«Интересный?»
«Чрезвычайно!»
Что ни день, то новая серия.
«Расскажешь потом что там».
На самом деле ему не интересно. Простая вежливость, и у меня внутри снова кипит.
Почему бы не сказать: приезжай, посмотрим вместе? Почему бы хоть раз не пригласить к себе домой, а не вот в эту проходную дыру!
Проглатываю обиду. В том что я дура и фонтазерка, он не виноват. Никто не виноват.
«Спокойной ночи. Целую».
«Спокойной».
Убираю телефон в карман и досадливо крякаю. Потом достаю из контейнера румяный кусок и угрюмо его рассматриваю.
М-дяя. Сделала сюрприз. Порадовала любимого мужчину пирожком.
Достаю из контейнера румяный кусок, рассматриваю его угрюмо:
— Из-за тебя все! — встряхиваю его обиженно и с тяжелым вздохом кусаю. Сама все съем. А дома остатки подчищу и шоколадом заем. Стану толстая! Некрасивая. С трясущимися ляжками и отвисшей жопой. Так мне и надо!
Когда спускаюсь вниз, Консьержка узнает меня, но не говорит ни слова только провожает неодобрительным взглядом. Я все так же точу пирог, склоняясь над контейнером, чтобы не накрошить на блестящий, идеально чистый пол.
— Дофвидания! — шепелявлю с набитым ртом. Машу ей рукой и выхожу из подъезда.
На улице теплая ночь, где-то в кустах сердито ворчат коты, а я стою с липкими от пирога пальцами и чувствую себя несчастной.
М-дяя. Сделала сюрприз. Порадовала любимого мужчину пирожком.
* * *
Утром мое настроение лучше не становится. Я все так же глубоко несчастна.
Даже глубже, чем накануне вечером. Потому что девочки начали выставлять фотографии, и с каждой новой картинкой, я все больше убеждалась, что пропустила шикарную вечеринку.
Рассматривала счастливые, полупьяные лица подруг и злилась.
Ну какого черта, а? Почему они могут отдыхать, как им вздумается, а я нет? Разве это справедливо? Даже в носу защипало, от подкатывающих слез. Ну не честно же, не честно! Чем я хуже?
В этот момент очень хотелось написать Демиду о том, какой он гад, и что нельзя так со мной обращаться. Я девушка, а не цепная собака! Он мне не отец, чтобы ставить такие условия. Не муж, в конце концов.
Вспомнила свой ночной поход и вообще приуныла.
Пока другие развлекались, а сам Демид валялся дома перед камином, я как идиотка прыгала у него под дверью.
Боже. Как глупо. И стыдно. И обидно.
Я даже не могу смотреть на саму себя в зеркало. Зубы сводит от собственной тупости.
В довершение к ужасной ночи и унылому утру, мне звонит Демид:
— Как дела? — спрашиваю немного скованно. Мне стыдно за свою вчерашнюю выходку с пирогом, и я очень надеюсь, что дотошная консьержка не сообщила ему о мое позоре.
— Отлично все, — он явно говорит на ходу, попутно с кем-то общаясь, — ты как?
Как я? Хреново. Мне срочно нужна порция обнимашек для поднятия самооценки и клятвенных заверений, что все будет хорошо.
— С переменным успехом.
— Ну и хорошо.
Не знаю, чего хорошего Демид нашел в моем горестном вздохе, но сочувствия я так и не дождалась. Вместо этого наоборот прилетает внезапное:
— Сегодня пообедать не получится.
Я аж подскакиваю:
— Как?!
Мне нужно увидеть его! Нужно прикоснуться, почувствовать, что я не одна, что он со мной, что все это не зря.
— Важная встреча. Надо решить один вопрос, срочно.
— Почему ты не можешь решить его в рабочее время?
Он не любит претензии, но я не могу сдержаться. Мне слишком горько.
— Лер, — строго произносит он, — не задавай глупых вопросов. Вечером поужинаем.
Я не хочу вечером. Я хочу днем. Потому что до вечера еще дожить надо, а я что-то сомневаюсь, что у меня это получится.
— Но…
— Давай без но. Я позвоню, как освобожусь.
Вот и все.
Захотел подозвал, захотел отправил восвояси. Это нормально?
С горечью понимаю, что да. Нормально. Для него. Для таких как он. Богатых, уверенных в себе и вечно занятых.
Поздравляю, Лерочка. С почетным титулом удобной любовницы, которой выделяют время, когда позволяет главная жена по имени «Работа».
Тошно так. Я то готова прибить его, то хочу бросить, то готова сдохнуть от одной мысли, что его не будет рядом. Запоздало понимаю, что подсела на него по полной программе и живу этими встречами. Что уже жизни не представляю себе без этого хмурого мужчины с тяжелым взглядом.
Блин да у него даже тараканы в голове, наверняка шагают строгими шеренгами, в ногу и не сбиваясь с шага. В отличие от моих, которые кипят, бурлят и бросаются из крайности в крайность.
Зачем-то снова лезу в сеть и рассматриваю фотографии девочек. Все больше думаю о том, что надо было вчера свалить по-тихому, просто не говоря Демиду ни слова. Он все равно настолько занят, что ничего бы не заметил и не узнал.
Мне срочно нужно общение! Поэтому звоню Алине.
— Пойдем прогуляемся, — излишне бодро начинаю свою речь, — в кафешке посидим?
— Ты издеваешься? — она хрипит в трубку, — я в шесть утра только спать легла. У меня голова, как жопа. Какая кафешка?
На этом наш разговор завершился.
И вот я снова одна. Никому ненужная. Бесит. И Демид, и подружки! Все бесят!
Я быстро собираюсь и выскакиваю из дома. Плевать. Если никто не хочет со мной провести время, сама себя развлекать буду. И кафе мне будет, и кино, и все что я захочу.
Вон вообще возьму и завалюсь в тот бар, где мы однажды с Демидом обедали.
Да, там дорого, но уж кружку кофе я себе позволить могу, не совсем бомж несчастный!
Идея сходить в такое место и без Демида меня захватывает. Не знаю, что именно я хочу доказать, и главное кому, но целенаправленно двигаюсь вперед.
Я крутая! Лерка-огненная лавина! И я со всем справлюсь.
Только на пороге меня накрывает робостью. Мимо меня проходят двое мужчин в дорогих костюмах, с дорогими часами, уверенными взглядами, в которых непрестанно щелкают калькуляторы.
…Боже, куда я лезу. Надо идти в кафешку на набережной, есть мороженое и не выпендриваться. Надо. Но слабоумие и отвага, всегда были мои коньком. Поэтому упрямо сжимаю кулаки и шагаю в зал, всеми силами стараясь изобразить уверенность и не замечать пристального, сканирующего взгляда сотрудников.
Все равно выпью этот дурацкий кофе в этом дурацком баре, набитом чопорными пижонами!
Перебарываю порыв скромно сесть за первый же столик у выхода и иду дальше, к окнам. Туда, где самые хорошие места, с видом на площадь. Я достойна этого!
И тут дернул меня черт повернуть голову направо, потому то краем взгляда зацепилась за что-то красное.
Вобла! А рядом с ней Демид!
У меня аж сердце бухает вниз, пробивая до самых пяток.
Какого черта?!
Шагаю к ним, но останавливаюсь. Колени настолько пластилиновые, что мне трудно стоять, не то, что идти. В голове гремит.
Я уже подыскиваю взглядом какую-нибудь вазу. Желательно ночную. Чтобы вылить ее содержимое на голову Барханову и его спутнице. Колошматит так что не вдохнуть.
Это его неотложное дело? Это?! Пообедать со своей идеальной, на которой собирался жениться? Ради нее он меня прокатил?
Я подбираюсь и готова идти в бой, но перехватываю недоуменный взгляд от мужчины за соседним столиком. Именно он меня и останавливает от прилюдных разборок.
Он смотрит на меня так… так… как на колхозницу, которая пришла на бал со своими бидонами, и ей тут совершенно не рады.
Окидываю лихорадочным взглядом зал. Тут все такие! Все до единого. И Барханов со своей Воблой смотрится здесь очень органично, а я как бельмо на глазу.
И если сейчас устрою шоу, то меня просто с позором вышвырнут на улицу, как бродяжку. Этого моя потрепанная гордость точно не перенесёт. Поэтому кое-как включаю здравый смысл, поправляю тонкий ремешок сумочки и, резко развернувшись, выскакиваю на улицу.
Пусть подавятся своим говенным кофе.
Меня рвет и порет. Я знаю, что если сейчас дождусь Демида и открою рот, то быть катастрофе. Поэтому просто сбегаю домой.
