43
— Христо, ты совсем заморочил мне мозги. Ну не можешь же ты на самом деле думать, что «аэрофлотовский» самолет взорвали из-за меня! Точнее, из-за мехов отца.
Христо посмотрел на нее и сказал:
— Не сомневаюсь. Когда гуляют такие большие деньги и появляется возможность их изъять и, более того, убрать с рынка такого конкурента, как твой Меховой Дом...
— Да, мой, Христо, — она поморщилась, — хотя звучит пока смешно.
— Дорогая моя, после такого боевого крещения ты почувствуешь его своим. Все хорошо. Меха в море не утонули, ты жива.
— А кто про это знает? Цель достигнута, нет ни мехов, ни меня.
— Это еще вопрос, — Христо улыбнулся. — Я думаю, сам Господь Бог послал меня тебе на помощь.
Она улыбнулась.
— Я думаю, тут не только он побеспокоился. Иначе как объяснить, что ты тоже был зарегистрирован на тот рейс?
— О, это у вас просто. Сперва заказали билет и заложили в компьютер, а потом, когда подвернулась оказия в виде частного самолета, из компьютера вынуть забыли.
Да, это возможный вариант, подумала Ира. Но что-то скребло на душе. Чей-то очень знакомый почерк. Но ведь того человека уже нет на свете? Она сама была на его похоронах. Но он говорил, что будет смотреть за нею с небес. Он не сомневался, что попадет именно туда.
С самого утра Тони Атвуд думал только об одном когда он снова увидит Лин. Конечно, она не может так быстро сойтись с ним, ее муж еще не предан земле. Но случится ли это вообще? Тела погибших в авиакатастрофе не найдены, и единственное, что останется Лин, — опустить на воду венок и тем самым успокоить свое сердце. Тони Атвуд был из тех людей, которые считали: живое — живым. Сколько бы ты ни убивался по человеку, ушедшему в мир иной, его не вернешь.
Лина приехала ровно в шесть. Сегодня она была в костюме из зеленого льна, в легких туфельках того же оттенка и казалась похожей на изящную ящерицу.
— А вот и я, — сказала она Топси, которая вылетела ей навстречу, тряся ушами и обрубком хвоста.
На секунду ей показалось, что она не гостья, а полноправная обитательница этого дома, любимая собака встречает ее на пороге.
— Привет, Лин! — Следом за Топси вышел Тони, широко распахивая дверь. — Скорее, скорее, ужин на столе, мы все ждем тебя с нетерпением.
Лина смутилась, он говорил так, будто подтверждал ее мысль о том, что она возвращается к себе домой. А почему нет? — спросила она себя, если у нее возникло чувство дома именно здесь? Она вдова, у нее две девочки. Но если она выйдет замуж за Тони, а все идет к тому, она родит ему ровно столько детей, сколько он захочет. Он будет прекрасным отцом. О, Лина, ты просто сошла с ума, ну можно ли предаваться таким фантазиям? Как хорошо, что Тони Атвуд не может читать мысли.
44
Христо не сомкнул глаз в эту ночь. В голове проносились самые дикие идеи. Он понял, в какой невероятной опасности они оказались, и — о Боже — как ему хотелось спасти Иру и спастись самому. Он ни секунды не сомневался, что он с нею теперь навсегда, и это «навсегда» ему хотелось сделать как можно более долгим.
Самое печальное время суток — рассвет, когда растворяются грезы, и ужас, охватывающий человека, становится непереносимым. А придуманный вариант спасения кажется детски наивным.
Нет, он не должен так думать. Он спланировал все, до каждой мелочи. И если они точно выполнят этот план, их «навсегда» будет долгим.
Итак, заставил себя Христо сосредоточиться, прилетит вертолет, они выберутся из каюты через иллюминатор. Да, Ира наверняка проскользнет, а если он застрянет? Его широкие плечи не пройдут...
Ира разметалась во сне, тихо застонала, ей тоже что-то пригрезилось.
Так сколько им осталось жить? Теперь Христо отчетливо понимал, что их удерживают люди, жаждущие ее денег. Да нет, не просто денег. Мечтающие уничтожить Меховой Дом и занять его место. А значит, и катастрофа самолета связана с Ириной и ее мехами. И стоит ему отсюда выбраться, он докопается до сути.
После ужина Тони усадил Лину рядом с собой на толстый ковер перед камином, подкинул поленце в огонь и потянул ее за руку.
Она подчинилась.
— Знаешь, Тони, у меня странное чувство, будто мы с тобой знакомы всю жизнь.
— И мне кажется, что у меня не было ни одной женщины до тебя. А ведь мы даже ни разу не поцеловались.
— Разве? — Она смущенно потупила взгляд.
— Но тот поцелуй, в Болгарии, не в счет.
— Ты хочешь сказать...
— А я хочу сказать, что горю желанием по-настоящему тебя поцеловать. — Он подвинулся к ней и привлек к себе. — Лин, ты не поверишь. Со мной это впервые. Может заговорила кровь моих славянских предков? Они, как я слышал, сдержанны до поры до времени, а потом впадают в неистовство.
Она улыбнулась.
— И ты собираешься впасть?
— Да, — прошептал он и повалил Лину на толстый китайский ковер. — Я хочу прожить рядом с тобой всю оставшуюся жизнь.
— Но... — выдохнула она.
— Не продолжай, я знаю, что ты скажешь. Но могу поклясться, если бы катастрофы не произошло, я бы все равно отнял тебя у мужа.
— Но...
— Твои девочки станут моими дочками. Я заменю им отца.
На глаза Лины навернулись слезы.
— О Тони, мне не найти больше английских слов...
— Пусть между собой говорят наши тела. И запомни, я хочу много детей. Целый автобус...
Лин засмеялась.
— О нет.
— О да.
Он поднял ее на руки и понес в спальню.
45
— Христо, нам надо сделать рывок, — сказала Ира.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он, глядя на ее напряженную фигурку.
— Или мы совершим неожиданный для всех рывок, или отправимся кормить рыб, и очень скоро. — Она, не моргая, смотрела на Христо.
— Согласен. Я слышал разговор капитана с помощником. Через час сюда прилетает вертолет. Как я понял, завтра во Флориде начинается показ...
— Завтра? — воскликнула Ира. — Ты не ошибся? — Ее лицо пылало, а сердце билось, как бешеное. Господи, неужели еще есть шанс выполнить волю отца! Если так, она перевернет эту посудину, но сделает то, что должна.
Она соскочила с кровати и быстро оделась. Казалось, прошло не больше секунды, а она уже стояла перед Христо в джинсах и небесно-голубой майке, рыжеватые волосы светились, казалось, стоит прикоснуться к ней, и ударит электрическим током.
— Христо, я все продумала. Мы выберемся на палубу, где приземлится вертолет... — Она говорила очень тихо, одними губами. Они давно научились понимать друг друга почти без слов.
— Но мы не можем выйти через дверь.
— Я пролезу через иллюминатор.
— А я? — А он-то думал, что она безмятежно спит, чувствуя себя совершенно защищенной его присутствием.
Христо увидел, как она напряглась.
