— Нет! — строго, но спокойно отвечает Коля.
— Так выйду… — и дергаю ручку дверцы.
Но не успеваю, буквально, в несколько мгновений. Блокирует замки. Черт!
Одни командиры.
— Не дури! — опять вклинивается Марк. — Он знает, что это за человек, он сможет помочь. Это все не так просто, как нам кажется. Что у него другого помещения не было? У него их пруд пруди. Ему что-то нужно. И, скорее всего, от твоего отца. Он разбирается с этим…
Что ж, я тоже не полная дура… Дважды два сложить умею.
Цель у него, какая-нибудь, гадкая, не сомневаюсь.
Но сделать с ним пока ничего не могу.
У отца возможно есть связи, и у него, возможно, получилось бы.
Но дело в том, что это мои проблемы. Мои. И решать их, я хочу сама. И буду.
Если бы ко мне, пришел любой человек с улицы и предложил помощь в этом вопросе — я бы согласилась.
Но только не отец.
Тормозит около частной клиники. Скорая, конечно, не сюда привезла бы, а в городскую. Это к лучшему, там бы до утра нас продержали.
Как только отключает блокировку дверей мигом выхожу, и галопом несусь в приемное отделение.
Подойдя к администратору и не рассчитав силу, хлопаю паспортом по стойке. Медсестра не ожидала, видимо, и перепугалась.
— Доброй ночи!
— Доброй… Я сильно ударилась головой. Мне нужно обследование. А вот этих… — киваю в сторону входящих через автоматическую дверь Коли и Марка. — За мной не пускать. Пусть здесь сидят!
— Хорошо, как скажете. Проходите в сто пятый кабинет… — показывает рукой в нужную сторону. — Доктор свободен. А я оформлю все нужные документы, и сразу же принесу…
Отлично. Пусть посидят, подумают над своим поведением.
— Молодые люди! Вы куда? — тормозит их медсестра.
Отдаляясь дальше, слышу, что спорят. Но слов не разобрать. И, вроде, за мной не идут. И то, ладно.
Поговорив с врачом, меня на время обследования размещают в палате.
Провели полный скрининг организма.
Осмотрели невролог и офтальмолог. Сделали рентген и взяли кровь.
Теперь осталось дождаться результатов. Будут готовы, примерно, через час.
В палате, больно ничем не займешься. Врач предупредил, что телефоном и телевизором, пока лучше не пользоваться. Потому что, если у меня сотрясение, то это сделает еще хуже.
Буду просто сидеть или лежать, обязательно усну. А я не хочу здесь до утра оставаться. От нечего делать, выхожу в коридор.
Брожу по клинике. Я уже норм, только спать хочется. Ну, это понятно. Я устала и время уже… смотрю на часы в холле — третий час ночи. Да уж. Часа два уже, здесь.
Рассуждаю о последних событиях.
Я сильно переоценила свои возможности. И способности…
Первый бой я выстояла, хоть и проиграла, тупо на адреналине. Страх за Мишку и Колю тут сыграли мне на руку. А дальше, хрень получилась.
Эту сучку больше не видно и не слышно. Куда делась? Опять что-то замышляет?
И, вообще, надо заканчивать. И с ней и с Астаховым. Может снова Константину позвонить? Если сам не может через свое начальство, пусть даст контакты их начальства. И так далее. Думаю, все же есть люди, которые раздавят этого гада.
А эту, я даже не знаю как ее назвать, точно найдет. Я уверена…
Так! А куда подевались Коля с Марком? Должны же здесь быть.
— А где здесь были… — спрашиваю медсестру на посту, показывая на пустые места на лавочках. — Со мной?
— Вышли в кофейню… — с приторной улыбкой отвечает та, показывая на выход.
Нормально! Кофе они пить пошли! А мне даже глоточек воды запретили сделать, из-за анализов.
— Если что, я во дворе… — предупреждаю, чтоб меня долго не искали.
На улице веет свежестью и прохладой. Вдыхаю ночной воздух, глядя на звездное небо. Кислород, наполняя мои легкие, растекается по всему телу. Расслабляясь, отпускаю переживания последних дней. Нет. Месяцев.
Обещаю себе, что когда все закончится, поеду в отпуск.
Туда, где отчетливо видны звезды. Из-за фонарей они плохо просматриваются.
Закрываю глаза, представляю, как ярко они светят. Большая Медведица. И Малая. А больше, то и не знаю, ничего. Усмехаюсь. Еще обещаю себе, что обязательно выучу парочку созвездий.
— Ты дура? — яростный возглас.
И это голос Коли. Его я ни с кем больше не спутаю. Доносится откуда-то, из небольшого парка, находящегося прям на территории больницы.
Даже не раздумывая, направляюсь туда. Подходя ближе, замечаю Колю.
— Что ты творишь? Зачем ты это сделала? — не успокаивается он.
Встаю в тень, за колонну, чтобы не выдать свое присутствие.
— Я хотела искупить свою вину перед тобой… — женский голос.
Незнакомый. В темноте не могу разобрать, кто это.
— Я тогда сильно тебя подставила…
— Ха… передо мной? А перед сыном ты не хочешь вину искупить?
Это что, его жена? Настоящая?
— Перед моим сыном я не виновата…
Сучка! Что ты за мать такая?
Коля, закрыв лицо руками, качает головой из стороны в сторону. Он не в состоянии это слышать.
— Ты в курсе, что тебя ищут? И найдут… — осматривается, глядя по сторонам. — Может быть за мной следят. И уже…
— Ты же меня не сдашь? — ухмыляется. — Или ты за этот год настолько изменился, что пойдешь против своих принципов?
— Не сдам! При одном условии. Ты пишешь отказ от родительских прав и никогда больше не приближаешься ко мне и моему сыну!
— Согласна! — восклицает.
Тварь! Какая же, тварь! У меня внутри все кипит от негодования. Как можно бросить своего ребенка? Такого лапочку, как Мишка…
— Только, напоследок, скажу тебе кое-что… — тяжелым, надрывным голосом.
На некоторое время замолчала, видимо, подбирала слова. Мне даже показалось, что ей трудно говорить.
— Миша… не твой сын…
Капец! У меня аж все опускается…
— Что ты несешь? — начинает истерично смеяться Коля.
— И не мой…
— Что ты несешь, женщина? — уже более серьезно.
Теребит ее за плечи.
— А то и несу… — она начинает рыдать. — Наш с тобой сын родился мертвым!
Из моего горла выбился жалобный стон.
Боже!
Закрываю рот руками. Дышу через раз…
На меня с новой силой обрушивается боль и воспоминания из прошлого. Окатив меня с головы до ног, второй волной тут же осознание, что у него горе. Большое. И мне плохо, только от одного понимания, что ему сейчас тяжело.
Из меня вырываются тихие рыдания. Если мне так больно, то каково сейчас ему?
Горячие слезы текут по холодным щекам.
— А этого ребенка я "купила" у соседки по палате…
Этого? С таким равнодушием, как будто о покупке холодильника рассказывает. Это же живой человек!
Коля молчит. Обессиленно оседает на скамью. Закрывает лицо руками, согнувшись.
Но тут же начинает лупить руками по скамейке. Соскакивает, со всей силы пинает урну. Та отлетает в дерево, содержимое рассыпается.
Всегда сдержанный, дает волю своим эмоциям. И я даже не представляю насколько ему погано.
Сползая спиной по колонне ротонды, за которой я стояла, сажусь на ледяную и мокрую траву. В полной прострации.
— Как ты это провернула?
— Это не важно. Мне помогли… Поэтому я ушла к другому, понимаешь? Я не могла больше терпеть! — в ответ кричит, захлебываясь слезами.
Резко успокоившись, берет себя в руки.
— Вот тут указано место на кладбище, где похоронен наш сын… — вкладывает ему в руки. Уходит.
Коля побрел в другом от нее направлении. В шоке.
Вот сейчас ему нужна помощь. Он сам не вывезет. Но из меня помощник никакой. Может ему нужно какое-нибудь успокоительное?
Быстро вытерев слезы и взяв себя в руки, встаю.
Пока он не исчез из моего поля зрения, замечаю боковым зрением приближающуюся тень, кидаюсь в ту сторону за помощью. Попрошу позвать кого-нибудь из врачей.
Не успев открыть рот и выйти из тени, кто-то дергает меня назад, закрывая ладонью рот. Не успеваю ничего сообразить, чувствую резкий укол в плечо.
Ноги становятся ватными, я оседаю. Меня резко расслабляет и мой мозг отключается.
