на диване, посмотрели фильм, новости и снова говорили. С ней было так уютно и легко. Я обнимал Аню и воровал иногда краткие поцелуи, а она недовольно постанывала, давая понять, что готова на большее.
Ближе вечеру доставили еду. Я разжег камин, и мы перебрались на ковер с высоким ворсом, объедались и смотрели на огонь. Аня решила снова поговорить о нас, и меня это не злило, как ни странно.
— Значит, ты стал третьим в связке ради Дани. Присматривал за ним?
— Да, изначально. Его терапевт советовал сосредоточиться на сильных эмоциях, изучить доступные и полезные удовольствия. Для Даниэля это оказался секс втроём. Но я все чаще ловил себя на мысли, что мне это не нравится.
— Почему?
— Я родился в Лос-Анджелесе, Энни, и видел всякое, но очень редко встречал нормальные гетеросексуальные пары и отношения. Не знаю, как объяснить. Тех, кто не ищет развлечений на стороне, не хочет разнообразия или острых ощущений. Тех людей, которые просто…
— Любят? — подсказала она.
Я кивнул.
— Бред, наверно. Но я не очень большой фанат свободы. Мне интересна моногамия, как ни парадоксально это звучит. Я слышал, Россия в этом плане более консервативная срана.
Аня отрицательно покачала головой.
— Как посмотреть. Мне кажется, что по большому счету все то же самое. Просто масштаб разврата в нашей стране не принято афишировать.
Я захохотал, притягивая ее ближе и укрывая пледом плечо.
— Серьезно, Алекс, со мной работала женщина, которая встречалась по молодости с самым красивым мальчиком на курсе, но кроме нее у него была еще подружка. Иногда они занимались сексом втроем.
— Боже, ну и сказки, — фыркнул я. — В России? Ты шутишь.
— Это было еще при Советах, Алекс.
— Не верю.
— За что купила, за то и продаю.
Аня сбросила плед расстегнула пуговки на рубашке.
— Тебе жарко? Опять температура? — напрягся я.
— Нет, это из-за камина. Все в порядке.
Я поцеловал ее в лоб. Действительно, холодный. А вот щеки зарумянились, и глаза горели. Она опять задумала свести меня с ума? Или придумываю? Или просто окончательно свихнулся рядом с этой невероятной колдуньей.
— Значит, тебе не нравится сразу с двумя девушками? — игриво заманивала меня в ловушку Аня, поглаживая по колену.
А знал, что она плетет паутину, но очень хотел вляпаться и достаться ей на обед.
— Как ответить на этот вопрос, Энни? Пожалуй, мне не нравились те девушки, а секс…Он был неплох. Хотя я предпочел бы больше внимания для своего члена, а они были увлечены друг другом.
Аня усмехнулась и опустила глаза. О, да, моя хорошая. Ты была сегодня великолепна, хотя нам и не стоило принимать душ вместе из-за твоей болезни. Когда мы рядом и голые, это непременно кончается оргазмом. Сейчас Аня была одета, и я тоже, но это
