– Давайте играть в «Марко Поло!» – воскликнул кто-то.
Жозефина любила эту игру, ей нравилось, зажмурив глаза, плыть в теплой воде.
По правилам, она должна крикнуть:
– Марко!
А другие отвечают:
– Поло!
И Жозефина поплывет на звук голосов, прежде чем они смолкнут, пока не удастся «запятнать» кого-нибудь, тогда пойманный должен водить.
Игра началась. Водила Сисси Топпинг. Она погналась за мальчиком Бэбом Джексоном, который ей нравился, но тот ускользнул, зато Сисси удалось поймать Жозефину.
Девочка изо всех сил зажмурилась, прислушиваясь к смешкам и всплескам.
– Марко! – крикнула она.
– Поло! – ответил хор.
Жозефина поплыла, зашарила руками по воде. Никого.
– Марко! – снова позвала она.
– Поло! – раздался веселый хор.
Жозефина наудачу попыталась кого-нибудь схватить, но опять промахнулась. Но ведь это вовсе не важно, пусть остальные проворнее, лишь бы игра продолжалась, лишь бы день длился целую вечность.
Жозефина замерла, напрягая слух, пытаясь уловить хоть какое-то движение, всплеск, шепот. Потом осторожно двинулась вперед, глаза закрыты, руки вытянуты. Дойдя до ступенек, она сделала шаг наверх, чтобы вода успокоилась.
– Марко! – опять воскликнула девочка.
Ответа не было. Жозефина не знала, что делать.
– Марко!
Молчание. Она словно оказалась в теплом, мокром, пустынном мире. Они решили подшутить! Сговорились не отвечать ей! Жозефина, улыбнувшись, открыла глаза. Она стояла на нижней ступеньке одна. Внезапно что-то заставило девочку глянуть вниз. Перед купальника стал красным – по ноге ползла тонкая струйка крови. Остальные, стоя на бортике бассейна, молча смотрели на нее. Жозефина в ужасе подняла глаза.
– Я…
И не зная, что сказать, быстро спрыгнула в воду, чтобы скрыть свой позор.
– Мы такого не делаем в бассейне, – сказала Мэри Лу.
– Зато поляки делают, – хихикнул кто-то.
– Эй, пойдем-ка лучше в душ!
– Точно. Я чувствую себя так, словно наступил на какую-то гадость.
– Кто захочет плавать в этом?
Жозефина опять зажмурилась и услышала удалявшиеся шаги. Все ушли, но она боялась сдвинуться с места, открыть глаза. Ей хотелось как можно крепче сжать ноги, чтобы остановить предательскую струйку. До сегодняшнего дня у нее еще не было месячных, и случившееся стало для девочки полнейшей неожиданностью. Этого просто не может быть. Ее друзья сейчас вернутся, скажут, что пошутили, что по-прежнему хотят с ней дружить, и счастье вновь придет. Нет-нет, они обязательно прибегут назад, объяснят, что все это было только игрой. А может, они уже здесь?! По-прежнему не разжимая век, она прошептала:
– Марко…
Звук замер в полуденном зное.
Жозефина не знала, сколько простояла в воде, не двигаясь, не открывая глаз.
«Мы такого не делаем в бассейне… Зато поляки делают…»
В висках стучало, словно молотом, горло сдавило тошнотой, желудок свело судорогой. Но Жозефина знала: уходить нельзя. Она подождет, пока друзья вернутся и скажут, что разыграли ее.
Послышался звук шагов, какой-то шорох, и Жозефина неожиданно поняла, что теперь наконец все будет хорошо. Друзья рядом! Она подняла голову. На ступеньках стоял Дэвид, старший брат Мэри Лу, с махровым халатом в руках.
– Я пришел извиниться за них, – напряженно сказал он и протянул ей халат.
– Возьми. Выходи из воды и накинь это.
Но Жозефина словно превратилась в ледяную статую. Она вновь стиснула веки, желая только одного: как можно быстрее умереть.
В этот день дела у Сэма Уинтерса шли совсем неплохо. Отснятый материал нового фильма Тесси Брэнд оказался выше всяких похвал, отчасти потому, что актриса из кожи вон лезла, лишь бы загладить все, что натворила. Но как бы то ни было, Барбара Картер, по всей видимости, будет объявлена лучшим продюсером года. Что, если все художники по костюмам ринутся ставить фильмы?!
Телефильмы «Пан-Пасифик» тоже имели успех, не говоря уже о том, что «Мой друг – Пятница», получил самый высокий рейтинг. Телекомпания вела переговоры с Сэмом о заключении пятилетнего контракта на мини-серии.
Сэм уже хотел отправиться обедать, но тут появилась Люсиль:
– Только что в бутафорской поймали поджигателя и ведут сюда!
Мужчина молча скорчился в кресле, лицом к Сэму; сзади стояли два студийных охранника. Глаза преступника злобно блестели. Сэм, едва оправившись от потрясения, понемногу приходил в себя.
– Почему? – спросил он. – Ради Господа Бога, зачем?
– Потому что не желаю твоей дерьмовой благотворительности, – ответил Даллас Берк. – Ненавижу тебя, эту студию и весь ваш вшивый бизнес. Я сам его создал, сам, ублюдок ты этакий! Заплатил за половину студий в этом говенном городишке! Все вы на мне разбогатели! Вместо того чтобы дать поставить фильм, вы пытались отделаться от меня, покупали дурацкие краденые сюжеты! Ты бы и телефонную книгу у меня купил, Сэм. Не хотел я никаких одолжений, мне работа была нужна! Из-за тебя я до самой смерти так и останусь ничтожеством. Никогда тебе этого не прощу!
После того как Далласа Берка увели, Сэм еще долго сидел неподвижно, думая о старике, вспоминая все, что тот сделал, чудесные фильмы, которые поставил. В любом другом бизнесе Берк был бы героем, председателем правления или, окруженный почетом, ушел бы на покой с хорошей пенсией. Но он выбрал магический мир кино.
В начале пятидесятых слава Тоби Темпла все росла. Он выступал в лучших ночных клубах Филадельфии, Чикаго и Нью-Йорка, на юбилеях, благотворительных вечерах и в детских больницах, откликался на все приглашения, был готов приехать куда угодно, в любое время. Любовь публики была нужна Тоби как воздух. Он не мог жить без аплодисментов, цветов, поклонников. Ничего, кроме собственной работы, не интересовало его. В мире происходили важные события, но для Тоби они служили всего-навсего источником нового материала для острот.
В 1951 году, когда генерал Мак-Артур получил отставку и сказал: «Старые солдаты не умирают – они всего лишь растворяются и уходят в прошлое», Тоби отреагировал замечанием:
– Иисусе, мы, должно быть, сдаем белье в одну прачечную – мое тоже вечно линяет.
В 1952 году, когда проводились испытания водородной бомбы, Тоби гордо объявил:
– Это еще что! Вы бы посмотрели, как меня принимали в Атланте!
Эйзенхауэра избрали президентом, Сталин умер, население Монтгомери бойкотировало автобусы, менялись люди, премьер-министры, политическая обстановка… И все эти события были фоном, на котором создавался новый репертуар Тоби.
