ее на площадку, с полочки подхватила ключи и выскочила в подъезд.
И в ту же секунду распахнулась дверь туалета. Оттуда шагнул Костик, на ходу застегивая брюки. Обернулся на сквозняк, в удивлении вскинул брови.
— А ну-ка назад! – рявкнул он и рванулся к нам.
В испуге захлопнула дверь у него перед носом, дрожащей рукой толкнула ключ в замок, повернула два раза.
И лишь тогда выдохнула.
— Куда поперлись, дуры! – бесновался по ту сторону охранник, кулаками ритмично отбивал по двери удары, — открывайте! Демьян всем головы оторвет, слышали? И вам, и мне!
— Пошли, – первой схватилась за перила и пошла по лестнице наверх.
Плана у меня никакого нет, есть лишь идея. Что в подъезде найдется чердак, и мы сможем уйти по крыше, до другого подъезда, а там, на углу дома – люди Волынского нас не увидят, они ждут с другой стороны.
— Алина, – сестра поднялась вслед за мной на площадку последнего этажа. — Скажи честно, – ее голос задрожал, как в детстве, — с папой что? Он ведь жив?
— Надеюсь, да, – взбежала по узкой лесенке к потолку и толкнула железную крышку. Она не поддалась. Пригнула голову и шагнула выше, навалилась плечами, и та, скрипнув, откинулась наверх.
— А тебе папа точно не звонил? – схватилась руками за промороженные поручни и выбралась на плоскую крышу.
Вокруг снег, слева соседняя высотка, и в окнах горят огни, кое-где гирлянды висят, все так празднично там, в том доме, так мирно, спокойно. И точно никто вечерами не топчется по крыше, и ветер не забирается безжалостно под куртку.
— Я, вообще, обо всем узнаю последней, даже о перестрелке по телевизору сказали. А не родная сестра, – Лара поднялась и с лязгом захлопнула железный люк.
Потерла ладошки друг об друга, подула. Посмотрела на меня.
— У тебя есть номер администратора того салона? – потянула Лару за рукав и по снегу пошла до другого конца крыши. — Позвони ей, пусть приедет и откроет нам.
— А что тебе Волынов сказал? – сестра стукнула зубами и ускорилась, побежала вдоль бетонного ограждения и антенн. — Кого из нас он в жены возьмет?
Молча наклонилась и подергала ледяной люк, кряхтя, подняла его и пропустила сестру первой.
Лучше бы никого, и папа передумал, такая вот банальная у меня мечта. И лучше бы он не пропал, и Демьян тоже вернулся.
Он не обещал ничего, он просто взял меня. А теперь променял на деньги, на пару с папой уехал? И знал, что Волынов меня убьет?
После того, как наиграется.
Возможно, не только мной, но и Ларой.
Не нужны ему такие жены, ни одна из нас, без папы у нас останется лишь фамилия – Коваль, и куча врагов в наследство.
Пролет за пролетом бежим по ступенькам. Остановились у двери, потянулась к кнопке магнитного замка, и подъезд распахнулся. И на нас надвинулась высокая фигура.
— Боже мой, – Лара завизжала, и залаяла мелкая собачка под ногами внизу.
На собачке синий комбинезон и ботинки, на поводке ее держит грузный мужчина. Он чертыхнулся, сам испугался. Толкнул нас плечами и прошел в подъезд.
Осторожно высунулись на улицу.
У лавочки столпилась компания – парни и девушки. Они смеются, изо рта белыми облачками выдыхают пар.
С сестрой прошли мимо и юркнули за угол дома на тротуар, ведущий к оживленному яркому проспекту.
— Алина, только не надо считать меня дурой, – сестра зарылась красным носом в вязанный шарфик и сунула руки в карманы, — нас убьют, да?
— Никто нас не убьет, – заверила и приблизилась к остановке, покрутила головой по сторонам и двинулась к серой такси с рекламой по кузову. — Звони лучше администратору, пусть едет в "Соблазн".
Водитель порулил по городу. Добавил печку, и на нас подул теплый воздух. По радио весело болтал ди-джей, спрашивал, все ли купили подарки близким.
Папе я купила, еще в начале месяца. Сестре тоже. Маме. И еще Марку.
А сейчас, когда со мной осталась лишь сестра – я бы все ему простила, папе, и то, что семья у него на втором месте стояла всегда, и что с мамой нам видеться было запрещено.
Пусть бы он только включил телефон.
И сказал, что все уладит.
— Трубку не берет, овца какая-то, – обругала Лара админшу и кивнула мне. — Что делать будем?
Машина как раз остановилась неподалеку от "Соблазна". По черному провалу-входу в салон протянута желтая лента.
Опечатано.
Конечно, если здесь сегодня стреляли.
Теперь и полиция начала искать папу.
— Дай мне, – взяла у сестры телефон. И замерла с трубкой в руках, заметив знакомый черный танк, который подкрался к "Соблазну".
Потухли фары.
Из машины выбрался Демьян.
Он подошел к салону и сдернул желтую ленту, небрежно швырнул ее под ноги. Скрылся внизу на ступеньках.
Затаила дыхание.
Они с папой пока в городе. И, может, уже во всем разобрались. Или папа, вообще, здесь, ведь сюда бы никто за ним не вернулся.
— Пойдем тоже, – решительно распахнула дверь и вышла на улицу, скрипнул снег. — Только тихо, Лара.
Густо-красный свет в холле, и приглушенный синий в коридоре.
В тот самом коридоре, где он взял меня у стены. Я так ненавидела эти салоны, и самого Демьяна, что упустила момент, в который удовольствие начала получать от этой ненависти, от черных, прожигающих меня взглядов и низкого, с хриплой вибрацией, голоса.
Крадемся с Ларой к кабинету, всматриваемся в полутьму, и ладони вспотели от напряжения, и неспокойно в груди.
Дверь открыта.
Из кабинета доносится шуршание.
Демьян стоит рядом с баром. Картина, что всегда висела там, слева от стеклянной створки, прислонена к стене.
Он ввел цифры, потянул ручку сейфа и кратко выругался себе под нос.
Ввел еще раз.
И снова дверца не открылась.
Ладонью он оперся о стену, склонился к сейфу.
Топчемся в коридоре, ждем. Лара шумно дышит. Посмотрела на сестру, поймала ее блестящий взгляд.
Демьян вернулся за деньгами. Но почему папа не сказал ему код?
В его кармане вдруг запел телефон, и Демьян медленно достал трубку, свет от экрана упал на бледное лицо.
— Да, – низко выдохнул он, потер переносицу. — Что? – переспросил и шагнул по кабинету, повернулся...и посмотрел прямо на нас. Мы замерли. Он в полутьме усмехнулся.
