Бренда повернула регулятор громкости и снова опустилась в кресло, обхватив руками колени и пристально глядя на аппарат.
— … поэтому, пожалуйста, оставьте сообщение после гудка, — говорил ее голос.
— Бренда? — прозвучал голос Гарри, такой громкий, что Шелби чуть привернула регулятор. — Бренда, девочка, я знаю, что ты там. Давай, малышка, возьми трубку. — Последовала пауза: Гарри ждал, Шелби же держала руку на телефоне и предостерегающе смотрела на Бренду. — Я знаю, что ты рассердилась, малышка, и я не виню тебя. Она показала мне билеты. Они действительно на тот самый уик-энд. И мама едет от церкви, поэтому если заберет свои деньги, то это отразится на всех остальных… что-то в этом роде, Она сожалеет, правда. Даже плакала. Честно, малыш, ей так плохо из-за…
Бренда наклонилась и выключила звук.
— Ей плохо? Похоже, это мне сейчас станет плохо. — Она снова откинулась в кресле и закрыла глаза. — Все та же старая песня, Шелли. Она будет продолжать в том же духе, пока не загнется, а я пойду к алтарю, держась за проклятый ходунок. Черт, спляшу ли я когда-нибудь на могиле этой старухи?!
— Но все же есть человек, который любит тебя, пусть даже его мать дьявольское отродье. — Шелби сделала основательный глоток из новой бутылки.
— Ты о чем? У тебя же есть Паркер, нет? Он хочет на тебе жениться.
— Хочет ли, Бренда? На самом ли деле? Как мне выяснить?
— Ну… не знаю. Может, когда вы занимаетесь любовью? Шелби поперхнулась вином.
— Занимаемся… занимаемся любовью? Бренда, мы никогда не занимались любовью. То есть сегодня вечером с Куинном я… оказалась ближе к этому, чем за два года с Паркером.
Бренда взглянула на горлышко своей бутылки.
— Это… угнетает. Шелби усмехнулась.
— Да, не правда ли? Хочешь еще вина? Я хочу. У меня звенит в ушах. Кажется, я продолжу.
— Похоже на план действий. — Бренда с трудом поднялась. — Принесу чего-нибудь закусить. Какой смысл напиваться без закуски? Поэтому я и ношу эти дурацкие платья. Они скрывают мое пристрастие к закускам.
Они взяли четыре бутылки спиртного, миску сухих крендельков, обсыпанных солью картофельные чипсы и непочатую коробку сырных крекеров.
Вернувшись в гостиную, Бренда включила телевизор. Шел какой-то старый фильм, и она приглушила звук.
— Наверняка какая-нибудь ерунда. — Бренда указала на экран. — То, что нам сейчас нужно.
— Как сказал бы мой дядя Альфред — а он говорит это по любому поводу и без всякого повода, — выпью за это!
— А ты ничего, Шелли, знаешь? — Бренда смотрела на новую подругу слегка затуманенным взором. — Ты могла бы быть настоящим дерьмом, а вот нет. Ты клевая девчонка. Ох, вот опять звонит. И так будет всю ночь.
— Не отвечай, — предупредила Шелби, когда Бренда сделала движение в сторону телефона.
— Не буду. Только включу громкость. А, вот он…
— Бренда? Возьми трубку, Бренда. Ну, будет, я же знаю, что ты дома.
Бренда хмыкнула.
— Голос у него обиженный. Что ж, хорошо. Мне пора уже перестать дергаться из-за него по каждому поводу. Пусть помучается.
— Бренда? Если ты не возьмешь трубку, я больше не позвоню. Я не шучу, малышка. Не позвоню. Эти ссоры не могут продолжаться, малышка, из-за тебя я меж двух огней — между тобой и мамой. Мне нелегко, ты же знаешь, Бренда. Черт побери, Бренда, возьми трубку! А, к черту… Щелк.
— Отлично. — Бренда выискивала в миске свои любимые подгорелые чипсы. — Теперь он злится на меня за то, что я посмела рассердиться на него. Это так по-мужски. Хорошо, что ты не позволила мне ответить ему, Шелли. Это очень поучительно, верно? Мы правы — мы, женщины, — но не виноваты в том, что мы правы. — Она тряхнула головой. — Ты понимаешь меня, или я уже очень пьяна?
— Какая разница, — отозвалась Шелби, погруженная в размышления.
— Да, ты права. Fly ладно, я отключу звонок. Конечно, Шелли, он должен какое-то время повариться в собственном соку. Может, без его массажа и его… ну, в общем, может, если я не буду всегда так чертовски доступна, у Гарри просветлеет в мозгах. Кроме того, это старая песня, мы пели ее уже миллион раз. Ну ладно, выкладывай, Шелли, что еще тебя беспокоит? Я знаю, дело не только в поцелуях Куинна, от которых у тебя внутри все дрожит.
— Беспокоит меня? Все, Бренда, меня беспокоит. Я ходила в ту же школу, что и моя мать, получила такой же диплом. Вступила в те же клубы, занималась той же благотворительностью. Работать после колледжа я не пошла, потому что Тейты не работают. Я просто продолжала делать то, что мне говорили. Пойди туда, сядь здесь, подпиши этот чек, обручись с Паркером, потому что…
— Потому что ты любишь его? — с готовностью подсказала Бренда.
Шелби покачала головой:
— Нет, едва ли. Скорее, я обручилась потому, что мне подошло время выходить замуж. К двадцати пяти годам моя мама была уже замужем. Сомертона сна родила в двадцать шесть. Мама поступила так, как ей говорили. Вышла замуж, родила младенца мужского пола и главного наследника. Четыре года спустя, в разгар одного из пьяных приступов нежности, какие случались у папы с мамой, они зачали меня. И родили, чтобы вырастить, как маму. В точности так был запрограммирован — да, запрограммирован — Сомертон: вырасти таким же, как отец. Ну а Сомертон нарушил традицию, и наверное, мне тоже надо так поступить!
— А как Сомертон нарушил традицию? — поинтересовалась Бренда, радуясь возможности отвлечься, уже готовая снять трубку, если Гарри осмелится позвонить в последний раз.
Но Шелби не слушала ее.
— Такая чертовски послушная. Послушная маленькая Шелби, это я. Не делай этого, не делай того. Всех слушай, оправдывай их ожидания, связанные с Тейтами. И вот теперь я должна выйти замуж, потому что мне пора. Боже, Бренда, какой ужас!
— Как он нарушил традицию? — снова спросила Бренда, полагая, что это важно. Раздался почти беззвучный щелчок автоответчика, и завертелась кассета. Бренда проигнорировала это. «Заговори себя до умопомрачения, мальчик, — подумала она. — Может, ты наконец хоть что-нибудь поймешь».
Шелби посмотрела на уровень жидкости в своей уже третьей бутылке и ловко понизила его еще на два дюйма. Дядя Альфред был прав: затуманенные мозги — счастливые мозги, по крайней мере пока не протрезвеют утром, чего дядя Альфред не позволял своим мозгам уже несколько десятилетий.
— Понимаешь, к этому времени он мог бы уже найти меня.
— Кто? Твой брат?
— Нет, Бренда, не Сомертон. Паркер. Он уже нашел бы меня, если только не рад, что я уехала, и надеется разорвать помолвку. Только Паркер не сделает этого. Объединяется слишком много денег, чтобы он на это пошел. Паркер практичный. — Шелби рыгнула, чего не делала никогда в жизни. — Паршивец. Практичный паршивец Паркер подцепил… что-нибудь на «п». Аллитерация. Я всегда любила аллитер… аллитер-асссыы.
