Обдает сквозь ткань футболки горячим дыханием. Боже, такой родной. Нервная система в дребезги, и мне уже не сдержаться.
Слезы катятся градом, шмыгаю носом.
— Я так сильно тебя люблю. С того самого дня на затоне, как только разглядел. Просто тогда еще не понял до конца, как влип.
— И я очень сильно — всхлипываю. — Иди ко мне.
Его губы самые сладкие, самые нежные. Они везде.
Я обнимаю Влада за шею, когда тот подхватывает меня под бедра, на ходу скидывает кроссовки и тащит в спальню. Укладывает на разворошенную кровать и задирает футболку до шеи.
Мелкими поцелуями поднимается от пупка к груди, а я лихорадочно зарываюсь пальцами в его мокрые волосы, выгибаясь в пояснице.
— Обожаю, когда ты таскаешь мои шмотки. Просто крышу рвет.
А у меня как рвет от сочетания нежных губ и нетерпеливых рук по всему телу. Одежда летит к чертям. Сейчас нет места неторопливой ласке и долгих прелюдий. До дрожи хочется ощутить его полностью. На себе. В себе.
И так всю ночь.
* * *
Утром просыпаюсь в теплом уютном коконе, состоящем из Влада. Мы вырубились без сил, даже в душ не хватило сил сходить.
Губы сразу же расплываются в блаженной улыбке. Горячая грудь касается моей спины. Укутываюсь его руками еще сильнее, отчего парень недовольно стонет.
— Лисенок, чего возишься? Давай поспим.
— Давай — тихо шепчу и протягиваю руку, чтобы посмотреть на кольцо. Затем нахожу у Влада на безымянном пальце такое же и подавляю счастливый визг.
Целую руку, вдыхаю запах кожи и прикрываю глаза.
Из сна нас вырывает мелодия будильника на его телефоне.
— Блин, мне же сегодня утром на объект — стонет Влад. Недовольно кряхтит, целует меня в плечо, в волосы, шлепает по бедру и подрывается с кровати. — Я первый в душ.
И это фраза возвращает меня в те дни, еще до этой глупой ссоры, когда Влад всегда убегал мыться первым, обгоняя меня, иногда, даже в коридоре.
Лениво потягиваюсь, укутываюсь белоснежным одеялом, а потом…
Черт!
— Охренеть! — раздается из ванной.
Влад взъерошенный, абсолютно голый возвращается в спальню с моим тестом в руке. Семафорит им, как транспарантом.
Я жадно разглядываю его накаченные руки, узкую талию, рельефный пресс и крепкие ноги. И вообще не о том думаю.
— Охренеть — повторяет и принимается расхаживать по комнате. — Это наше?
— Наше — подтягиваю одеяло до подбородка.
— Блин, а ведь я говорил, что без гондонов нельзя тогда было… Когда узнала?
— Вчера.
— Охренеть — Влад взъерошивает волосы, еще раз смотрит на тест, а потом кидается ко мне.
Рывком стягивает одеяло, я даже пискнуть не успеваю, и прижимается щекой к моему животу.
— Маман у меня от радости с ума сойдет. Все Олега донимает, а тут я. Мы.
— Не сойдет — глажу его по волосам. — Они меня не примут. И ребенка тоже от меня не примут.
— Примут, куда денутся — целует рядом с пупком и дышит на кожу, отчего меня сладко мурашит.
— И тебе не страшно?… Влад, может не надо сейчас?
— С ума сошла? — рычит на меня и снова целует мой впалый живот. — Мне страшно. Я вообще, наверное, еще до конца не въехал. Но мы справимся. Обещаю, мы справимся. Веришь?
Верю.
Мы справимся. Потому что вместе.
Глава 30
Элли на маковом поле, Лампабикт — Немерено
ВЛАД
Спустя время…
— Я на нем не поеду — бузит Женька, надувая губы, точно обиженный ребенок. — Влад, ну, серьезно, давай лучше на машине.
А у меня уже горят глаза при виде моего железного дружка, покрытого столетней пылью в родительском гараже.
— У Заречья пробка, дорогу ремонтируют, а на нем мы быстро домчим, к тому же у нас время только до вечера.
— Знаю — Лиса вздыхает и проводит ладонью по кожаному сиденью. — Только не гони.
До базы добираемся довольно быстро, минуя пробку по проселочной дороге. Брат для нас оставил мой самый любимый дальний дом, в который мы сразу же закинули вещи, переоделись и отправились к затону.
Лиска шагает впереди, а я жадно рассматриваю ее стройное тело. После родов она довольно быстро вернулась в прежнюю форму, только грудь заметно округлилась и потяжелела, отчего у меня крышу рвет напрочь. Вернуться бы в домик и не выпускать ее из кровати до самого вечера.
Но я беру себя в руки. Женя очень устает с Темкой, она почти все время с ним одна. У меня учеба, работа, ремонт в нашей новой квартире, куда мы в ближайшем будущем планируем переехать, а у нее день сурка. Я стараюсь помогать, как могу, но все же вижу, как моя девочка под вечер валится с ног.
Сейчас Темку оставили на моих родителей. Мама в нем души не чает, как я и предполагал. Как только они узнали о беременности, сразу же приняли Женю. Мы помирились. Даже батя заметно подтаял и не лез больше ко мне со своими нравоучениями.
Вскоре мы поженились. Скромно. Просто расписались в ЗАГСе, а вечеринку решили закатить, как только Темка подрастет, чтобы его можно было оставить с няней, а после праздника, прямо на следующий день отправиться в свадебное путешествие куда-нибудь, например, в Венесуэлу. Пока к этому Лиска не готова. Да, и я еще не накопил. Все деньги вбухал в ремонт квартиры.
Забираю из проката сап и помогаю Жене забраться на доску, а сам встаю позади и отгребаю от берега.
И пока мы плывем, я, будто возвращаюсь в далекое прошлое, где я снова растерян, очарован и опьянен ее глазами, ее красотой. Где я уже ни о чем не могу думать кроме нее. В голове крутится — моя. И все остальное не важно. Все остальное пусть катится лесом. Лишь бы не упустить.
— Знаешь — Женя оглядывается в полоборота и улыбается. — Мне как-то неловко. Глупо, конечно, мы живем вместе, женаты, у меня от тебя ребенок. Блин, ты даже присутствовал на родах. Такое видел… Но сейчас я тебя стесняюсь. Словно, мы попали в тот день, и еще совсем незнакомы.
Точно мысли мои читает.
— Хм, Лисенок, а скажи честно, когда ты на меня запала? — хитро щурюсь, но за солнечными очками не видно. — В тот самый день, когда жадно пересчитала мои татухи, или еще раньше?
— Чего? — Женя кривится и сразу же отворачивается. — Не считала я твои татушки. И вообще ты мне не нравился. По школе ходил, как царек местного разлива. Только раздражал.
— Да, ладно — убираю весло, осторожно присаживаюсь на доску, свешивая по обе стороны ноги в воду, придвигаясь вплотную, обхватываю Лису за талию. — Вздыхала, наверное, по углам — и прохожусь губами по напряженной лопатке.
— Блин, Влад, упадем сейчас — взвизгивает Женька и хватается рукой за мое бедро.
Ржу в голос и раскачиваю сап, отчего тот накореняется, и мы летим в воду. А потом хватаю ее, выталкиваю вверх и дождавшись пока Женька отфыркнется, глотнет воздуха, прижимаюсь к мокрым холодным губам. Рычу в поцелуе, когда ее руки обхватывают мою шею. Мне всегда ее мало. До фантомной боли. Я бы не отлипал от нее вечность.
Уходим под воду. Снова выталкиваю нас на поверхность и подтягиваю сап. Женька смеется и смотрит на меня восторженным взглядом ребенка, отчего в грудине щемит распирающей нежностью.
Я до трясучки ее люблю. Голос, глаза, смех, даже ворчание. Ее стоны, ее тело, которое выносило моего сына. Я до сих пор не понимаю, как она смогла выносить этого толстощекого богатыря. Как он вообще в ней поместился. И безумно ей благодарен. Сейчас я без них своей жизни даже не представляю, хотя первое время было реально ссыкотно, как все сложится, ведь на мне лежала большая ответственность за нас.
Но мы справились. Как и обещали друг другу.
Возвращаемся уже под вечер. Женя Темку сама хочет уложить на ночь. Пока моей маме не доверяет. Вообще никому, кроме меня, не доверяет. Ей все кажется, что ни у кого больше не получится, хотя молока сцедила на роту солдат. И доводы о том, что у мамы как бы есть опыт, ее не вдохновляли.
— Уже вернулись? — встретила нас мама. Одна. А рядом на столе видео няня.
Женька аж окаменела.
— Вы уложили? А как? — мама только хитро лыбится. — В смысле, днем же он в коляске спит, а вечером так тяжело в кроватку укладывается…
