Ознакомительная версия.
– Ну о-очень просто! – сказала Лолка – по-азиатски узкоглазая, наголо стриженная девушка с сережкой в брови. – Завязываем кому-нибудь из вас глаза, потом все его по очереди целуют, а он угадывает, кто был первый, кто второй, кто десятый.
– А если не угадает? – спросил Георгий.
– Будем целовать, пока не угадает! – радостно объяснила хозяйкина подруга Жанна – не лысая, а, наоборот, с длинными спутанными волосами.
– За что ж именно нам такое счастье? – хмыкнул Федька. – Нет, я не против, конечно…
– Да вы же новенькие! – засмеялась Лолка. – Вы нас не знаете, не сразу угадаете, и мы вас зацелу-уем!
– Ну, Жорик, с кого начнем? – В Федькиных круглых глазах плясали чертики. – Может, жребий бросим?
– С рыженького начнем! – воскликнула лохматая Жанна. – Ну, Федечка, ну, маленький, давай с рыженького? А тебя я и так поцелую, – добавила она и немедленно чмокнула Казенава в губы.
– Эй, девочки, девочки, погодите! – засмеялся Георгий, заметив, что Лолка уже направляется к нему с пестрой косынкой в руке. – Дайте я вас хоть разгляжу, а то как распознавать-то буду? Вон вас сколько, всех и не упомнишь!
– А мальчики, кстати, тоже целовать его будут? – поинтересовался Федька. – Учтите, у Жорика ориентация убогая, старомодная, так что для мальчиков он интереса не представляет.
– Мальчики уже пьяные, – махнула рукой Жанна. – Они и нас-то не целуют, зачем им Жорик?
Два парня, о которых она говорила, не обиделись на ее слова и, кажется, даже не обратили на них внимания. Судя по отрешенному виду, с которым они возлежали на подушках, они были не только пьяные, но и обкуренные и потому казались чужими на этом празднике жизни.
Георгий обвел взглядом девчонок, которые как паиньки уселись вокруг него на полу. Оказывается, их было в общем-то немного, всего человек семь.
– Да-а… – Он картинно почесал затылок, разглядывая этот цветник и едва сдерживая смех. – Звать-то вас как? Ну, надо же как-то обозначать, кто меня поцелуем осчастливит.
– А ты зови, как в «Белом солнце пустыни», – засмеялась Лола. – Абдулла ты наш! Джамиля, Зухра, Лейла, Гюльчатай…
Передразнивая товарища Сухова, она тыкала пальцем в каждую из сидевших кружком девушек. Георгий сразу обратил внимание на одну из них – ту, которой досталось имя Гюльчатай. Правда, оно совсем ей не подходило: она нисколько не была похожа на маленькую смешную девочку, которая играла эту героиню в фильме. Хоть «Гюльчатай» и сидела, по-турецки скрестив ноги, но по ее осанке и развороту плеч видно было, что она высокая и такая, какую принято называть эффектной, а если присмотреться, то и просто красавицей. Лицо у нее было бледное, но именно эта бледность странным образом подчеркивала выразительную яркость всего ее облика – темных прямых волос, ровными крыльями падающих на плечи, больших, чуть удлиненных к вискам черных глаз, прямой резкой челки, доходящей до тонких, вразлет, бровей.
Девушка смотрела на Георгия, чуть заметно улыбаясь. И он обомлел, уловив эту улыбку на ее потрясающе изогнутых губах…
Никогда ни одна женщина так не улыбалась, глядя на него! Да что там – ни одна женщина так не улыбалась ему. Он сразу понял, что эта девушка улыбается не вообще, не от веселого настроения, а именно ему, и улыбается с откровенной, едва сдерживаемой страстью; не понять этого было невозможно. Пожар, который горел в ее темных глазах, словно перетекал в губы, заставляя их жить вот этой отдельной, страстной жизнью.
Поймав его взгляд, девушка откинула назад голову, провела рукой по лбу, как будто поправляя челку, – и у Георгия пересохло во рту и все перевернулось внутри от этого простого и беспредельно чувственного движения.
Он даже про французские жмурки забыл, заглядевшись на нее, но девчонки, конечно, не забыли.
– Ну что, Жорочка, всех запомнил? – Жанна подергала его за рукав. – Лолик, давай завязывай!
Пока они под веселый визг поочередно целовали его, пока Георгий с хохотом разгадывал эту восхитительную шараду, – он ждал только одного поцелуя и, конечно, сразу узнал его. Даже не узнал, а почувствовал всем телом. Сначала ее рука обвилась вокруг его шеи, и он в ту же секунду вспомнил про джунгли Амазонки и про какие-то фантастические лианы; потом он почувствовал на своих губах ее дыхание – горячее, немного отдающее вином; и наконец задохнулся от ее поцелуя – долгого, безоглядного, такого откровенного, словно они лежали голыми в темноте, а не стояли друг перед другом на коленях посередине людной комнаты.
– Ну а это, это кто? – раздались голоса. – Угадывай, угадывай, а то она от тебя не отлипнет, до смерти целовать будет!
Но вместо того чтобы оторваться от ее губ и что-нибудь сказать, Георгий откинулся назад и с восторгом почувствовал, что она не отпускает его – наклоняется, пытается удержаться, но не удерживается и падает на него сверху, не прерывая поцелуя.
– Так не че-естно! – Он узнал голос Лолки. – Трахаться не договаривались, это сверх программы!
– Да ладно тебе, Лолит.
Не снимая повязки с глаз, Георгий почувствовал, как, произнося это, девушка медленно, словно нехотя, отпускает его шею, отрывается от его губ. Голос у нее был под стать всему остальному – звонкий, но с хрипотцой; он сводил с ума одними только интонациями.
– Гюльчатай, открой личико!.. – простонал Георгий, срывая с глаз косынку.
Все засмеялись, захлопали и принялись чмокать и тормошить его уже без очереди.
– Умница, рыженький! – воскликнула Жанна. – Всех угадал, особенно Нинку. Она тебе за это, может, даст, если хорошо попросишь.
– А я и по-любому дам, – заверила Лола. – Даже если плохо попросишь. Ой, да ты хорошо-о попросишь, сразу ви-идно!
Но тут в комнату ввалилась очередная компания, как выяснилось, та самая, которую посылали за водкой, и все забыли про Георгия и про французские жмурки.
Через полчаса, догнавшись свежей выпивкой, девчонки затеяли танцевать под виолончель, на которой Лолка принялась наяривать какие-то немыслимые, но очень темпераментные мелодии. Потом виолончель оставили в покое, включили магнитолу, выключили свет, зажгли свечи, рискуя спьяну устроить пожар, растормошили отдыхающих парней, и танцы приобрели более чем откровенный характер.
Что и говорить, обещанная Федькой оргия удалась! Георгий увидел Казенава, окруженного несколькими девчонками. Он танцевал с каждой по минуте, и за эту минуту, несмотря на его деланое сопротивление, каждая успевала расстегнуть на нем какие-нибудь заклепки и «молнии», что-нибудь снять с него или хотя бы немного стянуть. После пятой партнерши Казенава впору было выпускать к шесту в стриптиз-клубе.
Впрочем, Георгий наблюдал за блаженствующим Федькой только краем глаза. Он оглядывался в поисках Нины, и все остальное интересовало его очень мало.
Ознакомительная версия.
