Я думала, что буду жить во лжи всю жизнь, и это будет засасывать все глубже и глубже, но теперь все позади.
Я — другая.
Я провела эту ночь в объятиях Криса Лэнгтона, человека, который никогда не спит со своим любовницами в одной постели до утра, человека, который назвал меня «моя любовь».
Это удивительно. Это волнует. Это вселяет абсолютно беспричинную и, наверное, бессмысленную радость.
Хлоя потянулась и блаженно вздохнула. Колокола вызванивали торжественно и чисто, словно возвещая Хлое новую жизнь, словно празднуя некую победу, словно обещая, что это утро станет утром ее новой жизни. Она открыла глаза и села. Здравствуй, мир. Я приветствую тебя. Все это благодаря Крису. Она никогда бы не решилась на такой сумасбродный и прекрасный способ изменить свою судьбу. Это он, Черный Принц, взял ее за руку и решительно провел нужным путем. Она благодарна ему. Больше, чем просто благодарна. И должна ему об этом сказать. Немедленно...
Только теперь она поняла, что в постели больше никого нет.
Смятая подушка, смутный отпечаток его тела на простынях — и пустота.
В первый момент она испугалась и смутилась. Потом решительно тряхнула спутаннными кудрями.
Он просто встал раньше. Может быть, ушел на пробежку. Может быть, колокола его разбудили.
Хлоя вновь улыбнулась своим воспоминаниям, вскочила с постели, завернулась в необъятный купальный халат и отправилась в гостиную.
Все окна были распахнуты настежь, и Крис стоял возле одного из них, глядя на залитый утренним солнцем Париж. Без рубашки, только в черных брюках, босиком. Темные волосы были спутаны.
Хлоя закусила губу, чтобы не лопнуть от счастья. Она провела ночь с этим мужчиной. Она его обожает. Она его хочет.
Мужчина не слышал ее шагов. Он хмурился и смотрел куда-то вдаль. Хлоя тихо приблизилась к нему и осторожно взяла за руку. Ее развеселило то, что он сильно вздрогнул. А что до мгновенной судороги боли на его лице, так она этого просто не заметила.
— Слышишь, Крис? Колокола вызванивают мою радость.
— Нет. Они зовут верующих на молитву.
— Нет. Они приветствуют меня!
Она рассмеялась и запустила обе руки в свои густые кудри, потому и не заметила, как он отошел от нее. На один маленький, почти неприметный шажочек. Словно стремился убежать.
— Ты хорошенькая...
— Я? Я красавица!! Я лучше всех!!!
— Приятно слышать такую самооценку. Кофе хочешь?
— Я хочу всего сразу!
Он засмеялся. Хлоя ответила таким же смехом.
— Я хочу кофе. Я хочу все увидеть. Я хочу летать.
Она раскинула руки и зажмурилась, точно хотела обнять весь мир, Париж, мужчину рядом с ней, все, что окружало ее и дарило ощущение такого безмятежного счастья.
Крис осторожно подал голос.
— Начнем все-таки с кофе. Он, правда, немного остыл.
Она приняла у него из рук чашку, отхлебнула немного и наконец-то посмотрела ему в глаза.
— Ты давно тут стоишь?
— Недавно.
Он не выглядел ни счастливым, ни расположенным к беседе. Еще бы, нарушитель собственных правил!
— О, должно быть, это моя вина. Я храпела?
Теперь он улыбнулся.
— Нет. Ты вела себя хорошо. Тихо и спокойно. Не вертелась и не храпела. Спать с тобой — одно удовольствие.
— Слава Богу!
Крис испытующе посмотрел на нее.
— Ты нормально себя чувствуешь?
Настроение почему-то испортилось. Она не смогла определить, из-за чего.
— Да, конечно.
— А... кровь?
— Ну, есть немножко. Я должна об этом тебе говорить?
— Да.
— Зачем?
Его глаза стали злыми, а в голосе звучало самое настоящее смятение.
— Потому что ты добрая и смелая девочка, потому что ты всю жизнь говоришь людям только то, что им хочется слышать, чтобы не расстраивать их. Вот я, Крис, и я задал тебе вопрос, и ты ответила на него. Я счастлив, все счастливы, все хорошо!
Хлоя плотнее завернулась в халат. Утро как-то поблекло. Колокола стали звучать назойливо.
— Ты словно не в себе, Крис...
— Нет! Я в себе. Я просто пытаюсь вытянуть правду из лучшей в мире актрисы.
— И этот человек зовет меня невротичкой! Я думаю, ты просто не выспался. Я, наверняка, храпела, а ты, как вежливый человек, лежал и терпел...
Их взгляды столкнулись, высекая тысячу искр. Хлоя не понимала, что происходит.
— Хватит, Крис. Я никогда не чувствовала себя лучше, счастливее и довольнее.
Он помолчал еще секунду и отвел глаза.
— Что ж, значит, все в порядке.
Они завтракали, они разговаривали, они смеялись, они составляли расписание на день. Они вели себя, как друзья.
Но день стал чуть тусклее.
Потом Хлоя принимала душ, сушила волосы и переодевалась. Чуть подкрашивала глаза и губы, откровенно любуясь своими сверкающими глазами и румянцем на щеках.
Энергично сражаясь с непокорными кудрями, она вошла в спальню и застыла на месте.
Крис стоял возле смятой постели, и на лице у него было отчаяние, а в глазах — почти агония.
— Крис! Что с тобой?
— Так мало крови... и так много боли...
Она схватила его за руку, но та повисла безжизненной плетью. Словно он не хотел к ней прикасаться.
— Ну и что? Из разбитого колена крови больше, но ты же не сходишь из-за него с ума.
— Я причинил тебе боль.
Хлоя с шумом выдохнула воздух из груди.
— Еще раз повторить? Это ерунда. От ожога было в тысячу раз больнее.
— НО НЕ Я ТЕБЯ ОБЖЕГ...
И день стал еще мрачнее.
Они оба пытались исправить хоть что-то. Для этого нужно было просто болтать ни о чем. Крис обратил внимание на волосы Хлои и вяло сообщил, что в жизни не видел такой красоты. Хлоя легкомысленным голосом ответила:
— Кудряшки. Ужас всей моей жизни. Никто не принимает всерьез человека с кудряшками. Если я захочу заняться серьезной карьерой, мне придется обриться наголо.
— Не вздумай.
Она очень хотела, чтобы он прикоснулся к ее волосам, приласкал ее, но Крис этого не сделал.
Он только испытующе смотрел, как она стягивает волосы в хвост детской зеленой резинкой с двумя пластиковыми цветочками.
— Ты выглядишь на двенадцать лет.
— Я закончила университет, Крис Лэнгтон, и работала на многие известные компании. Так что мне не двенадцать.
— Сдаюсь.
— Крис?
— Да, Хлоя?
— Я подожду, пожалуй, с карьерой. Займусь личной жизнью.
Он ответил вежливо и безразлично:
— Как тебе самой будет угодно, Открытие.
Они спустились в ресторан, и Хлоя, не удержавшись, присвистнула.
— Интересно, неужели для того, чтобы съесть круассан с джемом, требуется столько фужеров, тарелок, вилок и ножей?
— Это отель высшей категории. Здесь останавливаются люди со всего мира. Кто-то предпочитает на завтрак две былинки латука, а кто-то — окорок с картошкой и пивом. Шведы едят копченого лосося и селедку. Итальянцы — пасту. Русские... никто не знает, что могут заказать русские. На всякий случай столы накрыты по полной программе.
