Во сне она вновь и вновь переживала те самые решающие минуты, когда он снял трубку… Только во сне она знала, что, раз он говорит, что это по делу, значит, так оно и есть. Во сне она протягивала к нему руки, а не отворачивалась от него, и шептала, что будет ждать его… что любит его… что желает его.
Но это во сне, а в действительности она сама разрушила то, что начинало зарождаться между ними.
На выходные она поехала к сестре.
— Что с тобой? — спросила ее Сара, когда они готовили обед.
Шарлотта, не щадя себя, рассказала ей все без утайки.
— Я просто не знаю, что мне делать, — заключила она.
Сара подняла бровь.
— Теперь тебе остается только одно, тебе не кажется? — заявила она. — Иди к нему. Объясни ему все, признай, что была не права, скажи, что наврала насчет Бивана…
— Нет, не могу, — не дала договорить ей Шарлотта. — К тому же он и слушать меня не хочет. Он так холоден со мной, Сара.
— А если бы ты оказалась на его месте, ты была бы сговорчивее? — спросила Сара и тут же добавила:
— Шарлотта, ты же любишь его, и мы обе это знаем. Ну ладно, даже если он прогонит тебя… Да, он может сказать, что ты ему больше не нужна, но надо хотя бы попробовать объяснить ему, как все было на самом деле.
Поставь себя на его место. Как бы ты себя чувствовала, услышь ты от него такое? Откуда же взяться теплу?
— А что, если он не захочет меня выслушать? Что тогда?..
— Шарлотта, я не хочу тебя учить, — заметила Сара. — Я только хочу сказать, что на твоем месте сделала бы я. Мне кажется, что я так просто не отказалась бы от своей любви. Ну, подумай, что тебя удерживает? И что ты теряешь?
— Только остатки моей гордости, — хмуро ответила Шарлотта, но на обратном пути все никак не могла выкинуть слова Сары из головы и, достигнув развилки, вместо того, чтобы повернуть к дому родителей, помимо своей воли поехала прямо, за город, туда, где живет Дэниел.
Уже у самого дома Шарлотта едва не растеряла свою решимость и чуть не повернула назад, но вспомнила слова Сары и свою любовь к Дэниелу.
По крайней мере стоит попытаться… Попытаться что? Вымолить у него ответную любовь? Нет, этого она делать не будет. Ведь он, скорее всего, только и испытывал к ней что обыкновенное плотское желание.
А что, если он не захочет выслушать ее? А что, если он даже доволен тем, как все разрешилось? Что, если?..
Поворачивать назад было уже поздно: она видела его дом, да и его самого. Дэниел копался в саду.
Он тоже ее увидел и хмуро смотрел на машину, все еще держа ногу на вилах; она неуверенно остановилась невдалеке, и он пошел к ней.
На нем были старые, выцветшие джинсы, заправленные в высокие сапоги, и рубашка с засученными рукавами, а щека была измазана землей.
Она медленно, с сердцем, придавленным тяжестью безнадежности, выбралась из машины.
— Шарлотта.
В его голосе не было и намека на теплоту, улыбка не притаилась ни в глазах, ни в уголках губ, и хрупкая надежда, что начала зарождаться у нее в душе, рассыпалась в прах.
Она не уехала только потому, что он теперь стоял между ней и машиной.
Как все глупо получилось! Зря она примчалась. Ей хотелось только одного убраться как можно быстрее. Но теперь так просто не уехать, надо хоть что-то сказать.
Слова, которые она все повторяла по дороге, вдруг вылетели из головы, а под испытующим, совершенно бесстрастным взглядом Дэниела она вдруг заволновалась и выпалила:
— Я должна тебе кое-что сообщить. Взгляд его оставался суровым.
— Да? Судя по выражению лица, ты собираешься сообщить мне о том, чего я слышать не желаю.
Он отвернулся. Он не хочет дать ей даже возможность объясниться! Неожиданно, повинуясь овладевшим ею чувствам, она схватила его за руку и повернула к себе лицом, не обращая внимания на его сопротивление и на упрямую складку губ.
— Дэниел, пожалуйста, — умоляла она. — Мне нужно поговорить с тобой. Это… это важно.
Ей показалось, что сейчас он прогонит ее, но он вдруг передумал и, посмотрев мимо нее на темнеющее небо, сказал:
— Тогда пойдем в дом. Похоже, собирается дождь.
Дождь уже начался. Сначала упали огромные тяжелые, но редкие капли, но очень скоро полило как из ведра.
Когда они вошли в дом, небо уже настолько потемнело, что пришлось включить свет.
Дэниел пропустил ее вперед, а сам задержался, снимая сапоги. Несколько капель дождя поблескивали у него на рукаве, и Шарлотта с комом в горле не могла оторвать от них взгляд.
Ей не следовало сюда приезжать. Дэниел уже четко дал ей это понять. Когда она научится сначала думать, а потом делать? И нечего сваливать все на Сару, она сама решилась на этот шаг.
— Может, если я скажу, что догадываюсь, о чем ты со мной хочешь говорить, необходимость в этом отпадет? — вдруг предложил Дэниел.
Она была убита его тоном. В его голосе не было и тени чувства, если не считать неприязни.
Как он догадался? Может, он все время знал, что она врет насчет Бивана? Ей стало нехорошо. Какой же она себя выставила дурой.
— Дэниел… — хрипло начала она, но он прервал ее и жестко сказал:
— Нет уж, позволь мне… Ты прибыла сюда, чтобы сообщить мне о возобновлении своей помолвки и…
Шарлотта была настолько ошарашена, что едва могла говорить.
— Нет… нет… вовсе нет, — залепетала она. — Об этом и речи быть не может. Я никогда… мы с Биваном… это окончательно, я никогда его не любила…
Она замолчала, пораженная тем, сколько боли и горечи прозвучало в ее собственном голосе. Ее начало колотить, хотя в кухне царило приятное тепло.
— Шарлотта, — предостерег ее Дэниел, и в его голосе она услышала что-то вроде угрозы, что-то такое, отчего поняла, что назад пути у нее нет.
Поскорее бы все это кончилось! Надо бежать от него и от собственного унижения.
Она подняла голову и посмотрела на Дэниела, пытаясь не обращать внимания на боль внутри, на эмоциональное и физическое влечение к нему.
— Я лгала тебе, Дэниел, — набравшись духу, сказала она. — Когда говорила, что… что ты… Когда я говорила, что тоскую по Бивану… я лгала.
Большего она не могла из себя выдавить. Теперь пусть решает он. Пусть решает, прогнать ее или попросить у нее объяснений.
Но он сказал нечто совершенно неожиданное:
— Я знаю.
Все, это конец. Она бросилась к двери, ничего не видя за слезами, с трудом веря в то, что только что услышала.
Так, значит, он знал, что она лжет. Он с самого начала знал, что она лжет, и это не помешало ему произнести свою убийственную тираду!
Он догнал ее уже у двери и обнял, несмотря на сопротивление.
