Когда Блейк шел к столику, на который указал им Дэвид, Лили обернулась и через плечо сказала:
— А пальчики очень соблазнительны, не правда ли, дорогая?
Дэвид удивленно поднял бровь.
— Кажется, она обращается к тебе?
Они одновременно взглянули на ее темно-бирюзовый маникюр и одновременно подняли головы, оказавшись в опасной близости друг от друга, так, что едва не ударились лбами. После целой недели Дэвид оказался так близко к ней, что у нее закружилась голова. По выражению его глаз было видно, что он тоже не остался равнодушным.
— Дэвид, я…
— Нет, ты права. — Взгляд его стал нежнее. — Я получил хороший урок, это меня многому научило. Я был слишком властным, но теперь с этим покончено.
«Он не понимает», — подумала она, стараясь сдержать истеричный смех.
— Почему ты не покажешь мне зал?
Правильно. Дело важнее всего. Но в ней так бурлили эмоции, что сегодня вечером она концентрировалась с большим трудом.
— Здесь установлен микрофон.
«А я безумно люблю тебя. Извини, я очень глупая, но не могла не сказать тебе, что я тебя очень люблю».
Она подвела его к небольшой эстраде. С одной стороны были расположены ступеньки, а с другой небольшая кафедра для Дэвида. За ней висел черный занавес. Следует еще раз проверить костюмы для каждого участника.
Серена показала Дэвиду, как управляться с микрофоном, и сказала, что послала официанта за стулом и кувшином с водой на случай, если они понадобятся во время вечернего выступления. Она раздвинула занавес и провела труда Дэвида.
— А здесь ребята будут дожидаться своего выхода. — В стене была расположена дверь, ведущая в коридор, чтобы никто не видел, как холостяки станут выходить на аукцион. Серена приготовила стол с напитками и холодными закусками, чтобы ожидающие выхода мужчины могли подкрепиться.
— Все отлично, — похвалил ее Дэвид. — И ты выглядишь замечательно. Не то чтобы я хотел сказать…
— Все в порядке, даже если и хотел, — успокоила она его, вставая между ним и занавесом. — Я думала о том, что ты сказал, о нас, о том, что я к тебе чувствую, и я…
Тут она замолчала, не сумев подобрать правильное слово, взяла его за отвороты смокинга и притянула к себе. Он стоял ошеломленный, а она встала на цыпочки, чтобы их губы соприкоснулись. Дэвид притянул ее к себе поближе.
Она целовала бы его весь вечер, если бы он не отклонил голову.
— Серена…
— Я готова. Я способна провести с тобой всю жизнь, пройти весь путь до конца.
Он охнул, бросил взгляд на стол, словно оценивая, сможет тот выдержать их вес. Но ведь он обещал не делать этого в общественных местах!
— А я думала, что ты для меня слишком консервативен, — она хихикнула.
— Кажется, так и есть, — он взял ее руки. — Без тебя я могу стать слишком строгим пуританином.
Слишком одиноким. Сегодня утром я обошел у себя в квартире все комнаты. Тебе не кажется, что мои апартаменты какие-то бесцветные? Я не хочу, чтобы у меня была такая же бесцветная жизнь, Серена.
При этих словах у нее запела душа. Дэвид столько лет знает ее — значит, он точно понимает, во что ввязывается. Она поможет ему обрести душевное равновесие, а он обеспечит ей свое покровительство и поддержку. Может быть, на деле их различия станут дополнять друг друга?
— Я могу попросить Грэга продать тебе его некоторые шедевры со скидкой.
— Грэг, без сомнения, поможет, но я убежден, что мое жилище только выиграет от присутствия женщины.
Она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в ухо.
— Я, может быть, склонюсь переменить свою точку зрения после аукциона. Посмотрим, смогу ли я выручить тебя. Если только твои родители…
— Они остановились в пятизвездочном отеле, а ты обяжешь меня, если займешь гостевую спальню и гостиную.
Она прищурилась, представив его себе обнаженным.
— Моя спальня, душ, кухонный островок, балкон, перечислял он. — Если ты хочешь, чтобы у меня была удача в новом доме, то должна еще осветить своим присутствием мою гостевую комнату и гостиную.
Она рассмеялась.
— Я думала, ты веришь в то, что сам делаешь свою судьбу — Я верю в нас, — сказал он ей, шаловливость в его лице уступила место неистовости. — Я люблю тебя, Серена. Люблю такой, какая ты есть, — упрямой, насмешливой, с бирюзовым педикюром, я люблю тебя. И ничего в тебе не надо менять.
— Я тоже люблю тебя. — Внезапно у нее перехватило дыхание, но это был не страх. Это были… радость и счастье.
— Как сильно? — поинтересовался он, поигрывая бисеринками на ее вышивке и лаская ее грудь.
— Все вы, Гранты из Саванны, — проворчала она, прикрывая глаза, когда ее охватила чувственная дрожь, — всегда стремитесь к большему, вам всегда мало.
— Думаю, тебе понравится моя семья, — сказал он. Может быть, настолько, что однажды…
— Может быть. Однажды.
Он помнил, что она собиралась оставить свою фамилию и предпочла бы обручальное кольцо в пупке.
Их взгляды встретились, и он внезапно усмехнулся.
— Сделай мне одолжение, Серена. Не соглашайся слишком быстро. Я собираюсь потратить уйму времени, убеждая тебя.
