— Нет? — переспросил Рональд, и было в его голосе нечто такое, отчего у Оливии в сладком спазме скрутило низ живота. — Тогда вам стоит еще полежать и подумать.
— Я простужусь, заболею и умру. Вы этого хотите? — жалобно сказала она.
Удивительно, но именно эти слова заставили его встать. На его губах играла странная улыбка.
— Думаю, своей покладистостью вы заслужили сытный обед, — сказала Оливия, стараясь не смотреть на Рональда и делая вид, что всерьез озабочена состоянием своей одежды.
— Одним обедом вы не отделаетесь, — заверил он.
— Тогда двумя — наверняка! — И Оливия поспешила уйти, пока этот разговор не завел ее слишком далеко.
Рональд выждал несколько минут, чтобы успокоиться, и тоже отправился на кухню. Еще на лестнице он почувствовал запах, от которого его рот моментально наполнился слюной: ваниль, горячая сдоба… Лаура редко баловала его выпечкой. Готовила она неплохо, но с кухни никогда не доносились столь божественные ароматы и… детский смех? Дети в его доме?.. Внутри шевельнулась свернувшаяся клубком змея. Рональд шагнул в кухню.
— Дядя, ты приехал?! — завопил Винсент.
Оливия обернулась и увидела Рональда: огромного и ужасно недовольного. Ох, стоило накормить его раньше, чем вернутся с прогулки Карлос и Винсент! Щеки ее невольно окрасились румянцем при воспоминании о том, что именно ее задержало.
— Вин, что ты здесь делаешь? Где твоя мать?
— Мама уехала, уже давно, — охотно ответил Винсент. — Я здесь уже три дня, и мне очень нравится. Мы с Ливи каждый день пекли печенье, а Карлос разрешил поиграть со своей собакой и подарил мне игрушечный автомат. Я сегодня целый день стрелял…
Румянец Оливии стал еще гуще, и, наверное, ей назло Рональд поинтересовался:
— Ну и как, попал?
— Нет, он же игрушечный.
Рональд поймал выразительный взгляд Оливии и усмехнулся. Несмотря на ее отговорки, он был намерен напомнить ей о неоплаченном долге. И в самое ближайшее время.
— Хотите мате, Даррелл? — предложила Оливия. — Обед будет готов через несколько минут.
— Нет, я подожду.
— Тогда я уложу Вина спать, ему уже пора вздремнуть.
Мальчик вприпрыжку выбежал из кухни. Рональд увидел, что Оливия, догнавшая Винсента на лестнице, наклонилась и что-то прошептала ему на ухо. Мальчик засмеялся, а она ласково взъерошила его волосы.
— Вы умеете обращаться с детьми? — спросил он, когда Оливия вернулась.
Она только развела руками, как бы предлагая проанализировать то, что он видел собственными глазами, и подошла к плите.
— Почему у конюшни стоит оседланная лошадь? — продолжал Рональд допрос.
— Да вот хочу прокатиться, поэтому и попросила Карлоса оседлать кобылу. Да-да, Даррелл, я осмелилась взять вашу лошадь и хотела немного попрактиковаться. Надеюсь, вы нас не только не убьете за это, но и даже не покалечите.
— Кого это нас? — мрачно поинтересовался он.
— Меня и лошадь, — с готовностью пояснила Оливия, наклоняясь к пышущей жаром духовке. — Она довольно мила и очень послушна. Мне бы не хотелось, чтобы вы лишились такого прекрасного животного…
— Я же сказал, чтобы вы никуда не отлучались с эстансии!
— В целях безопасности, я помню. Но я не понимаю, что мне здесь может угрожать. И к тому же я никогда не катаюсь одна. Меня всегда сопровождает Карлос. Черт, вы опять кричите на меня, и поэтому я ничего не буду вам объяснять! — довольно запоздало возмутилась Оливия.
— Извините, я не хотел кричать. Я отвечаю за вас, — сказал Рональд уже спокойно, сразу остыв при упоминании о Карлосе.
— С каких это пор?
— Я обещал Патрику присматривать за вами.
Рональд лукавил, упоминая Патрика. Он сам бы не пережил, если бы с Оливией что-то случилось. Но сказать ей об этом сейчас означает снова нарваться на новый бесконечный спор.
— Звучит так, словно он просил вас присмотреть за стадом коров! Я не нуждаюсь ни в каком присмотре, так что можете забрать свое обещание обратно!
— Попробую, как только его увижу, — пообещал Рональд, и Оливия смерила его подозрительным взглядом.
— А что с матерью Вина? — спросила она, неловко переводя разговор на другую тему. — Винсент сказал, что она больна и больше не может присматривать за ним…
— Верно, она неизлечимо больна, — процедил Рональд. — Моя сестра наркоманка.
— Простите.
— Ничего. Я избаловал ее. После смерти отца она была очень подавлена, и я прилагал мыслимые и немыслимые усилия, чтобы ее отвлечь. — Рональд говорил совершенно спокойно, но Оливия уже знала, при каких обстоятельствах он лишился отца. — Потом она отправилась в университет, я до сих пор сожалею, что позволил ей уехать из дому. Она оказалась совершенно неприспособленной к жизни. Сначала нахваталась дурацких идей, потом связалась с феминистками. Она всерьез считала, что мужчины подлые свиньи, эксплуатирующие женщин в свое удовольствие, и сообщила мне, что готовится стать матерью-одиночкой, почти накануне родов. Мария родила Винсента, а потом стала употреблять наркотики. От отчаяния — как она мне сказала! Несколько раз я заставлял ее проходить курс лечения, но она все время срывалась. В последний раз она проходила курс полгода назад. Я решил, что сестра взялась за ум, и даже отдал ей Винсента, так как она поклялась, что завязала.
— Значит, вы сделали не все для того, чтобы она завязала, — вырвалось у Оливии.
Но Рональд не рассердился.
— Это значит, что она слабохарактерная кретинка, и теперь мне придется прочесать полстраны, чтобы отыскать ее в каком-нибудь притоне и вытащить из-под такого же наркомана, как и она сама, — устало сказал он.
Он что, решил шокировать ее подробностями? Рональд буравил Оливию взглядом, словно ожидал, что она немедленно зальется краской и начнет лепетать что-то несуразное.
Она подавила желание метнуть в его голову сковороду и холодно спросила:
— Вам обед подать в столовую?
Рональд растерянно огляделся, только сейчас обнаружив отсутствие Лауры.
— А где Лаура?
— Уехала с Антонио. Его жене тяжело справляться с тремя детьми.
— С тремя? А вы ничего не путаете?
— Наследник появился два дня назад. Его назвали Рональдом. В вашу честь. Лаура должна приехать послезавтра, и тогда она поведает вам эту историю в подробностях. Так что с обедом?
— Я поем здесь.
— Как пожелает сеньор.
Рональд понял, что Оливия все еще злится на него. Он смотрел, как она ловко расставляет тарелки.
— Я приготовила гаспачо, Лаура сказала, что вы его любите. На десерт вам придется довольствоваться домашним печеньем.
