– Хм, профессор Уэллес, можно подумать, что вы психолог!
– Вы сообразительны.
– А разве нет?
Гидеон включил левый поворот, зная, что они недалеко от своей цели, и пожалел, что у него оставалось мало времени, чтобы поговорить с Лорой еще.
До того момента он никогда не представлял Лору Ван Гилдер легкоранимым подростком, получившим тяжелые удары и перенесшим их. Такой же, как и все остальные люди.
Одно было ясно – он не сомневался, что ее встреча с охотником за приданым оставила в ее душе глубокий безобразный шрам. Сознавала она это или нет. Такие шрамы плохо заживают. Такие шрамы не видны.
Гидеон тяжело вздохнул, затем подъехал к обочине и остановился. Когда он выключил мотор, Лора посмотрела на небольшой многоквартирный дом.
– Так где мы? – спросила она, переходя на более безопасную почву и решительно прогоняя из головы откровенные признания, сделанные за последние несколько минут.
Еще будет время поговорить о них позднее.
– Доктор Жюли Нгабе. Ее дом как раз за углом.
– Вы трудились как пчелка, – заметила она, выходя из машины и демонстрируя свои длинные ноги.
Гидеон с жадностью следил за ее движениями.
– О, даже усерднее, – самодовольно ответил он.
Девушка вопросительно подняла черную бровь.
Уэллес запер автомобиль и, шагнув к ней на тротуар, протянул руку. Он сделал это не думая. И Лора так же бессознательно взяла ее. В этот холодный и сырой ноябрьский день они шли по усыпанному листьями тротуару, держась за руки.
– Э, да, – сказал Гидеон.
Ее рука так уютно устроилась в его руке. Не маленькая, не хрупкая, не холодная, Он чувствовал, что именно такую руку он мог бы держать всю жизнь.
Лора подумала, не следует ли ей отнять свою ладонь. Ей этого не хотелось.
– Что же еще вы выяснили? – небрежно и с некоторым вызовом спросила она.
Гидеон честно ответил на этот вызов:
– Я узнал, что в колледже доктора Нгабе, колледже Св. Иоанна, заканчивается срок ее гранта.
– Это хорошо или плохо?
Гидеон пустился в долгие объяснения:
– Научная работа по гранту – это не постоянная должность преподавателя. Он предоставляется на какой-то срок, от года до трех или пяти. Он может быть неоднократным. Скажем, колледж хочет испытать некоего ученого. Этот ученый имеет хорошую репутацию, хорошо выполняет свою работу, но он еще молод, и не известно, что из него получится. Ему или ей предоставляют грант на научно-исследовательскую работу. Они становятся активными членами колледжа, им разрешают преподавать и пользоваться оборудованием, принимать активное участие в жизни колледжа.
– Но по окончании срока колледж может, если захочет, избавиться от них, – быстро сообразила Лора.
– Правильно. Но все не так плохо. Например, возьмите какого-нибудь вашего соотечественника. Он или она приезжают сюда в качестве стипендиатов Родса. Получают хорошую степень. Сейчас все они нацеливаются на профессорскую должность, скажем, в Йеле. Но конкуренция велика. Трехгодичная работа в Оксфорде обеспечивает хорошую характеристику и мощную поддержку при продвижении по служебной лестнице. Оксфорд получает способного преподавателя с хорошим образованием, который привлечет других стипендиатов Родса и надолго сохранит контакты с Оксфордом. Через три года он отправляется в Йель и начинает свою карьеру, а Оксфорд получает нового стипендиата. Все выигрывают.
– Если? – спросила Лора.
Ибо была уверена, что в этом сценарии должно быть какое-то «если».
– Если только стипендиат на самом деле не захочет остаться в Оксфорде навсегда и получить постоянный пост. В таком случае его жизни в колледже не позавидуешь.
– Но ведь колледж ею доволен, – возразила Лора.
– Ну и что?
Лора взглянула на Уэллеса. Не часто ей приходилось смотреть на мужчин снизу вверх. Она обнаружила, что это ей даже нравится.
Ей нравилось, что серый дневной свет не мог приглушить серебряный блеск его волос. Что серый туман уступал перед яркостью его холодных синих глаз. Ей нравилось идти рядом с ним. Нравилось, как смотрели на них прохожие.
Она заставила себя сосредоточиться.
– Вы говорите, что колледж Св. Иоанна не хочет предоставлять Жюли Нгабе второй грант?
– Я так слышал. У меня есть друг в ее колледже.
«Могу поспорить, что есть», – подумала она, немного ревнуя.
Почему-то она была уверена, что этот друг – женщина.
– Понятно. Но я думала, что номинация на премию Ван Гилдера даст ей шанс на новое продвижение.
Гидеон улыбнулся:
– Вы не знаете Оксфорда. То, что ваш совет по премиям, возможно, считает очень важным, здесь таковым не считается. В Оксфорде достаточно самодовольных профессоров, которые, держась за собственное место, все свое время посвящают тому, чтобы сделать жизнь невыносимой для перспективных и молодых.
– Особенно женщин? – с обидой сказала Лора.
– Нет. Они отвратительно относятся ко всем. Старый лев защищает свою территорию от молодого.
– Но должны же быть в колледже Св. Иоанна и хорошие люди. Они же вредят сами себе.
– Согласен. И если бы доктор Нгабе получила премию, место было бы ей обеспечено, в этом я не сомневаюсь. Но она не получила. И я подумал, насколько она огорчена и до чего могла бы дойти в минуту отчаяния.
– Вы хотите сказать, украсть кубок? – прямо сказала Лора.
Гидеон вздохнул:
– Кажется маловероятным. Но она могла считать, что берет только то, что ей причитается. Своего рода утешительный приз.
– Хм-м. Удобная позиция с точки зрения психологии. А как насчет более простой грязной денежной проблемы. Не думаю, что у доброго доктора большой доход.
Они уже подошли к дому. Это был скромный, прилегающий к соседнему дом, в прекрасном состоянии и с маленьким ухоженным садиком.
– Вы думаете, она не знает обо всем? Я имею в виду удар, который готовит для нее колледж? – с любопытством спросила Лора.
– Почему бы нам не спросить ее? – пожал плечами Гидеон.
– Да. Что ж, приступим.
Дверь открыла сама Жюли Нгабе. На ней был яркий оранжево-изумрудно-зеленый тюрбан и такой же расцветки широкое развевающееся платье. Как и всегда, она выглядела красавицей и сохраняла свой благородный и отчужденный вид. Рядом с ней Лора почувствовала себя оборванкой и неженственной.
– Профессор Уэллес. Как приятно вас снова видеть, – любезно сказала, доктор Нгабе. – И мисс Ван Гилдер. Пожалуйста, входите. Я не ожидала гостей. Извините за беспорядок в доме.
Жилище выглядело безукоризненно. Ни пылинки, ни единой вмятины на диванных подушках.
– Чай?
– Спасибо, – сказал Гидеон и позволил ввести себя в гостиную и усадить на большой мягкий диван.
