- Ммм… - усиливая давление пальцев на бедрах, находит ртом сосок правой груди.
- Майкл! – хватаюсь за его плечи, - Майкл, прекрати!
- Тшшш… - хрипит парень, - помолчи немножко…
Помолчать?! Да мне укусить его хочется, чтобы отпустил!
- Отпусти, слышишь?..
Опустив руки по ногам вниз, он поддевает их под коленями и толкает меня на себя, усаживая верхом.
- Просто побудь рядом… - шепчет на ухо, - я тебя понюхаю и отпущу.
С этими словами он прижимается ко мне всем телом и зарывается носом в шею за ухом.
Я абсолютно дезориентирована. Хлопая глазами в темноту, обмякаю, позволяя ему едва ли не уложить себя поверх его тела.
- Такая вкусная, - проникает в уши, дурманя разум, - почему ты так пахнешь всегда?..
- Как?..
- Ох@енно, Янка…
Руки на моей спине оживают, вдавливаются в кожу, обжигая через ткань халата. Ведут вниз, останавливаются на пояснице. Одновременно с этим кожу шеи опаляет горячим дыханием. Вдавливая меня в себя, он проводит по ней влажным языком.
Я пьянею. Сердце грохочет, как бешеное, разгоняя по телу странное тепло.
Майкл подается ко мне бедрами, давая почувствовать степень своего желания.
Ой, мамочки… Он там твердый…
- Сладкая какая, - отпустив поясницу, двумя руками разводит полы халата на груди, - иди сюда, маленькая…
Приподняв меня так, чтобы было удобно, прихватывает сосок зубами через белую маечку, в которой я обычно сплю.
- Боже… - вырывается у меня.
Внизу живота происходит маленький взрыв. Инстинктивно пытаюсь сжать ноги, но получается, лишь сильнее прижимаюсь к нему.
Бросив быстрый взгляд на мое лицо, Майкл пальцем оттягивает край майки вниз и освобождает одну грудь.
- Так и знал… - бормочет под нос, - сочная…
Высовывает язык и проводит им снизу вверх, поддевая сосок. Ловит меня рукой, когда я от переизбытка чувств чуть не заваливаюсь назад, и втягивает его в рот.
Посасывая, ныряет рукой мне между ног.
- Майкл, - сиплю я, - пожалуйста… остановись…
- Не могу… Хочу тебя, Мила…
В этот момент у меня внутри все обрывается. Словно сталкивают в пропасть с каменистого утеса.
Отпрянув, смотрю в его глаза. Он тушуется. Сам уже понимает, что только что сказал.
- Убери руки, - произношу ровно.
Он одергивает их так быстро, будто по мне сейчас ток пустят.
Встаю с его колен, прячу грудь под майку, сосредоточенно поправляю на себе халат и на автомате выхожу из комнаты.
Глава 14
Разбиваю два яйца, добавляю щепотку соли и три столовых ложки муки. Концентрирую внимание на рецепте, словно не выпекала кабачковые оладьи раз триста.
Сняв с крючка венчик, начинаю методично взбивать массу для выпекания. Он стучит о стенки миски в унисон с моим сердцем.
Несколько минут назад Оля сказала, что «дядя пришел».
Со вчерашнего вечера, когда мы чуть было не занялись с ним сексом, я его не видела. Даже не слышала, как ушел на работу, потому что, проведя бессонную ночь через стенку от него, сама уснула только под утро.
Всю ночь я ломала голову, как мне вести себя дальше. Фыркать и дуть губы, когда я здесь на полном его иждивении, нельзя. Улыбнуться и сказать: «милый, для тебя я буду, кем хочешь… хоть Милой, хоть Машей, хоть Дашей»? Раздвигать ноги, как только ему взгрустнется?
Нет. Лучше заберу Олю и сбегу, как от Антона.
Муж на регулярной основе ходил налево. Я знала и молчала. Были случаи, когда он сравнивал меня со своими любовницами. Я снова молчала, потому что меня это не трогало.
Все, что исходит от Майкла, бьет в сотни раз больнее. Он по-прежнему делает меня зависимой. От своего голоса, взгляда, улыбки.
Вчера я потеряла волю, едва его запах коснулся моих рецепторов. Он как паралитический газ, только наоборот. Обостряет все чувства и отключает мозг.
Господи, какая я овца!..
Безвольная тряпка, о которую можно вытирать ноги всем, кому не лень. Разве, держаться от него дальше, уже не должно было стать моим условным рефлексом? Но, нет же, Яна с одного раза не понимает, Яна снова мечтает услышать, что она первая попавшаяся под руку дырка.
Отставив в сторону взбитую массу, наливаю в сковороду масло.
Из квартиры доносятся приглушенные голоса Майкла и Оли. Похоже, она окончательно освоилась и приняла его за своего. Это хорошо, конечно, но порадоваться не дают натянутые в звенящие струны нервы.
Я все еще не знаю, как мы будем с ним общаться дальше. Наверное, ему тоже не по себе, раз не подошел поздороваться сразу, как делал это обычно.
Натворили дел…
- Мама, смотри! – дочка вбегает в кухню и дергает меня за край футболки.
В ее руках пластиковый чемоданчик, под завязку забитый наборами фломастеров, цветных гелевых ручек, мелков, трафаретов и еще кучей принадлежностей для рисования.
- Привет, - звучит над головой низкий голос Майкла.
- Привет, - отвечаю, не глядя в его сторону, - спасибо, она любит рисовать.
- Я заметил…
Оля, довольная, убегает, в комнату, а я отворачиваюсь к плите жарить оладьи. Он не уходит, садится за стол и молча смотрит мне в спину.
По ней будто паяльной лампой проходят. Вверх – вниз, вверх – вниз…
- Ян…
- Ужинать будешь? Я плов приготовила.
- Ян, обиделась, да?
- Нет.
- Чувствую себя последней скотиной.
- Забей, - бросаю через плечо.
- Забить?.. – шумно выдыхает, - Ян, может, хватит?
- Ты о чем?
- Ты снова прячешься в свой панцирь.
- Какой еще панцирь?
- Такой панцирь! – повышает
