Он подошел ближе, опустив глаза на ее руку, лежавшую на бедре и Джина видела, каких усилий ему стоило контролировать свое неровное дыхание: На губах женщины появилась соблазнительная улыбка, полная женской силы и загадочности. Такой Фрэнк ее никогда раньше не видел: свободной и чувственной, уверенной в себе и соблазнительной.
— Ты — великолепна, — удалось ему пробормотать, прежде чем вновь погрузиться в страстный упоительный поцелуй. Он вновь безумно хотел ее.
На щеках молодой женщины вспыхнул румянец, и пеньюар соскользнул ниже, обнажив молочно—белую грудь. Фрэнк не удержался и присел рядом. Наклонившись вперед, он ласково прикоснулся к упругому холмику груди, взяв его в ладонь. Она вздохнула, выгнула спину, молча предлагая себя. Фрэнк нежно гладил и ласкал грудь, потом взял в губы сосок. Ее прерывистое дыхание воспламенило мужчину, сладкий аромат роз свел с ума.
Она погрузила пальцы в его волосы. Когда Фрэнк опустил голову и припал к ее влажным изгибам, с губ Джины слетел стон. Он продолжал нежно ласкать любимую, погружая в нее пальцы, ласково покусывая центр ее сладострастия. И только, когда она удовлетворенно вскрикнула, Фрэнк подхватил молодую женщину на руки и понес в спальню.
И, когда он снова увидел ее в своей постели, озаряемую лунным светом, то вдруг понял, что просто не даст ей уйти.
Проснувшись на следующее утро, Джина покосилась на Фрэнка, спавшего на боку, лицом к ней. Даже во сне он продолжал улыбаться. Наверное, ему снился очень приятный сон.
— Кошмар! — прошептала она, вспомнив, что делала прошлой ночью. Хотя, положа руку на сердце, Джина ни о чем не жалела. Да, она всю ночь предавалась любви с мужчиной, которого знала всего неделю, но в этом нет ничего стыдного. Они оба холосты, свободны и нравятся друг другу. И даже, если ее чувства стали глубже, если она полюбила его, ну и что? Фрэнку об этом знать вовсе не обязательно. Джина не делала признаний, не требовала обещаний. Просто потворствовала телу, пытаясь защитить сердце.
Молодая женщина выскользнула из постели, пошла в ванную и встала под душ. Каждое прикосновение к коже напоминало о руках Фрэнка, его губах. Пусть струи воды снимут напряжение с уставших за ночь мышц.
Когда Джина, завернувшись в полотенце, вышла из ванной, то увидела, что спальня пуста. Она все же решила одеться, прежде чем отправляться на поиски Фрэнка. Из кухни раздавался звон посуды. Значит, он там.
— Доброе утро! — Джина тихо поприветствовала его, жарившего яичницу—болтунью. — Надеюсь, не разбудила тебя?
Тот обернулся и весело подмигнул:
— Привет! Я проснулся, как только ты встала, хотел присоединиться к тебе в душе. Ее сердце заколотилось:
— Что же тебя остановило?
— Решил, что ты хочешь побыть сегодня утром одна, — нежно объяснил он.
Действительно. Как он заботлив! Хотя от совместного душа она бы не отказалась.
— Есть хочешь? Она кивнула:
— Да, спасибо. А потом мне надо идти домой.
— Зачем? Я надеялся, что мы куда—нибудь сходим вместе. В гавань или, может, в парк… Или съездим в пригород.
Джине очень хотелось поехать, но ей действительно нужно побыть одной, чтобы разобраться в том, что случилось за последние двадцать четыре часа. Осознать, что изменилось в отношениях с Фрэнком и в ней самой. Джина ощущала себя полностью другим человеком.
— У меня много дел, и у тебя, думаю, тоже.
— Мы могли бы провести совместное исследование, — вкрадчиво произнес он. — Возьмем интервью у парочки гардемаринов для нашего проекта.
Джина ухмыльнулась:
— Да, гардемарины в белых кителях. Аппетитная картина.
Он помахал перед ее носом лопаточкой:
— Эй, не смей заглядываться на мускулистых парней в наше первое свидание.
— Свидание? Ты приглашаешь меня на свидание?
Тот ответил ей притворно обиженным взглядом, но Джина поняла, что он шутит.
— Значит, спать со мной можно, а на свидания ходить нельзя?
— Думаю, мы пропустили главу «Свидания» в руководстве по взаимоотношениям полов, возразила она сухо.
— А я думаю, мы можем легко переписать этот трактат за одну ночь. Фрэнк подмигнул ей. — Хотя, ты права, обычно люди сначала ходят на свидания, а только потом занимаются диким сексом на полу в гостиной. Не говоря уже о постели.
— Не забудь батут, — напомнила она, кисло улыбаясь. — И кухонный стол. Ну ладно. А теперь накорми меня.
Поставив еду на стол, Фрэнк сел напротив.
— Где ты научился готовить? — спросила Джина, пробуя яичницу. — Я даже тосты не умею жарить.
— Моя мать считала, что у всех в семье должны быть обязанности. Мы все делали по очереди. Конечно, моя сестра Терри обычно находила отговорки, чтобы подставить кого—нибудь вместо себя. Моя вредная, хитрая младшая сестренка, которая однажды нарисовала розовые сердечки и цветочки на моем скейтборде, потому что я не разрешил ей на нем покататься.
— А чем сейчас она занимается?
— Она ведет одну из довольно известных вечерних передач под названием «Немного терпения» об отношениях в семье и так далее.
— О! Мне не раз доводилось слушать ее. У твоей сестры действительно отличная работа, — сказала она. — Впрочем, у вас много общего, — Но я выступаю только для избранной публики.
— Угу, — откликнулась Джина, пережевывая еду. Да, после бурной ночи аппетит наступает поистине зверский. Выпив сок, Джина произнесла:
— А как ты сам относишься к ее программе?
— Обычно мне все равно, но бывают и забавные моменты, — поделился Фрэнк. — Так иногда, разругавшись и оставив дома мужа с двумя детьми, эта леди бежит на передачу и учит по радио половину Северного побережья, как сохранять мир в семье. Ведь эта программа транслируется и в другие города.
Она кивнула:
— Барт — твой друг, верно?
— Лучший. Мы выросли вместе.
— Ну, — произнесла она, — твоя сестра стала знаменитой ведущей популярной программы, ты пишешь статьи о сексе в журнале для мужчин. Что ваши родители об этом думают?
Он ухмыльнулся:
— Поддерживают нас. Теперь, когда Барт рядом и готов защитить ее от всех фанатичных поклонников, они не волнуются.
— А твоя жизнь вызывает у них тревогу?
— Они все ждут, когда же в моей жизни появится стоящая женщина. Надеются, что я остепенюсь.
— Интересно, что они скажут, когда прочитают наши статьи.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда познакомятся с твоими убеждениями, что мужчины отнюдь не счастливы в одиночестве.
— А разве это так?
Она смерила мужчину гневным взглядом, борясь с отчаянным желанием швырнуть остатки тоста ему в лицо.
