— Вы до сих пор любите свою жену? — улыбнулась я.
Генерал кивнул.
— Люблю, — улыбнулся Тимофей Потапович, — И всегда буду любить. Она умерла в том году, но подарила мне сына. Пусть, как это говорят сейчас, не я его биологический отец, но он был и остается для меня сыном. Я им горжусь. И ты, думаю, тоже.
— Емельян Ваш сын? — удивилась я. Генерал кивнул.
— Сын, — сказал генерал, — И я точно знаю, что он все для тебя сделает. Даже уйдет, если ты попросишь. Но никогда не перестанет любить.
На моих глазах появились слезы. Вспомнила лицо Сургута, когда он смотрел на меня совсем недавно, как только я пришла в себя.
— Я даже боюсь вспоминать последнюю пару дней, пока ты была без сознания, — вздохнул генерал, — Про операцию я вообще молчу. Пулю, что врачи вынули из твоей груди, он носит с собой. Злата, — генерал, протянув руку, сжал мою ладонь, — Я хотел бы, чтобы Емельян вновь стал прежним. Только ты сможешь помочь, правда. Вина не даст ему вздохнуть спокойно. Рано или поздно он сломается. И это будет страшно. А я не хочу терять сына.
Генерал вздохнул. Потом улыбнулся мне, открыто, ласково по-отцовски.
— Ты умная девочка, — сказал Тимофей Потапович, — Ну, хватит о грустном. Ты тут отдыхай, а я побегу решать дела государственной важности. Мне еще Ершова сажать, — генерал подмигнул мне и встал с кресла.
— А что с Александром? — прошептала я, чувствуя смертельную усталость.
— Златушка, — спокойно произнес генерал, — Об этом мы поговорим, когда ты поправишься. Врач не велел тебя расстраивать.
— Тимофей Потапович, — прошептала я, — Я устала бояться. Вдруг он вернется, и все повторится вновь?
— Не повторится, — успокоил меня генерал, — Емеля не позволит.
Уверенность генерала передалась и мне. Тимофей Потапович попрощался и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. А я, так и не дождавшись прихода Емельяна, уснула.
Если верить словам врачей, то я шла на поправку. Вставать мне еще не разрешали, но, по крайней мере, разрешили посетителей. Теперь Агафья и Марго каждый день навещали меня. Несколько раз привозили с собой Захара для поднятия боевого духа, как они мне пояснили. Вот только дух мой не очень то и поднимался. А все из-за неопределенности между мною и Емельяном. Нам все никак не удавалось поговорить. Просто стоило мне проснуться, как Емельян под разными предлогами сразу же исчезал из палаты, и появлялся, когда я уже спала. То есть, видела Сургута я мало. Но точно знала, что он каждую ночь проводит в моей палате, рядом со мной. И это действительно подкупало. И когда мое терпение иссякло окончательно, я решила прояснить ситуацию. Нет, вот обижаюсь на него, обижаюсь, а он даже не дает возможности высказаться. Дождалась прихода Агафьи и, как только сестра появилась в моей палате, попросила ее об одолжении:
— Позвони своему другу, — вздохнула я, — Пусть тащит свою тушку сюда, устала я от этих непоняток.
Агафья хмыкнула.
— Хочешь, чтобы он меня загрыз на выходе из больницы? — полюбопытствовала сестра.
— Не волнуйся, за тебя Велизар заступится, — улыбнулась я, и уже серьезно добавила, — Он всегда тут, когда я сплю?
Агафья кивнула.
— Тогда звони ему, и скажи, что я уснула, — попросила я. Агафья послушно набрала номер телефона Сургута и включила громкую связь. После одного длинного гудка услышала голос Емельяна.
— Что-то со Златой? — быстро спросил Сургут. Агафья многозначительно посмотрела на меня.
— Нет, все хорошо с твоей ведьмой, — заулыбалась Агафья, — Спит она уже.
— Понял, — облегченно проговорил Емельян, — Скоро буду.
Агафья сбросила вызов.
— Думаю, у тебя есть пара минут, чтобы приготовиться к конструктивному диалогу, — подбодрила меня сестра, и засобиралась уходить.
— Спасибо, — улыбнулась я.
Я легла удобнее, решив притвориться спящей. А Агафья, помахав мне на прощанье, вышла из палаты. Сургута долго ждать не пришлось. Услышала, как дверь тихо отворилась, осторожно захлопнулась. Тихая поступь шагов. Огромным усилием воли заставила себя лежать, не шевелясь, с закрытыми глазами. Пусть он и не договаривал мне многое в прошлом, пусть хранил тайны от меня, использовал мое родство с Борзым, но после долгих и мучительных размышлений я поняла, что скучаю по нему. И люблю. И сейчас самое время все начать с нуля. Если Емельян не возражает, конечно.
Почувствовала, как лежавшей поверх одеяла руки, коснулась теплая и уверенная ладонь Сургута. Он осторожно погладил мои пальцы. Почувствовала его губы на ладони. Выдохнула. Открыла глаза. Столкнулась со взглядом голубых глаз.
— Я…, - начал говорить Сургут, запнулся, потом прокашлялся, — Я медсестру позову.
И уже собрался выходить из палаты.
— Стоять! — скомандовала я. Емельян замер, встревожено посмотрел на меня, — Если уйдешь сейчас, то не советую возвращаться вообще!
Сургут стоял, так и не сделав шаг. Но и садиться не спешил.
— Нам пора поговорить, — выдохнула я.
— Тебе нельзя волноваться, — спокойно проговорил Сургут.
Скептично посмотрела на парня. Нет, то есть, когда он бегает от меня, я не волнуюсь, а вот во время разговора со мной что, истерика должна случиться, по его мнению?
После затянувшейся паузы, Сургут вздохнул. Сел в кресло, сцепил руки в замок.
Увидела, что его взгляд задержался на моей груди, там, где билось сердце.
— Я во всем виноват, — спокойно начал говорить Сургут, вот только в его взгляде не было и намека на спокойствие, скорее наоборот, — Я не должен был стрелять. И должен был сразу все тебе рассказать, еще тогда, когда вышел из больницы, а может быть и раньше.
— Мы оба виноваты, — прервала я его слова. Сургут отрицательно качнул головой, но промолчал, не стал спорить.
— Я много думала, с тех пор как очнулась, — начала говорить я, — Обо всем. И пришла к выводу. Ты чужой для меня.
Увидела, как на виске Сургута забилась жилка. Парень сцепил руки в замок еще сильнее. А я поспешила прояснить ситуацию, пока он не пришел к неверным и преждевременным выводам.
— То есть, я совсем не знаю тебя, — начала пояснять я, — Ничего о тебе не знаю. Только то, что ты следователь, у тебя язва, день рождения пятого декабря, отчим — генерал, и прикольные соседи. И все. А вот ты знаешь обо мне все, вплоть до проказ в детском саде и размера нижнего белья.
— Про белье не знаю, — поправил меня Емельян, — Плохо разбираюсь в размерах.
Пожала плечами.
— Думаю, ты понял, о чем я, — спокойно проговорила я. Сургут кивнул. Заметила только, что Емельян немного расслабился.
