Гарт любил проводить вечера на террасе, слушая несмолкаемую симфонию океана. Ветер играл сухими листьями исполинских пальм, возвышающихся вокруг дома, и это приносило необъяснимое чувство покоя. Для компании Гарт брал с собой Пуни. Обычно болтливая птица, всегда готовая разразиться гневными, бранными словами в неизвестно чей адрес, в такие минуты замолкала. Устроившись на плече хозяина, притихший Пуни вместе с ним чутко прислушивался к мягкому рокоту прибоя. В звенящей тишине равномерно раздающийся звук волн, набегающих на шуршащую прибрежную гальку, казался зовом какого-то таинственного, сказочного существа.
После ужина Дана и Роб отправились к себе. По ступенькам, прорубленным в застывшей лаве, они спустились с холма, оставив позади сверкающий огнями величественный дворец Кольтранов, и вскоре были уже у своего коттеджа. Поднявшись на террасу, откуда днем открывался панорамный вид на безбрежный океан, они остановились. Дана не знала, с чего начать разговор. После сегодняшнего ужина она была настроена весьма воинственно. Если Роб вновь полезет к ней целоваться, то ему несдобровать. Этот парень уверен в своей неотразимости. Считает, что все женщины сходят по нему с ума, однако он глубоко ошибается. «Представляю, какое его ждет разочарование», – скептически усмехнулась Дана.
– Ну и что тебе удалось разузнать? – Она хотела задать этот простой вопрос, не обнаруживая ту бурю чувств, что бушевала в ее душе, но актриса из нее была никудышная, и Роб прекрасно все понял.
Он плюхнулся в плетеное кресло и закинул длинные ноги на невысокие деревянные перила, идущие вдоль террасы. Большая, полная луна освещала землю слабым, призрачным светом, создавая романтическое настроение. Волосы Роба казались посеребренными, а в его потемневших вдруг глазах отражалась луна.
Не обратив внимания на дурное настроение, которое Дане так плохо удавалось скрыть, он придвинул поближе к себе другое кресло и, улыбнувшись, жестом пригласил ее сесть рядом.
Она рывком переставила кресло на прежнее место и с недовольным видом уселась.
– Большой Папа крутит любовь с богатенькой вдовушкой, – развязно заявил Роб.
– Ну и что с того? – Дана вспомнила, что во время затянувшегося, казалось, до бесконечности ужина вдова Мэллори бросала на Большого Папу пылкие взгляды. – Тебе не один черт, с кем он спит? – раздраженно продолжила она. Дана понимала, как отвратительно и пошло звучат ее слова, но остановиться уже не могла. Порой она ненавидела себя за то, что эмоции частенько берут над ней верх. – Какое отношение это имеет к нашему делу?
– Самое прямое. Большой Папа не разрешает никому заходить в его комнату. Он бы я Юджина туда не впускал, но кто-то должен там протирать пыль, застилать постель – короче, наводить порядок. Следовательно, он встречается с Минервой в ее бунгало, а не у себя, так?
– Ну, наверное. – Похоже, подумала Дана, во время ужина Роб совмещал приятное с полезным. Любезничая с ее сестрой, но не забывая о деле, он легко получил нужную ему информацию.
– Завтра вечером, когда Большой Папа отправится на свидание, я проберусь в его комнату. Мне кажется, я найду там много интересного.
– А если тебя схватят? Ты хоть представляешь, как это опасно?
– Я все предусмотрел. У меня есть две портативные рации. Одна будет со мной, другая у тебя. Ты спрячешься где-нибудь в кустах поблизости от бунгало Минервы и в случае опасности подашь мне сигнал.
– Хорошо, – побледнев, едва слышно прошептала Дана. Затея Роба была ей не по душе. Такие действия не иначе как незаконными не назовешь. Она всегда уважала право частной собственности и ревностно чтила закон. До сих пор Дана не могла простить себе того, что не сообщила в полицию о смерти Хэнка Роулинза. Облачаясь в судейскую мантию, она часто задавалась вопросом: есть ли у нее моральное право судить людей после того, что она совершила? Конечно, у нее не было другого выбора.
Но и сейчас она вновь оказалась в безвыходном положении. Дана даже предположить не могла, как далеко заведет ее знакомство с Тагеттом. И вот она уже почти соучастница незаконного проникновения в чужое жилище. Правильно ли она поступила, согласившись тайком следить за Большим Папой? Дана уже собиралась сказать Робу, что отказывается выполнять эту грязную работу, но в последний момент передумала. Ей во что бы то ни стало требовались доказательства того, что записки с угрозами – дело рук Кольтрана. Она не сомневалась, что неразборчивый в средствах Большой Папа способен на это, иначе зачем бы ему повсюду ставить «жучки» и скрытые видеокамеры? Этот отпетый мерзавец шпионит за своими гостями, чтобы затем шантажировать их.
Дана залюбовалась игрой лунных бликов на поверхности воды в заливе. «А Роб, кажется, абсолютно не нервничает, он в своей стихии», – подумала она. Что взломать замок, что начать ответный шантаж, ему все равно, и его не мучают угрызения совести. Жизнерадостный и всегда уверенный в себе Роб не знал, что такое уныние и долгие раздумья, и эта черта его характера нравилась Дане. Сама она была натурой нерешительной, постоянно одолеваемой мучительными сомнениями. Однако порой ее пугал его откровенный цинизм, граничащий с безжалостностью.
– Ты не хочешь спросить, что еще я разузнал?
– Ха! Я-то думала, что ты ухлестывал за моей сестрой, а ты, оказывается, работал, – не сдержавшись, вылепила Дана. Ее мнение о Робе изменилось в луч-Шую сторону, но только совсем чуть-чуть. – Так что еще?
– Эрик Кольтран каждую ночь проводит в городе со своей любовницей. Он возвращается рано утром, Принимает душ и успевает попасть на ранчо к началу Работ.
– Кто тебе это сказал? Ванесса? – сердито спросила Дана. Сестра никогда не говорила, что у Эрика есть любовница.
– Нет, я поболтал с горничной.
По его самодовольной улыбке и хвастливому тону
Дана поняла, что ему не терпится поделиться с ней всеми добытыми сведениями. Ей не хотелось расспрашивать его и тем самым тешить его самолюбие, но любопытство пересилило.
– Это все?
– Представь себе, нет. Знаешь, по ком сгорает от страсти этот похотливый осел Трэвис?
– Представления не имею.
– По тебе.
– С чего ты взял?
– Неужели ты не заметила, что за ужином, когда вы разговаривали, он все время заглядывал за вырез твоей блузки и буквально ощупывал сладострастным взглядом твою грудь?
Щеки Даны стали пунцовыми от смущения. Сегодня на ней был ее любимый прозрачный бюстгальтер. Раз Роб так говорит, значит, он и сам заглядывал ей под блузку. «Ну что за несносный тип, – с раздражением подумала Дана. – От его взгляда ничего не укроется. Спроси его, какого цвета белье у Ванессы, он тебе и это скажет!»
