Эмоции сменяются калейдоскопом. Картинки секса мелькают друг за другом с привкусом моей дерзости, возникшей на фоне злости на его поведение; его побег из моего номера; одинокий вечер с сериалом, тортом и жалостью к самой себе; клуб, жаркие танцы, поцелуи под алкогольной пеленой; он прижимающий к кирпичной стене блондинку, вместо того, чтобы защитить меня от своего хамоватого друга. Меня передергивает, и я трясу головой, пытаясь прервать поток воспоминаний. Это помогает, но лишь на секунду, а затем в мозг врываются совершенно другие картинки. Полицейская машина, черные внедорожники, оружие. Неосознанно начинаю тереть почти зажившую рану на лбу. В руке остается кусочек отвалившейся корочки. Черт, твою ж мать. Хмурюсь, разглядывая его под светом от экрана мобильника.
Убедилась, что из раны не идет кровь и откидываюсь головой на спинку кресла. Вздыхаю, закрыв глаза. Надо же, как ловко Марк смог отвлекать меня от этих воспоминаний. Интересно, если бы я не была окружена его вниманием сутки напролет, как часто я бы оставаясь наедине с собой и обдумывала случившееся? Хмыкнула. Что ж, Марк Вячеславович, если это был ваш коварный план, то он удался. Хорошо, что мой спаситель не знает про Джонни, а то я вряд ли бы сейчас сидела здесь. Скорее всего, лежала бы хладным трупом где-то в лесополосе и обо мне вспоминали бы, только как о подвыпившей шлюхе, которая воспользовалась мужчиной и сбежала на встречу своей мрачной судьбе. И Марк бы никогда не узнал, что я сбежала из-за того, что после той ночи поняла, что влюбилась и чувствовала себя виноватой, что не поставила точку в предыдущих отношениях. Хотя, Никита сам поставил в них точку и развязал мне руки.
Стоп! Все хватит! В моей жизни больше нет Джонни. Решительно удаляю его трек из своего плейлиста и заношу его контакт в черный лист во всех мессенджерах. Глупо, но мне как будто становится легче дышать. Теперь в моей голове будут только страстные картинки с Андриановым. А самое главное, в них будет не только секс, но и романтические мелочи, которые так необходимы. И никакого разочарования. Надоело. Теперь только счастье!
— Ты давно здесь? — пробивается голос, сквозь уже давно затихшие наушники.
Вздрагиваю и вылавливаю из темноты силуэт Марка, освещенного уличными фонарями. Он стоит в дверях, держась за ручку. На бедрах пижамные штаны, а волосы взъерошены после сна. Он проводит по ним ладонью, всматриваясь в мое лицо, слегка прищурив глаза.
Возвращаю наушники в карман и мягко улыбаюсь мужчине. Какой же он бывает нежный, но при этом всегда властный. Сонный, но сосредоточенный. Жаркий, как пламя и при этом ледяной, как айсберг. Заботливый, но с жестким характером. Противоречие на противоречии. Ловлю себя на мысли, что готова вот так сидеть и разглядывать его вечность.
— Ты опять мысленно ставишь на мне опыты, Елизавета? — медленно подходит ко мне и упираясь руками на подлокотник кресла, склоняется надо мной, как хищник над своей жертвой, сверкая глазами. А у меня мурашки по спине от звучания моего имени из его уст.
— Разве что, только приятные для вас, господин Андрианов, — игриво говорю я и приподнимаюсь, чтобы застыть в миллиметрах от его лица.
Смотрит на меня серьезно, но в глазах озорные искорки. Марк нежно проводит пальцами по моей щеке и слегка сжимает ими подбородок.
— Уже шесть часов утра, ты помнишь, что мы вечером едем на день рождения моего отца? Ты должна выспаться, тебе еще пригодятся силы. Поверь мне, — хмыкает он.
Когда я только получила от Марка приглашение быть его плюс один, на праздновании дня рождения Андрианова старшего, я не придала этому особого значения. Мне казалось, что этот день никогда не настанет, либо мы никуда не поедем. А все, потому что я не была уверена, что готова встретиться с его родными. Это казалось поспешным. Всегда думала, что с родственниками партнеров правильнее знакомиться спустя месяцы отношений.
— Ты… Уверен, что это хорошая идея? — решаюсь наконец задать мучивший меня вопрос.
Марк ухмыляется:
— Марта уже с тобой познакомилась, а это считай, что вся семья про тебя знает. А зная ее, она никогда не расскажет ничего плохого. Так что они уже заранее хорошего о тебе мнения, — задумывается на секунду, — Возможно, кроме отца, но он всегда всем и всеми не доволен. Не переживай, — он целует меня в лоб и отстраняется.
Да уж, звучит обнадеживающе. Уверенности его слова мне не придали точно, разве что еще больше начала переживать.
— Пошли досыпать, хватит сидеть в холодном кресле, — прерывает мои тревожные мысли мужчина и протягивает руку.
И я не смею противиться ему, а повинуюсь и встаю с кресла, вложив свою ладонь в его.
Глава 26
Поправляю высокий воротник обтягивающего черного хлопкового платья, с небольшим целомудренным разрезом по бедру и отбрасываю пряди выпрямленных волос назад за спину, оценивая себя в зеркале. Выгляжу вполне прилично для ужина с родственниками, но чего-то явно не хватает.
Достаю из бархатного пакетика с украшениями аккуратные сережки. Руки трясутся от волнения, и я пару раз роняю на пол одну из них, не попадая в прокол на мочке уха. Наконец, уняв дрожь, справляюсь с ювелирными украшениям. Вздыхаю и придирчиво оглядываю свой выбор. Вот, так-то лучше. Розовый шрам на лбу, конечно, не особо украшает мое лицо, но небольшое количество тонального крема явно спасло ситуацию.
Марк входит в гардеробную, стуча каблуками своих оксфордов и поправляя манжеты рубашки. Останавливается, прислонившись к шкафу с дверцами и смотрит на меня оценивающим взглядом, от которого я начинаю волноваться еще сильнее. Может что-то не так с нарядом? Слишком облегает? Слишком повседневный? Или, наоборот, слишком развратный? Наверное, стоило все-таки надеть брюки и блузку…
— Потрясающе выглядишь, — улыбается он и я спокойно выдыхаю.
— Ты тоже, — говорю, смотря на его отражение в зеркале.
Мужчина, как всегда, выглядит с иголочки: темно-синие прямые брюки, шоколадного цвета туфли и светло-голубая рубашка. Волосы аккуратно уложены, несколько завитков прядок падают на лоб, придавая легкой небрежности.
— Выходим через десять минут.
