Да, она совсем не глупа. И в наблюдательности ей не откажешь.
— Похоже, ты так и не освободилась из плена своих фантазий, — пробормотал он.
— Александр Макдауэлл мертв! — воскликнула она, словно уже отчаялась убедить его. — Он погиб на моих глазах!
— И ты никому ничего не сказала? Ни полиции, ни тете Салли, хотя она наверняка оплакивала исчезнувшего сына. Ты даже словом не обмолвилась, что тебе что-то известно, что она зря ждет. Он больше не вернется к ней!
Каролин не нашлась, что возразить ему.
— Раскаяние — вот что это такое, — произнес он. — Восемнадцать лет мучиться раскаянием — да, такому не позавидуешь! И знаешь, что я тебе скажу? Я прощаю тебя.
— Что ты сказал?
— То, что прощаю тебя, — повторил он великодушно. — За то, что ты смотрела, как меня убивают, и даже пальцем не пошевелила, чтобы меня спасти. Ну да, конечно, ты была ребенком и, возможно даже, не поверила собственным глазам. Так что это не твоя вина. Твоя дама-психотерапевт была права — не стоит даже об этом думать.
Каролин его слова не убедили.
— Ты самозванец, — повторила она. — И я не хочу наблюдать, как ты обираешь пожилую женщину.
— Тогда помешай мне. Докажи, что я не Алекс.
Пару мгновений она сидела с растерянным видом, как будто эта идея не приходила ей в голову.
— С какой стати? — спросила она, придя в себя.
— Потому что это не дает тебе покоя, сводит с ума. Я вот что тебе скажу, Каролин, — произнес он, вальяжно откидываясь на спинку сиденья, — давай заключим сделку. Если ты докажешь, что я самозванец, я исчезну, не прихватив с собой даже фамильного серебра. Просто уйду, и твоя жизнь вновь вернется в нормальную колею.
— Нет! — воскликнула она. — Ты этого не сделаешь! Если тот, кого Салли считает своим сыном, вновь ее покинет, она этого не переживет.
— Каролин, ей и так осталось жить всего ничего, — бесстрастно произнес он. — Давай, решайся. Так ты намерена разоблачить меня? Да или нет?
— Да, хотя мне и жалко Салли.
— Могу сказать тебе кое-что по этому поводу. Салли необходимо верить, что ее сын вернулся, восстал из мертвых. Неужели ты решишься лишить ее этой радости, когда она и так одной ногой в могиле?
В ее голубых глазах он прочел растерянность и неприязнь. Впрочем, ее можно понять. Он поставил ее перед дьявольски трудным выбором. Что поделать! Сегодня он не в самом своем милосердном настроении.
— Ну, ты и подонок! — произнесла Каролин, вложив в это слово всю свою ненависть.
— Угу. Еще одна общая черта, которая роднит меня с настоящим Алексом Макдауэллом, которого ты так любила! — шутливо воскликнул он. — Мой тебе совет. Не трать понапрасну время, пытаясь выяснить, кто я такой и кто из вашей семейки снабжает меня информацией. А если все же возьмешься за это дело и выяснишь, то держи язык за зубами. За это я обещаю сам не отравлять существование Салли. Как только ее не станет, тогда давай выкладывай все, что тебе удастся раскопать. И я с позором слиняю отсюда, прежде чем меня успеют посадить за решетку.
— Как все продумано. Вот только какая тебе самому от этого выгода?
— Теплая постель и сытная кормежка в течение еще нескольких недель, или сколько еще продлится эта комедия. Плюс моральное удовлетворение от того, что скрасил последние дни умирающей женщине.
Каролин презрительно фыркнула.
— А кто твой сообщник? Ты выдашь его полиции?
— Не думаю, что ты станешь вызывать копов. Думаю, ты удовлетворишься тем, что я снова исчезну. Разве я не прав? Так что тебе нет смысла и дальше терзаться чувством вины. Никто не собирается занимать твоего места у постели Салли, никто не покушается на деньги, которые ты заработала преданностью и терпением.
Она посмотрела на него с обманчивым спокойствием.
— Я солгала, — сказала она. — Я ненавижу тебя.
— Ну, конечно же! А как иначе! — игриво отозвался он. — И ты можешь облегчить свою больную совесть тем, что станешь всеми правдами и неправдами пытаться узнать, кто я такой. Давай! Я не стану тебе мешать.
Каролин посмотрела на него в упор.
— Ничего, — произнесла она спустя пару секунд, — я найду доказательства тому, что ты самозванец. И вот тогда решу, что с этим делать. Может, какое-то время тебя помучаю.
— Извращенка, — пробормотал он. — Только запомни одну вещь.
Она не проявила особого интереса к его совету, впрочем, ему было все равно.
— Может оказаться, что это не слишком разумное решение с твоей стороны. Есть вещи, которых лучше не знать. В конце концов, если Алекса и в самом деле убили, весьма возможно, что ты хорошо знаешь его убийцу. И если он или она поймет, что ты видела его тогда на берегу, ты рискуешь сама оказаться в опасности.
Каролин тотчас побледнела, и он понял: такое даже не приходило ей в голову. «А не получит ли она сама пулю в спину», — подумал он.
Впрочем, кто бы ни стрелял в избалованного подростка Александра Макдауэлла, кто бы ни сбросил его тело в океан, этот человек за прошедшие восемнадцать лет мог избавиться от преступных наклонностей. По крайней мере никаких неожиданных смертей или таинственных исчезновений в семействе Макдауэллов с тех пор не произошло, не было и несчастных случаев. Все члены семейства пребывали в добром здравии.
А вот если Каролин начнет все вынюхивать, их безопасный мирок окажется под угрозой. Какой же он эгоистичный ублюдок, если сам подталкивает ее к этому.
— Как мило, однако, с твоей стороны проявлять обо мне заботу, — язвительно произнесла она. — Я отлично знаю, почему ты хочешь, чтобы я выяснила правду про Алекса.
— И почему же?
— Если я узнаю, кто убийца, у тебя найдется повод его шантажировать. Потому что не факт, что ты получишь деньги Салли. А вот если кто-то восемнадцать лет назад и впрямь совершил убийство, он наверняка заплатит за молчание.
— О, мне такое и в голову не пришло! — театрально воскликнул Алекс. — Боже, какого ты высокого обо мне мнения! Скажи, а тебя не слишком волнует то, что я высосу деньги, и немалые, из кого-то из твоих родственников?
— Ничуть. Тот, кто убил Алекса Макдауэлла, должен за это заплатить, — спокойно ответила она.
— А я и не знал, что ты была к нему до такой степени неравнодушна. Лично мне он казался избалованным сынком и абсолютным мерзавцем.
— Он таким и был.
— Тогда почему тебе не все равно?
Каролин отвернулась от него, но Алекс уже знал ответ на свой вопрос.
— Ты ведь была в него влюблена. Или я не прав?
— Мне было всего тринадцать! — раздраженно воскликнула она. — В этом возрасте еще не влюбляются. А Алекс только и делал, что издевался надо мной. И ему было наплевать, что он делает мне больно!
