зеваю.
Мы впервые разговариваем по телефону. У него такой бархатистый и сексуальный голос, черт возьми. До мурашек. Какой уж тут сон??
— Мастурбации с получением оргазма.
Я закашливаюсь.
— Змеевский, сам знаешь куда идти, или подсказать?
— Эля. Открывай коробку, — требовательно.
— Ну, допустим, открыла.
— Не звезди. Не слышал шороха.
Вздыхаю, встаю с кровати и достаю из шкафа коробку. Распаковываю ее и достаю розовый приборчик, похожий на улитку. Так и знала, что очередной прикол.
— Что ты видишь? — допытывается Змееныш.
— Улитку.
— Отлично. Протри её антибактериальной салфеткой.
Бурча, достаю влажные салфетки и протираю. Змей чутко вслушивается в звуки, чтобы я его не надурила.
— Сделала, — говорю недовольно.
Вот вообще не хочу играть в его идиотские игры. Но секси голос слушать хочу, поэтому подчиняюсь.
— Ложись на кровать.
— Наконец что-то хорошее.
— Сними трусики.
— Божее, ну зачем?
— Сняла?
— Ага, — вру. Как он проверит? Никак.
— Представь, что я ласкаю тебя за ушком.
По телу сразу бегут мурашки. Шумно сглатываю.
— Ну, представила.
— А теперь я касаюсь языком твоего оголенного соска.
— У нас секс по телефону что ли? — хихикаю.
— Включай приборчик. Эля, включай! Не слышу вибрации.
Нажимаю на кнопку ON и раздаётся, как мне кажется, оглушительное вибро. Быстро нажимаю OFF.
— Твоя улитка разбудит маму и бабушку! — злобно шиплю в трубку.
— Не разбудит. Она тихая. Просто тебе непривычно. Включай, все будет хорошо. Клянусь своим дипломом.
С опаской опять запускаю прибор. Вот сволочь, не отвяжется ведь, пока не протестирую подарочек.
— И чо теперь? — спрашиваю.
— Я ласкаю твою грудь… Спускаюсь к животу… Ныряю языком в ямку пупка, — ах, этот голос…. Закусываю губу и слушаю, впитываю его в себя. — Потом спускаюсь ниже и лижу твой цветочек.
— Так стоп. У меня в спальне нет ни одного цветка. Где ты его нашел и зачем его лизать? — озадачиваюсь.
— Лепестки, которые внизу твоего живота, — по голосу слышу, что он закатил глаза.
— Лепестки… — повторяю за ним.
— Эля, я лижу твою киску!
— У меня в квартире нет животных.
— Хватит придуриваться. Ты портишь нам сеанс.
— А ты говори русским языком! Какие ещё цветочки и киски, а?
— Ладно, будет тебе русский язык. Прикладывай штуковину к клитору. Вот только не говори, что не знаешь, что это и где.
— Я знаю, что это и где находится, — язвлю.
— Вот и отлично. Прикладывай, усиками вверх.
— Трусиками вниз, — передразниваю.
— Выполнять!
— Раскомандовался тут.
— Давай уже, — нетерпеливо. — Я хочу, чтобы ты кончила для меня.
— А больше ты ничего не хочешь?
— Так, — теряет терпение, — если я сейчас не услышу сексуальные ахи и вздохи, я приеду и изнасилую тебя этой улиткой, поняла?
— Я тебе не открою, — шепчу испуганно.
— Твоя мама меня с радостью пустит. Сбрешу ей что-нибудь.
— Черт… — кусаю губу, — это не честно.
— А честно отказываться от моего подарка?? Я же не для себя стараюсь, а для тебя.
Его вибрирующий голос в ночной тиши звучит чересчур возбуждающе. И я делаю, что он велит — подношу к своему сокровенному местечку жужжащую штуку. Даже через трусы ощущаю трение, которое, о-ох как приятно…
По моему изменившемуся дыханию Змеевский понимает, что я сдалась.
— Молодец, — говорит сипло, — продолжай… Что ты чувствуешь?
— Я… мне приятно. Тепло, нет, горячо...
— Потрогай пальцами себя. Ты влажная?
Без пререканий исполняю приказ, и проверяю.
— Да, я очень мокрая.
— Черт, — выругивается и что-то у себя роняет.
— А ты что делаешь? — спрашиваю.
— Наслаждаюсь вместе с тобой.
То есть дрочит, да? Но почему-то меня сейчас это не возмущает, и я не считаю его грязным извращенцем. Ночь, тишина, его голос-сексапил и штука, которая вот-вот доведет меня до оргазма…
— Я сжимаю твою грудь… Обе груди свожу вместе и целую их одновременно.
Да он шалун…
— А потом что? — спрашиваю, прерывисто дыша.
— Потом я развожу тебе ноги своими коленями. Очень грубо, потому что я пиздец как сильно хочу оказаться у тебя внутри.
Боже, как пошло и откровенно звучит, но действует безотказно.
— Вставь два пальца в себя, — требует.
И я вставляю, выгибаюсь, стону и шепчу ему:
— Артем… Я кажется…
Меня пронзает огненная вспышка. Меня трясет, ноги дрожат, голос исчезает.
— Малыш, ты просто супер, — шепчет он странным голосом, и я понимаю, что он тоже только что кончил.
Молчим, минуты идут. Тяжело и сипло дышим, собирая себя по атомам. Если он сейчас отвесит какую-нибудь шуточку, я его убью, клянусь. Но Змею, похоже, сейчас до шуток. Он, как и я потрясен.
Артем
— Малыш, ты просто супер, — хриплю в трубку и кончаю в полотенце.
Охренеть! Что за крышеснос?? Давненько моя рука не приносила мне столько удовольствия. Но дело, конечно, не в руке, а в том, что Элька висит «на проводе», и я слышу ее хриплое дыхание, слышу её оргазм.
— Я делала это впервые, — признаётся она, нарушив тишину.
— Тебе понравилось, — констатирую факт. И пусть не брешет.
— Я не думала… что это так…. приятно.
— Можешь повторить сама. И не единожды.
— Посмотрим, — говорит лукаво.
Чувствую её счастливую улыбку. Бляха, ну почему я не рядом? Обнять её, поваляться с ней в постели, поцеловать… Приходится лежать у себя и изнывать от желания прикоснуться к классному телу. Фотка в журнале уже не помогает.
— Завтра ты будешь жить у меня, — говорю, стараясь скрыть мечтательные нотки в голосе.
— Но-но, я буду гостить в доме твоего отца. Хотя могла бы остаться у себя в квартире.
— Бабка серьезно будет с нами?
— Да, без шуток.
Она, конечно, милая старушка, но чересчур надоедливая и курит, где попало.
— Нужно будет отнять у неё сигареты, — говорю я и тянусь за ножницами.
— Она без них никуда, — хихикает, — плотно подсела на курение.
— Отучим. А то наш дом спалит.
— Удачки тебе с этим, — хихикает.
— Хочу поскорее тебя увидеть, — вырывается у меня.
Фотка фоткой,
