– Рожу!..
…Хотела родить! И вот все мечты рушатся. Свадьба…
В ее голове свербит одно, что ребенка от не любимого человека она иметь не будет. Это был ее приговор нелюбви…
Клиника.
В палате лежат двое. Ирина и молоденькая девушка.
На ее тумбочке лежат принесённые санитаркой продукты. Из-под подушки торчит фото Евгения. Она смотрит в потолок, переосмысливая, что, же надела… Девушка смотрит на соседку, кивая в сторону фото, говорит с беспокойством:
– Не захотел?
Ирина поворачивает голову, немного развернувшись, заталкивает рукой фото под подушку, с сарказмом говорит:
– Нет! Он для меня умер!
Зло в адрес девушки:
– Мне просто стало страшно!
Она откидывает голову, отворачивается в сторону. Девушка приподнимается на локтях, не веря ушам. С жалостью смотрит на Ирину, беззлобно говорит:
– Ну и зря! Ребенок не при чем!
Она, же вынимает фото, рвет на клочки, бросает на пол.
Прячется с головой под простыню, рыдает.
ПРИГОВОР – НЕЛЮБВИ ЕЮ ПРИВЕДЕН В ИСПОЛНЕНИЕ.
ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД…
Генрих вошел в здание вокзала, оглянувшись по сторонам, он не заметил своего сокурсника, Бориса, что впрочем, и подверг переезду в Санкт-Петербург, наобещав «золотые горы», что все в Питере у него поставлено на ногу, проблем с трудоустройством у него не будет. Однако что-то он не спешил встречать с распростертыми объятиями друга. Генриху ничего не оставалось, как пройти в зал ожидания. Он сел на свободное место, подальше от любопытных глаз, чтобы осмотреться и что-то определить для себя, как и что, на лицо одно, что у него в этом городе никого нет, кроме Бориса. Надо ждать.
Он ощутил толчок в бок.
– Хочешь выпить? Как-то одному не с руки, а выпить неймется, – сказал мужик, очень похожий на чебурашку, весь всклокоченный, глаза счастливые… Мужик, вдруг признался: – Я сегодня дедом стал. Богатырь у меня родился! Во! Он свободной рукой показал объем в пространстве его внука, что говорит о большом росте и весе. На предложение выпить Генрих отказался, говоря, что дорога измотала, присел здесь отдышаться. Тот с пониманием без обиды отвернулся. Генрих открыл дорожную сумку, достал из нее ноутбук, включил сеть, стал рыться в интернете. Мужик вновь решил пообщаться, стараясь не быть назойливым с мольбой в голосе произнес:
– Слышь, Господин хороший! А может, все-таки составишь компанию, обмоем копытца, а? Он вытер тыльной стороной ладони набежавшую скупую слезу. Вслух признался: – Вот только, что сказали по мобилке, ни сном, ни духом. Картина маслом по– репински – «Не ждали»! Три часа дома не был и радость – дочка внука родила!
Господин хороший, явно был не в лучшем настроении, буркнул:
– Поздравляю! Мужик, с облегчением посмотрев на Генриха, сказал:
– Так, ты, мне, мил человек!.. Только скажи, ежели я тебе мешаю?! То я это… – На другое место уйду, места есть. Он показал рукой в сторону. – Компанию с кем выпить, я всегда найду! Было бы, что выпить, а охочих «пруд пруди», наберется. Вон сколько сидят с тоской в глазах. Не чай утро! А утро русскому мужику – одно мучение! Сушняк мучает.
Генрих, чтобы не показаться снобом, сказал:
– Прости, мужик! Утром я не пью, только после 6 вечера. У мужика даже отвисла нижняя губа, он почесал затылок, выйдя из стадия удивления, войдя в стадию восхищения, просто сказал:
– Завидую! Правильный ты мужик!
Похлопав по плечу Генриха, выпив несколько глотков водки из бутылки, встав, пошел в направлении выхода. Генрих проводил его взглядом. В толпе он успел рассмотреть силуэт Людмилы. Мысленно удивился, что та до сих пор еще здесь. Ему казалось, что при ее энергичности, она, уже должна бы была быть где-нибудь, далеко-далеко.
Часть пятая. Вера, надежда
…Людмила в нервном возбуждение сновала по Вокзалу. Остановившись у справочной, она, зло, бросив сумки, с кем-то ругалась по мобильному, кричала на весь вокзал, что ей до сих пор не подали машину, хотя обещали из диспетчерской таксопарка – подать, буквально через пять минут. Эти пять минут, для нее показались вечностью.
Она, как знала, что здесь, в Питере, ей прийдется столкнуться с неизвестностью и непредсказуемостью. Но, однако, ей пришлось ехать сюда, здесь появилась необходимость открыть офис дочернего издательства журнала «ЛАДА». С нуля только ей под силу начинать, она к этому привыкла…
НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД…
Провинциальный город. Она, Людмила учится в Университете на журфаке. Они живут с матерью в двух комнатной хрущевке, очень скромно. Их быт налажен до стереотипа «жизнь в тупике», где одни проблемы, которые мать не может разрешать вовремя, отчего ком проблем разрастается с каждым днем, довлея над ними.
После окончания учебы, Людмила едет к тетке Зине в деревню на отдых. Она миловидная, симпатичная девушка, в ней, как говорят, есть стержень в характере, что ее отличает, выделяет из толпы. В деревне ее все воспринимают зазнайкой, считая во многом заносчивой, высокомерной, так как она не хочет подлаживаться под стиль жизни тетки и ее, двоюродной сестры, Насти, что работает в сельпо.
Хотя, Людмила не выказывает каких-либо отличительных качеств, чтобы унизить или чураться родственников, но за спиной, ее воспринимают именно такой, говоря, что мать Людмилы, сестра т. Зины, Раечка, дочь в городе разбаловала. Все укоряют ей в глаза, что на ее наряды, та только и работает, мол, вымоталась на двух работах. Говоря, что их, Раиса Ивановна, пашет, как лошадь. После основной работы в магазине, меняясь, каждые три дня, бежит в больницу, где та работает еще и ночной сиделкой. Мужа у нее нет, да и личную жизнь, не может устроить, как надо. Только и живет случайными встречами, знакомствами. Так, как боится, что их домашний тендем раскачает мужчина, и она ущемит в этом свою дочь Люду.
Вот из-за этого и идет весь «сыр-бор» на селе, все родственники, словно взъелись, злятся на ее, Раечкину дочь, видя в ней, «вертихвостке» корень зла. Поэтому – то все и поучают, как Людмилу, так при телефонных разговорах и саму Раису. Она, Людмила хочет выучиться и быть противоположностью стереотипа женщин, что перед ее глазами. В деревне в неё влюбляется парень, Федор Иконников, тракторист, но она его ухаживания сдерживает в начале начал, при этом обращая его внимание на Настю, тот говорит, что та ему не нужна. Она, же ему говорит, что он ей, Людмиле, тоже не нужен, что у нее есть парень.
Родственники в своих назиданиях и наставлениях становятся опасны, так как за глазами ее оговаривают, Людмила чувствует их противостояние, уезжает домой. Федор от отчаяния проводит ночь на сеновале с Настей. Утром их находит в тесных объятиях, тетя Зина, заставляет того, сделать выбор – свадьба или статья, так как Настя несовершеннолетняя. Федор готов жениться, и делает это, скорее из мести к «городской».
