— Конечно, Никит. Я все сделаю, — отвечаю бодро. — Как ты себя чувствуешь вообще?
— Сносно, — усмехается. — У меня тут помощница нарисовалась, которая всячески поддерживает. Но больше, конечно, бесит.
Я бы сказала, что это прозвучало зло, но нет. Никита даже, кажется, веселился на том конце провода.
Прощаемся, и я собираюсь в офис. Перебираю одежду и понимаю, что некоторые вещи мне стали малы. В брюки и узкие юбки тупо не пролазят бедра.
Стою в нижнем белье перед зеркалом и осматриваю себя со всех сторон. Вроде как животу еще рано расти, но тело явно меняется. Грудь налилась, на попе и щеках тоже прибавилось.
Становлюсь к зеркалу боком и глажу плоский живот.
В этот момент распахивается дверь, и входит Рома:
— Дель, там Вера спрашивает…
Он тормозит и смотрит на меня с жадностью. Шумно сглатывает, тяжело дышит. Его взгляд блуждает по моему телу. Волков даже подается вперед, но я поднимаю с кресла халат и неспешно натягиваю его, мысленно довольно усмехаясь реакции бывшего мужа.
— О чем Вера спрашивает? — интересуюсь, завязывая пояс халата.
— Вера? — его взгляд прикован к моей груди.
— Вера, — отвечаю тихо, стараясь не засмеяться.
— Какая Вера? — он наконец поднимает взгляд и смотрит мне в глаза. — Ах да, Вера. Она спрашивала о…
Рома быстро моргает, а потом замирает. Клянусь, я слышу, как вертятся шестеренки у него в мозгах. Но, видимо, этого недостаточно, и, вместо того, чтобы закончить предложение, Волков просто разворачивается и выходит.
Прикрываю рот ладонью и тихо посмеиваюсь над мужем. Нахожу простое трикотажное платье и надеваю его. Делаю легкий макияж, собираю волосы и выхожу в кухню.
Тут никого. На тарелке лежат сырники, заботливо прикрытые полотенцем. Вера — святая женщина.
Делаю себе чай и принимаюсь завтракать. Как раз в этот момент заходит Рома.
Даже думать не хочу о том, где он был и что делал все это время.
— Куда собралась? — он садится напротив и присоединяется к завтраку.
— Надо съездить на работу, Никита попросил разобрать почту.
— На работу? — Рома хмурится.
— Тебе что-то не нравится? — ну давай. Разорись на меня.
Волков запихивает себе в рот сразу два сырника, демонстративно жует и качает головой из стороны в сторону, как бы говоря «нет».
— Вот и отлично!
Забавно наблюдать за тем, как Рома пытается держаться. Посмотрим, надолго ли его хватит.
— Мне тоже надо в город. Я отвезу тебя.
— Спасибо, — даже и не думаю сопротивляться.
На улице уже вовсю чувствуется присутствие весны. Шубу я сменила на теплое пальто, высокие сапоги — на полусапожки. Выхожу на крыльцо и едва не поскальзываюсь, потому что мимо меня со скоростью света проносится Байкал, который гоняет по огороду подросшего Базилио.
Рома ловит меня и прижимает к себе. Я инстинктивно хватаюсь за его плечо. Мы замираем. Все вокруг меняется. Сердце в груди бьется с сумасшедшей скоростью, меня так и тянет прильнуть к Роме. Безумно хочется, чтобы он держал меня в своих объятиях как можно дольше. Хочется поцелуев и большего. Гораздо большего. Мое тело рядом с ним превращается в мягкий и податливый пластилин.
Волкову не легче. Даже через полы пальто я чувствую его возбуждение. Горячее дыхание обжигает мне кожу шеи, разгоняя по всему телу мурашки.
Беременность что-то творит с моими гормонами, потому что мне безумно, просто до трясучки хочется близости.
Байкал снова утыкается мне в ноги, и я ойкаю, выводя тем самым нас с Ромой из оцепенения.
— Байкал, оставь в покое кота! — кричит Рома. Но собаке вообще плевать на команды. — Сумасшедший пес.
— Говорят, питомцы очень похожи на своих хозяев, — усмехаюсь я и иду в сторону машины.
— Хочешь сказать, что я того? — Волков крутит пальцем у виска.
Всю дорогу до офиса мы перекидываемся с ним шутливыми репликами, подтрунивая друг над другом. Рома снова заводит разговор о том, что сделает все возможное, чтобы быть на скрининге, а я уговариваю его сделать упор на работе.
Когда машина отъезжает, я направляюсь к раздвижным дверям офиса.
— Аделия! — зовет меня знакомый голос, и я оборачиваюсь.
— Инга? — хмурюсь.
Эта женщина поджидала меня тут?
— Мы можем поговорить?
Глава 46. Вина
Аделия
Инга переминается с ноги на ногу и нервно перебирает ручку сумочки.
— Я не отниму много времени, — произносит она умоляюще. — Тут напротив есть кафе. Можно я угощу тебя чем-нибудь? Мне очень нужно с тобой поговорить.
Инга не вызывает у меня симпатии, но и негатива к ней на удивление нет. Да, эта женщина обнималась с моим мужем. Пришла на прием, держа его за руку.
Но сейчас она выглядит подавленно, а я не карающий меч, поэтому отвечаю:
— Пойдем.
Мы размещаемся за небольшим столиком, делаем заказ. В ожидании Инга выхватывает из подставки салфетку и принимается нервно накручивать ее на палец:
— Я чувствую вину за случившееся, — начинает севшим голосом, и я спешу ее перебить:
— Твоей вины в этой аварии нет, — уверенно качаю головой.
— Вы с Никитой уехали из-за меня. Из-за того, что я устроила. — Я снова хочу ее перебить, но она поднимает руку и произносит более резко: — Нет! Даже не вздумай меня переубеждать. Я все прекрасно понимаю и хочу извиниться перед тобой. Прости, пожалуйста. И еще кое-что по поводу Ромы. Мы давно знаем друг друга, так как учились в одном университе. Он для меня, как и я для него, — просто знакомые, не более. Тогда на вечер мы пришли вместе, потому что ему нужно было попасть туда из-за тебя, а мне… мне — посмотреть в глаза Никите, ведь это из-за него я лишилась работы и средств к существованию.
— Из-за Никиты? — шокированно ахаю я.
— Да, — Инга кивает. — Это очень долгая и некрасивая история, которой бы я не хотела делиться, прости.
— Конечно, я и не настаиваю. Просто удивлена, — говорю задумчиво. — Никита всегда казался мне очень обходительным. Настоящим джентльменом.
— Джентельмен он со всеми, кроме меня, — печально усмехается она. — В общем, нас с Ромой никогда и ничего не связывало, кроме общей тусовки. А тогда, в доме… — кусает губу. — Понимаешь, Степан попросил меня поехать с ним, и в машине… как бы это сказать… показал себя не с лучшей стороны, и я просто испугалась. Наплела ему, что у меня есть мужчина, он не поверил и продолжил настаивать. А когда мы приехали и я увидела Рому, кинулась к нему, лишь бы Веремеенко увидел, что меня есть кому защитить. Я слышала, что Рома развелся и даже не подумала, что рядом может быть его жена.
Инга закрывает лицо руками:
— Господи, его беременная жена.
Мне жаль ее — видно, что Инга раскаивается, что ей не дает покоя то, что случилось. Она несет на себе вину за произошедшее, но, на самом деле, вина лежит на всех понемногу. На мне — за то, что не подумав кинулась прочь, даже не спросив у Ромы ничего. На Роме — за то, что допустил всю эту ситуацию. Вина Никиты необъяснима, но мне кажется, она тоже есть.
Официант приносит заказ и быстро ретируется, а я перехватываю руки Инги и крепко сжимаю их:
— Не надо плакать, — улыбаюсь как можно более добродушно. — Все закончилось хорошо. Кости срастутся, синяки уже сошли.
— Твое лицо, — она виновато смотрит на меня.
А я и забыла про шрам. Всю предыдущую неделю я провела отшельником, особенно ни с кем, кроме Ромы, Веры и Петра не общаясь.
— Это же такая мелочь. Тем более его можно легко убрать.
Инга неверяще качает головой:
— Его будет очень больно свести.
— Я еще подумаю, сводить его или нет, — широко улыбаюсь ей.
Еще какое-то время мы разговариваем с Ингой, а после она убегает.
Многое встает на свои места, хотя я и до этого понимала, что Рома мне не врет. Тем не менее верить ему сложно. Калейдоскоп силиконовых любовниц крутится ежедневно. И пусть сейчас у него никого нет, но раньше ведь были? Кто даст гарантию, что все не откатится назад? Что рано или поздно он наиграется? Или пресытится и ему надоест весь этот быт?
