Ее грудь была прижата к его торсу, и она по-собственнически обнимала его. Их руки и ноги переплелись. Белла крепко спала, он слышал ее ровное дыхание.
Реальность быстро привела его в чувство, и сразу пришло осознание того, что он сделал. Чувство вины и необходимость принятия на себя ответственности не стали для него сюрпризом. Он мог винить во всем страсть, похоть – целый ряд вещей, но он знал правду.
Терон хотел ее и он взял ее, прекрасно понимая, что делает. Ни разу за свои тридцать два года, он не терял над собой контроль, когда занимался любовью, и уж никак не позволит этому случиться впредь.
Он даже не воспользовался презервативом, и впервые за свою жизнь не смог найти правдоподобного объяснения своему поступку. Это случилось даже не потому, что у него его не было с собой в тот момент. У Терона всегда в бумажнике лежал не один, а два презерватива.
И все же он не остановился, чтобы воспользоваться хотя бы одним, не защитил ее, и что еще хуже – это было сознательным решением. Так что нет смысла винить кого-либо кроме себя, и ему это чертовски хорошо известно.
Он осторожно освободился от ее теплого тела и замер, когда она тихонько вздохнула, но затем свернулась калачиком и снова уснула.
Терон направился в ванную, чтобы принять душ, сознавая, что вскоре придется встретиться лицом к лицу с последствиями своих поступков. Он уже в уме составлял планы. Как ни странно, Терон почувствовал умиротворение вместо обреченности.
Однако он страшился всего того, что должен был сделать. И сказать.
Обернув полотенце вокруг талии, он вышел из ванной и собрал вчерашнюю одежду. К счастью в офисе всегда есть сменный костюм. Это будет его первой остановкой.
Пока Терон натягивал брюки, Изабелла пошевелилась, и ее длинные волосы заскользили по телу, когда она, повернувшись, протянула руку в поисках его. Терон напрягся, его пронзило желание, которое возрастало с каждой секундой, пока он любовался ею.
Белла открыла глаза, сонно мигая, когда увидела его. Он протянул руку и коснулся ее щеки, убирая прядь волос с ее лица.
– Есть вещи, о которых я должен позаботиться, Белла. Важные вещи.
Он наклонился и нежно прижался губами к ее волосам, а потом, не говоря ни слова, вышел из спальни.
Изабелла стояла возле кровати, завернувшись в одну лишь простыню, крепко сжав в руках ее концы. Она посмотрела вниз, на отброшенное полотенце – свидетельство ее потерянной девственности – и испытала странное волнение глубоко в груди.
Куда ушел Терон? И вернется ли назад? Или она была просто искушением, которым он, в конечном счете, пресытился, и помчался обратно, заглаживать свою вину перед Аланнис?
Изабелла закрыла глаза, и голова ее поникла. Ей не хотелось быть разлучницей. Она не хотела быть третьей лишней в их треугольнике. Не хотела кому-либо причинить горе. Ну почему она должна чужие интересы ставить выше своих?
Чувство тихой грусти поселилось в ее сердце, она решила принять горячую ванну. В определенных частях тела у нее побаливало – приятно побаливало – и Изабелла закрыла глаза, вспоминая каждое прикосновение, каждый поцелуй и ласку, ощущение его тела, скользящего по ней.
Белла лежала в ванне до тех пор, пока вода не остыла, и, наконец, дрожа от холода, поднялась и завернулась в полотенце.
На Изабеллу навалилось несвойственное ей безразличие. Было слишком много нерешенных вопросов и неопределенности, и она тревожилась, что это так и останется.
Чувствуя отвращение к своей бездеятельности, Изабелла заставила себя одеться. Она отказывается сидеть в гостиничном номере, затаив дыхание, как влюбленная дура, ожидая человека, который, возможно, никогда не вернется.
Сначала она поест, а потом отправится к себе на квартиру. Ее новую мебель уже доставили, и Терон договорился о предметах первой необходимости. Она тщательно все осмотрит и составит список того, что еще ей нужно, и возможно уже пора начать думать, что она собирается делать дальше.
Когда Белла открыла дверь, то сразу же столкнулась лицом к лицу с мрачным Рейнольдсом. Она попыталась улыбнуться, но ее попытка с треском провалилась. Тогда она вздохнула.
– Проходите Рейнольдс, я бы хотела извиниться должным образом за свою выходку. Потом вы сопроводите меня в ресторан отеля, а затем мы сможем отправиться в мою новую квартиру.
Как не удивительно, Рейнольдс улыбнулся в ответ, когда вошел.
– Теперь, мисс Каплан, вы поняли положение вещей. Вы облегчите мне работу, если перестанете исчезать и если я буду знать, куда вы направляетесь.
Она скорчила гримасу.
– Я искренне сожалею, что доставила так много неприятностей. Думаю, что с этого момента я буду более покладистой.
Его улыбка исчезла, он вопросительно на нее посмотрел.
– Я надеюсь, что ничего не произошло такого, что расстроило бы вас.
С минуту она молчала. А потом с нерешительной улыбкой жестом указала на дверь.
– Пойдемте обедать. Я умираю с голоду.
Терон устало опустился в кресло за столом и взял трубку. И опять в Греции была середина ночи, но ему нужно поговорить с Крисандером сейчас, чтобы начать осуществлять свои планы.
– Слушаю, – рявкнул заспанный Крисандер.
– Я сделал ужасную вещь, – сказала Терон.
– Терон? – спросил Крисандер настороженным тоном. – Какого черта ты разбудил меня в этот час. Второй раз. И о какой страшной вещи ты говоришь? Ты в тюрьме?
Терон не сдержал смех.
– Нет, я не в тюрьме.
– Тогда в чем дело?
Терон провёл рукой по лицу.
– Я соблазнил Изабеллу.
Наступила долгая пауза.
– Я не уверен, что расслышал все правильно, – сказал наконец Крисандер. Затем Терон услышал, как он переговаривается с Марли. – Нет, agape mou, ничего страшного не произошло. Спи. Это просто Терон. – Затем он обратился к Терону. – Дай мне немного времени, чтобы перевести этот звонок в мой офис. Марли и так не спала из-за ребенка.
Терон терпеливо ждал, слушая на другом конце провода шарканье и даже как Крисандер целует Марли. Несколько мгновений спустя, снова раздался голос Крисандера.
– Теперь скажи мне, что ты не сделал того, о чем я подумал после твоих слов, – сухо сказал Крисандер.
– Я не могу этого сказать. Это еще хуже.
– Хуже, чем соблазнение молодой девушки, находящейся под твоей опекой? Я не понимаю. Что еще может быть хуже?
– Она была девственницей, а я не использовал средства контрацепции.
Терон съежился, произнеся это вслух. Это была беседа, которая заставила его ощутить себя шестнадцатилетним юнцом, признающимся отцу в своих грехах.
Крисандер выругался и выдохнул:
– Черт побери, Терон, о чем ты только думал? Хорошо, забудь. Ясное дело, ты не думал. Это и так понятно. А что насчет Аланнис? Не ты ли недавно говорил мне и Пирсу, что женишься на ней? Что ты тогда делал в постели с Изабеллой? И, Theos, без предохранения. Ты совсем сошёл с ума?
