Тамара ушла и прикрыла за собой дверь.
Даже сложно представить, что она подумала о таких резких переменах в наших с Мотом отношениях. Честно сказать, я и сама не понимала, что думать… Просто плыла по течению.
Каждый день — как бой.
Сегодня я победила, но кто знает, что будет уже завтра и кто из нас выиграет главное сражение — покажет другому кузькину мать?
А вот подумать на досуге как же залеть в его телефон и стереть видео всё же стоит плотнее…
Сколько же я еще буду вот так пресмыкаться перед ним?
— Ну чего там? Закончила? — подошёл к столу Матвей как раз когда я заканчивала набирать заключительную фразу. — А то мне топать на треню надо.
— Да, дописала, — ответила я и поставила точку. — Принимай работу.
— М-м-м… Неплохо, — потёр задумчиво нос Матвей. — Я бы, конечно, и лучше смог, но и так сойдёт. Спасибо.
— Всё на сегодня? — уточнила я на всякий случай. А то спать не смогу, если он скажет, что недоволен и я опять в зоне риска.
— На сегодня — всё, — ответил он и вдруг склонился ниже.
Его руки по обе стороны от стола меня поймали в капкан.
Его глаза оказались напротив моего лица.
Чёрт, ну зачем так делать?
Доклад — пожалуйста, бог с ним.
Но зачем меня касаться?
— Я ещё вот что хотел сказать… — произнёс он, оглядывая моё лицо, словно искал в нём что-то. — Ты с моим братцем поосторожнее будь.
— В…каком смысле? — спросила я, пытаясь отодвинуться от него, но было просто некуда: я была заблокирована креслом и его руками по обе стороны от него.
— В том самом, — ответил Мот, остановив взгляд на моих губах, а потом посмотрел мне в глаза. — Серьёзных отношений он не приемлет. Если ты понимаешь, о чём я. Если хочешь стать девочкой на ночь, то можешь и дальше с ним общаться. Может, тебе такое нравится, я просто не в курсе...
Мне стало жутко неприятно и обидно от его слов…
52
Не отдавая себе отчёта, что делаю, от души залепила ему по морде.
А потом сама испугалась своего поступка — а ну как ответит сейчас?
И Матвей не остался в долгу — тут же скрутил мои руки за спиной и прижал меня к своему столу, нависнув сверху коршуном.
— Ты чё сделала — сама поняла?
— Что? — вскинула я гордо подбородок. — Не понравилось? Мне тоже не понравились твои очередные оскорбления!
— Оскорбления тебе не нравятся? — спросил он, наклоняясь всё ближе ко мне и прожигая меня серыми глазами, в которых плескался самый настоящий шторм. — А вести себя как… И бегать по свиданиям с незнакомыми парнями тебе нравится?
— Как кто? — зацепилась я. — Ну, скажи? Расскажи, что ты думаешь обо мне Мот, не стесняйся! Вряд ли твоя злая душонка меня чему-то удивить сможет.
— Как те, кого я использую и выбрасываю, — заявил он и я даже потеряла дар речи. Что он делает?! — Хочешь с ними в ряд? Это легко сделать. Надо просто продолжать гулять с ним, и он очень быстро сделает тебя взрослой.
— Но… Я же просто сходила с ним погулять, — почему-то начала словно оправдываться я.
— Так всё и начинается. Сначала погулять раз, потом два, а на третий ты уже раз — взрослая проснулась. А его и след простынет, поняла?
— Да с чего ты взял, что я такая? — попыталась я лягнуть его ногой. Вцепился в меня мёртвой хваткой! К тому же, ему-то какая разница? Это моя жизнь. Тоже мне, поборник за морали, который между тем сам с сердцами людей играет, словно это какие-то развлечения, а после выбрасывает их в мусорку.
— Да все вы такие, — ухмыльнулся он, при это гуляя взглядом по моим губам.
А мне только и оставалось, что удивляться.
Как он может быть вот таким?
Винит меня невесть в чём, а сам хочет поцеловать.
Как можно сочетать в себе такие разные эмоции и желания?
И почему он полагает, что все девушки — ветренные?
Какая-то одна ему нанесла психологическую травму, и теперь он на всех проецирует её?
— Не все, — снова попыталась я вырваться из его рук, но куда там… Там мог бы барахтаться слабый котёнок в лапах у медведя — без толку. — Полно нормальных девушек, которые себя берегут для любимого!
— И ты? — внезапно спросил, внимательно вглядываясь в моём лицо.
— И я — берегу, да. А что?
Матвей снова ухмыльнулся в ответ. Не верит, гад.
Впрочем, не плевать ли мне? Это его проблемы и его заскоки. Меня они вообще никак не касаются. Пусть только лапы свои уберёт и даст мне наконец свободы…
— И где же они, все эти верные и нормальные ходят? — продолжал язвить Мот. — Что-то не встречал никогда.
— Просто вокруг тебя одна шелупонь, — уколола я его, с вызовом глядя в серые глаза. — За что боролся — на то и напоролся.
Я намекала на его слишком уж откровенную выборочность насчёт того, с кем общаться. Сам такой круг общения и избрал, где девушки избалованы и лишены нормальных моральных устоев. Кто ж ему теперь виноват?
— А Андрей мне, может, нравится вообще? — ляпнула я зачем-то и тут же прикусила язык. Это однозначно было лишнее, но слово было уже не поймать — воробей вылетел.
— Даже так? — сжал он меня теснее и вдруг как-то рвано стал дышать. Крылья его носа так и раздувались в гневе. Он злится? Но на что? Или… Это ревность? — Так ты влюбилась, дурочка?
— А если и влюбилась — тебя это никак не касается, ясно? — рыкнула я на него. — Да отпусти ты меня уже!
— Договорим и отпущу, — не разжал пальцев он, настырно заставляя меня оставаться на месте и смотреть ему в глаза. — Жаль тебя расстраивать, малыш, но ничего серьёзного у вас не выйдет. Андрей не подходит для серьёзных отношений.
— Это не тебе решать, понятно? — огрызнулась я.
— Мне.
— Что — тебе?
— Мне решать.
— С чего это? — округлила я глаза.
— С того, Лина, что ты — моя, — заявил он, до боли сжав мои руки. — Моя игрушка. И играть в тебя буду только я.
53
— А губа у тебя не треснет? — спросила я, снова дернувшись в его руках.
Игрушка?
Играть в меня?
Ну, я тебе поиграю, козлик ты малолетний.
Завтра же сама приглашу Андрея на свидание.
Назло этому упырю.
— Не треснет.
— А мне кажется, ещё как треснет! Подарю тебе на день рождения губозакаточную машинку!
— Тогда заказывай уже на маркете, мой день рождения очень скоро.
— Обязательно закажу. Самую хорошо закатывающую твои наглые губы!
Матвей рассмеялся.
А потом вдруг замолчал и нахмурился.
Стал смотреть на мои губы.
Их стало колоть от такого взгляда — серая радужка, казалось, даже потемнела.
Матвей стал склоняться ко мне…
Поняв его намерения, я упёрлась руками в его мощную грудь и отвернула голову.
— Не смей меня трогать, — процедила я.
Мышцы парня вдруг напряглись.
Что — не нравится тебе отказ?
Ну извини. Я тебе и не навязывалась.
— Отвали.
Я довольно ощутимо его пихнула в бок, и он выпустил меня.
Даже спрашивать ничего больше не стала, вылетела как ошпаренная из его комнаты.
— Ох ты боже…
— Блин!!
Мы столкнулись едва ли не лбами с матерью Матвея за дверью.
— Куда ты так летишь? Что случилось-то? Пожар?
— Ничего, простите… Я просто тороплюсь.
— Куда?
— Звонка жду. Простите ещё раз.
Я помогла собрать с пола полотенца, которые она несла в ванную комнату, и ушла к себе в спальню.
Там долго ходила из угла в угол, гоняя мысли в голове.
Злилась, до отчаяния.
Потому что ничего сделать ему я не могу.
Он далеко не такой глупый, каким я видела его в самом начале, он разгадывает мои шаги наперёд, и оказывается первым и тем, у кого в руках сосредоточена власть.
Неприятно это осознавать, но это факт.
Единственный бунт, который я могу ему устроить прямо сейчас — продолжать общаться с Андреем. Матвея будет это злить, но только указывать мне, с кем общаться и встречаться, он никакого права не имеет. Пусть только попробует мне взять и запретить — я на это посмотрела бы!
